— Ну, и каким ветром к нам занесло генеральского помощника? — в шутливой манере поинтересовался Стерехов.
Устинов протянул коллеге тетрадный листок.
— Дмитрий Владленович Амельченко, Кубанова Альбина Федоровна, Ковалева Нина Павловна, — вслух прочёл Стерехов. — И что?
— Они все работают на химзаводе, — сказал Устинов. — Мне нужно знать о них всё по максимуму, Алексей Алексеевич, и очень срочно. Анкетные данные не нужны.
— Срочно? — поднял брови подполковник. — Максимум, послезавтра. Не раньше. Даже если я сейчас всё брошу, всё равно раньше не получится.
— Хорошо, — согласился Устинов. — Но послезавтра крайний срок. Потом мне снимут голову. Зверкову позвонить, чтобы обеспечил тебе «зеленую улицу»?
Полковник Зверков был начальником шестого отдела. «Зеленая улица» означала санкцию на проведение любых мероприятий для достижения нужного результата. В рамках закона, разумеется.
— Какой ты авторитетный, — иронично хмыкнул Стерехов. — Прям отец-командир…
И спросил:
— От шефа поручение?
— От него, — кивнул Денис.
— Ладно, сделаю как смогу, — пообещал Алексей Алексеевич. — Не ходи к Зверкову. Не надо.
Спустя два дня.
— Держи! — Стерехов протянул Устинову два машинописных листа. — Всё, что удалось надыбать.
Денис взял листы, сунул их, не читая, в папку.
— А что туда не вошло? — спросил он.
— Что? — хмыкнул Алексей Алексеевич. — Говорят, что Кубанова — родственница замначальника УВД, что её любовник — сын Ковалёвой, а ему всего 16 лет. Кроме того, Дмитрий Амельченко якобы приревновал Кубанову к любовнику и пытался её зарезать, но только попортил одежду. Папаша, директор магазина «Океан», сам понимаешь, фигура, всё в милиции уладил. А Кубанова, как говорят на заводе, еще та профура. Только уж сильно разборчивая. С простыми парнями любовь не крутит. Ей богатых подавай. Любовница директора завода, за что и получила квартиру. А еще шепнули, что она вроде как ведьма.
— Ага, — усмехнулся Денис. — Баба Яга.
— Да нет, — Стерехов покачал головой. — Совсем не Баба Яга, а очень даже красивая девица. Но себе на уме. Вчера я специально ходил на завод, всех посмотрел. Прямо-таки куколка, Мерилин Монро с Любовь Орловой вместе взятые. А Ковалева Нин Пална тоже баба ничего. Вроде как под сороковник, а выглядит чуть ли не моложе этой Кубановой. Кстати, с некоторых пор они подруги.
Стерехов развел руками.
— Если это всё написать, впору уголовные дела возбуждать, — заметил он. — Так что вот так… Только в устном порядке.
— Спасибо, Алексей Алексеевич! — с чувством сказал Денис, пожимая руку старому оперативнику. — Выручил.
— И еще, — вдруг сказал Стерехов. — будешь начальству докладывать. Про меня не говори. Ладно? А то потом нытья от Зверкова не оберешься: почему я не знаю, почему без меня, без моей санкции?
— Как скажешь, Алексей Алексеевич!
У себя в кабинете он прочёл, что ему наваял Стерехов аж на двух листах.
«Дмитрий Владленович Амельченко. Инженер. Образование высшее, поступил на завод после окончания политехнического института по протекции своего отца директора магазина „Океан“. Пытался ухаживать за своей соседкой по кабинету Кубановой Альбиной Федоровной….»
Дальше шли характеризующие данные на этого самого Амельченко. Потом было про Кубанову, начиная с института и заканчивая последними слухами, кроме молодого любовника и конфликта с Амельченко.
Дальше целый лист был посвящен Ковалевой Нине Павловне. Ушлый Стерехов умудрился «вытащить» информацию и про развод, про конфликт с участковым в поселке Химик, разборки с цыганами, про двух недавних любовников, одним из которых был Спиридонов, он же Рыков. Про брата, насквозь засекреченного офицера Генерального штаба. Устинов с удивлением узнал про недавно приобретенный домик в деревне. Только вот адрес установить не удалось.
Картина постепенно прояснилась, мозаика складывалась. Только вот до конца непонятно было сам Ковалев убил Амельченко-старшего или так сложились обстоятельства? То, что он приложил руку к тому, что Амельченко-младший попал в дурдом, Устинов ни капли не сомневался.
Тем не менее, докладывать Киструссу о своих выводах он не спешил.
Глава 38Последствия? Никаких!
Что Альбину задело сильнее: то, что я ушел от неё для Светкиного лечения, или то, что не пришел извиняться, я даже гадать не стал.
И вернувшаяся к ужину maman удивилась отсутствию Альбины дома поздно вечером.
— Что с ней случилось? — она попыталась узнать у меня. — Она ж дома не ночевала! И сейчас её нет!
— Может, к подругам уехала, — отмахнулся я, опять поймав себя на мысли, что во мне растет чувство равнодушия к моей бывшей подруге. Бывшей? Уже бывшей? Это чувство начало во мне появляться, после того, как я наложил на себя конструкт защиты Разума. Стало быть, воздействовала на меня ведьма? Интересно, приворот или психологическим путем, так сказать обольщением?
