Что из шоколадных конфет можно купить на рубль? 150 грамм «каракумов»? Естественно, maman рубль не взяла, сказала, что привезет, а потом рассчитаемся.
Я уже завел машину, чуть-чуть погрел двигатель и собрался было ехать, как maman с виноватым видом спросила:
— Антош, а можно к деду с бабкой заехать? Тебе ж рукой подать!
— Поехали! — согласился я. — А я к Василию Макаровичу загляну!
К леснику я хотел заехать из-за саженцев. Надо было подпитать дубки магией.
По «короткой дороженьке» доехали до Бахмачеевки. На этот раз maman только вздохнула, глядя по сторонам.
— Про это тоже, мэм, не стоит говорить, — заметил я.
— Да поняла я, поняла, — немного сердито ответила она. — И так вон бабка Нюша на тебя смотрит как кулак на чекиста.
Поэтому я её высадил у ворот дома. Сам заходить не стал, только предупредил:
— Через полчаса приеду.
И поехал дальше, наблюдая краем глаза, как мне вслед смотрит сосед Леха Длинный.
А вот лесника дома не оказалось. Саженцы мы посадили внутри периметра. Оставалось только вздохнуть, развести руками и убраться вон. Если б не шишок. Ворота сами собой открылись. Из-за створки показалась голова неведомого зверька.
— Заходи! Заходи быстрей! — он приглашающе помахал мне мохнатой лапкой. — Хозяина нет.
— Я… — хотел было сказать я, но шишок меня перебил:
— Знаю, знаю. Вон они. Сам тогда иди, а то люди смотрят!
И поспешно закрыл ворота. Действительно с соседнего участка в нашу сторону вытаращилась соседка. Я ей кивнул, мол, здрасьте. Она, чуть замешкавшись, кивнула мне в ответ и поспешно отвернулась.
— А где хозяин-то? — спросил я у шишка, который встал у меня за спиной, пока я колдовал над первым дубом.
— Уехал с утра пораньше в Черное урочище, — почему-то недовольно ответил шишок. — Вроде как незаконная порубка там. Там лес хороший, кто-то сруб решил срубить.
— А ты на хозяйстве остался? — спросил я, не глядя на него, направляясь ко второму дубку.
— Мне в лес нельзя, — буркнул шишок. — Я с Еремеичем в ссоре.
— А что так?
Шишок промолчал. Я завершил колдовать здесь.
— Пошли на огород!
— Нет, — шишок отрицательно замахал руками. — Соседка там. Иди один. Я тебя здесь подожду. Не могу я глаза отводить, если рядом кто-то есть.
Пришлось мне на огороде копаться одному. Шишок оказался прав. Только я начал ковырять один саженец, как к забору подошла соседка.
— А что это ты тут без хозяина возишься? — поинтересовалась она из-за забора со своей стороны, прилипнув глазом к щели между досками.
— Подкормку делаю, — отмахнулся я. — Макарыч приедет, спроси у него!
Соседка начала что-то бурчать в ответ, я отвернулся, не реагируя на её эскапады. Она что-то крикнула, вроде как обидное, но увидев, что я не реагирую на неё, ушла.
Я распрощался с шишком, пожал ему мохнатую лапку, чем привел его в смущение, завел машину и поехал за матерью.
Она уже ждала возле забора. Рядом стоял дед Паша. Я вышел, поздоровался. Дед Паша обнял меня, на секунду прижался бородой к моей щеке.
— Экзамены сдаешь? — поинтересовался он. — Как вообще сам-то?
— Экзамены с первого июня, пока готовлюсь. Нормально всё.
Он кивнул, толкнул меня в плечо. Мне показалось, что в окне дома шевельнулась занавеска. Бабка Нюша смотрела с кухни за нами. Дед поймал мой взгляд, усмехнулся:
— Перемелется, мука будет!
Глава 41Опять покушение
После выходных время понеслось вскачь. Каждый урок в школе превратился в конспектирование ответов к билетам к экзаменам. Все остальные уроки, типа, физкультуры, трудов, НВП, астрономии и всяких там биологий-географий прекратились сами собой.
За неделю Лавруха провела с нами целых три классных часа, на которых подробно расписала, что нас ждёт в ближайшее время: от последнего звонка и формы одежды на нём (не дай бог, кто-то придет в джинсах!) до получения аттестата о среднем образовании (если кто-то не завалит экзамен, разумеется) и школьной характеристики для постпуления в вуз, техникум или ПТУ.
— А характеристики разные бывают, — усмехнулась она. — Можно и такую написать, что в тюрьму не возьмут!
В пятницу, накануне Дня Победы нас обязали явиться при параде и потащили в клуб. Для ветеранов давали праздничный концерт, а нам за кулисами вручили букетики гвоздик и праздничные наборы в виде книжек про войну для поздравления и вручения ветеранам после концерта.
Кроме того, для ветеранов в фойе накрыли столы с закуской. В сторонке две тётки сторожили ящик водки.
Среди приглашенных ветеранов я не увидел ни одного знакомого лица. Не было даже деда Пахома, чему я очень удивился. Ведь он, как никак, Герой Советского Союза. Оказалось, что на концерт пригласили только ветеранов, работающих на химзаводе, а не жителей поселка Химик.
Под шумок я ухитрился утащить девять красных гвоздичек и пару книг. На мишкин молчаливый вопрос, пояснил:
— Дед Пахом, сосед мой бывший, Герой Советского Союза, моряк-подводник. Схожу, поздравлю.
Мишка открыл рот:
— Да ну на? Правда, Герой Советского Союза? Не врёшь?