Альбина не зашла к нам за весь день воскресенья. Maman не выдержала, выбрав время ближе к вечеру, она направилась к ней. Через пару минут вернулась, удивленно пожимая плечами.
— Знаешь, Антон, её дома нет…
— Ну, нет и нет, — с досадой отмахнулся я.
Я в воскресенье решил немного развеяться, погулять. Сходил один на дневной сеанс в кино на «Прощальную гастроль Артиста», съел шоколадное мороженое в «Льдинке», прошелся пешком по весеннему городу, вернувшись домой к шести вечера.
— Я думала, ты с ней гулять пошел, — хмыкнула maman.
— Мэм, у меня экзамены на носу, — привычно буркнул я. — Мне некогда разлагаться. Имей ввиду, на майские едем в Кочары с ночевкой. Так что подготовься.
Maman вздохнула:
— Вот как там ночевать? Там же нет ничего, начиная от кастрюль, чайника, ложек и заканчивая чистым постельным бельем, подушками и одеялом.
Я усмехнулся. Подушки, одеяла, перины, а также чистое белье были — Василий Макарович обещал озаботиться и этим. А перед майскими праздниками должны были вычистить мне сад с огородом от бурьяна и старых деревьев, а также выкорчевать пеньки.
— Семена купи всякие, — посоветовал я. — Грядки там засаживать…
Дни учебы в школе рванули вприпрыжку. Нас совсем перестали спрашивать на уроках, посвящая всё время разбору экзаменационных билетов.
Не нагнетал обстановку один лишь Карабалак.
— Ребята, — успокаивал он нас. — Экзамены будем принимать у вас мы. Оценки вы получите нормальные! Поэтому не надо переживать. Разве что Елена Васильевна, — он кивнул в сторону Авериной, — получит у меня… — он выдержал мхатовскую паузу, — на балл выше. За красивые глаза.
Ленка мгновенно покраснела и уткнулась в тетрадь.
— А мне, Максим Иванович? — подал голос Щеглов. — Мне тоже хочется на балл выше.
— Не получится, Сева, — развёл руками Карабалак. — Разве что с Людмилой Николаевной договоришься.
Щеглов огорченно вздохнул.
— Как с отоларингологом в военкомате, — буркнул Санёк Помазков. Класс немедленно грохнул. Щеглов покраснел.
Оказалось, что на последнем визите в военкомат, на медкомиссии, Щеглов перепутал уролога с отоларингологом. И если урологом работал мужик, то отоларингологом была пожилая бабушка-пенсионерка. Щеглов зашел к ней в кабинет, как все, в одних трусах и с личным делом в руках.
— Ну, давай сюда свою писульку! — сказала бабушка. Щеглова даже не смутило зеркало у нее на лбу. Он подошел к столу и браво вывалил своё «хозяйство» бабушке под нос. Говорили, что от её вопля чуть стекла в кабинете не вылетели. Зато вылетела дверь, которую Щеглов открыл своим лбом.
Эта история немедленно стала достоянием общественности, потому как бабушка тут же нажаловалась во все инстанции, начиная от военкома и заканчивая директором школы.
— Малевская в комиссии? — переспросил я.
Карабалак кивнул.
— Хреново.
— Да, для тебя хорошего мало, — согласился Никитос. — Валить тебя будет однозначно.
В конце апреля в школе провели родительское собрание наших выпускных десятых классов. Maman вернулась домой немного озадаченная.
— По поводу выпускного вечера собирали, — сообщила она. — Будете отмечать окончание школы в столовой. Сдали по 20 рублей: на стол и подарки учителям.
Ну, раз уж в школе речь завели о выпускном, то экзамены не так уж и страшны.
— Может, не поедем в деревню? — задумчиво спросила maman. — Тебе костюм нужно купить, туфли, рубашку, галстук.
— Мэм! — я укоризненно посмотрел на maman. — Поверь, с этим проблем не будет.
Maman засмеялась.
— Может, тогда и я себе что-нибудь прикуплю.
— Да запросто! — согласился я. — я тебе даже место покажу тайное…
Альбина к нам так больше и не зашла. В понедельник утром maman поехала на работу одна. Вернулась тоже одна. Разумеется, у меня разыгралось любопытство и я вечером, после восьми вышел на улицу, посмотреть наличие света в её квартире. Окна были темными. Альбины дома не было.
Я встревожился, хотел было уже заняться её розыском. Кто знает, в какие приключения её опять занесло? Но maman вдруг брякнула за ужином, что «моя невеста» пришла на работу веселая, довольная, даже поздоровалась, но общаться не захотела.
— А ты на неё такие деньжищи выложил! — заключила maman.
— Баба с возу, кобыле в радость! — легкомысленно отмахнулся я. — Знаешь, как евреи говорят, когда деньги теряют? Спасибо, господи, что взял деньгами!
Честно говоря, я был почему-то доволен, что всё так повернулось. Но в глубине души думал, что этим история не закончится.
Глава 39Моя гасиенда. Дела усадебные
Maman ходила вокруг дома, широко раскрыв рот. Усадьба была готова к проживанию. На кухне урчал холодильник, в морозилке которого лежали запасы мороженного мяса. Телевизор в горнице исправно показывал две программы. Сад и огород были вычищены от бурьяна и засыпаны свежим чернозёмом (что меня приятно удивило). Я украдкой показал Селифану кулак с большим пальцем вверх. Он в ответ радостно осклабился.