Я развел руками, мол, герои среди нас, но мы про них даже не знаем…
— Погодь! Я с тобой!
Он вернулся через пару минут, пряча за пазухой бутылку «Столичной».
— Давай в «Красный» забежим, — предложил он. — Конфет прикупим хотя бы.
С нами увязался Андрюха и, как ни странно, Ленка-Жазиль.
— Как же неудобно-то, — заметила она. — Ветеранов с завода собрали, а про поселковых напрочь забыли!
— Как всегда, Лен, — пожал плечами я. На выходе из клуба мы столкнулись с Ниной Терентьевной.
— Вы куда? — грозно поинтересовалась она. — Банкет не закончился. Вдруг кого провожать придется?
— Нин Терентевна! — вдруг вылезла Ленка. — А вы знаете. Что у нас в Химике самый настоящий Герой Советского Союза живёт?
Лавруха замерла. Вообще-то она достаточно щепетильно относилась к ветеранам. Немудрено: у неё отец воевал и где-то сгинул под Ржевом. Сама она встретила войну в детском возрасте, в своё время даже на заводе болванки для снарядов точила зимой 1941—1942 года, подставив под ноги ящик.
— Кто? — спросила она.
— Дед Пахом, сосед мой бывший, — ответил я. — Капитан первого ранга, командир подводной лодки, Герой Советского Союза.
— И вы сейчас идёте его поздравлять? — уточнила она.
— Ну, его ведь на концерт не пригласили, — скривился я.
— Не юродствуй, Ковалёв, — бросила Лавруха. — Здесь собрали ветеранов предприятия, наших шефов. Подожди!
Она зашла в клуб.
— Будем ждать? — Андрюха посмотрел на меня, на Мишку. Перевёл взгляд на Ленку.
— Я домой пойду! — он махнул рукой. — Пока, до понедельника.
Как только он ушел, пришла Лавруха, которая принесла красивый подарочный бумажный пакет на веревочках, протянула Ленке, наверное, самой ответственной из нас:
— Держите! Вручите от имени школы. И бутылку водки туда не забудьте положить!
Она пригрозила мне с Мишкой, дескать, знаю вас, алкашей малолетних. Мишка подумал обидеться на это или нет? Видимо, решил, что не стоит.
Дед Пахом оказался дома. Тети Клавы не было. Мы вручили ему гвоздики, пакет. Он растерялся, почесал затылок, поблагодарил нас.
— Спасибо, ребятушки! Первый раз за пятнадцать лет меня так…
В его глазах блеснули слезинки. Он отвернулся, смахнул их рукавом, высморкался. Снова повернулся к нам лицом, улыбнулся, посмотрел в сторону кухни и предложил, щелкнув по горлу:
— Может, по чуть-чуть? Символически? За Победу?
Может, мы с Мишкой и согласились бы. Но тут влезла Ленка. Она ухватила меня за рукав:
— Нет, мы спешим, дядя Пахом…
Действительно, дед Пахом на деда уже совсем не походил. Даже седина в волосах пропала, как, впрочем, и лысина. Голову деда украшала пышная густая черная шевелюра кучерявистых волос.
Мишка направился домой, а мы с Ленкой на автобус.
— Что завтра будешь делать? — спросила Ленка. Нам повезло сесть рядом друг с другом.
— На дачу поеду, — ответил я. — Дела садово-огородные, понимаешь ли… Кусты всякие, бурьяны…
— С невестой поедешь? — попыталась съехидничать Ленка.
— Не, Ленусь, — я отрицательно мотнул головой. — Невесты — народ такой. Ленивый. На огороде копать грядки не заставишь, а уж жуков колорадских собирать…
— Какие сейчас жуки? — возмутилась моими тирадами Ленка. — Я с тобой серьезно говорю!
— Пока майские, — ответил я. — Учебно-тренировочные. Колорадские позже будут.
Ленка замолчала. Я приобнял её. Она тут же прижалась ко мне.
— С мамой поеду, — проговорил я вполголоса. — С мамочкой. Вдвоем.
С моей стороны это был конспиративно-тактический ход. Я обнимал Ленку, а сам искоса наблюдал за группой «товарищей» в количестве пяти человек моего возраста типично шпанистого вида: зауженные в бедрах, расклешенные внизу брюки, кепочки «под блатного». Один был в морской темно-синей тельняшке и пиджаке, другой в футболке и спортивке… Всё бы ничего, мало ли шпаны тусуется в поселке. В любом случае меня знали и драться бы не полезли. Но это были не местные, не знакомые мне ребята, хотя и моего возраста. Я их раньше не видел. А с другой стороны, они шли за нами от самого клуба, потом до остановки, а потом вместе с нами влезли в «пятёрку». Только, если мы с Ленкой сели впереди салона, ближе к водителю, то эти встали на «кругу» автобуса-«гармошки». Причем, трое вызывающе залезли и уселись на поручни. Замечания им никто из пассажиров не сделал, побоялись. Эта пятерка все время, пока мы ехали, косилась на нас.
Я уже решил, что выйду вслед за Ленкой, если они тоже выйдут на «Космонавтов», где всё время выходила она.
Нет, Ленка чмокнула меня в щеку, вышла на своей остановке, а эти поехали дальше, со мной. Один из них, мелкий, спрыгнул с поручней, подошел ко мне и сел рядом, развязно закинув ногу на ногу.
— Ты с какого района? — презрительно скривив губы, поинтересовался он.
— Тебе какая разница, шпиндель? — осклабился я. Такого ответа он явно не ожидал и ошеломленно молчал, не зная, что сказать в ответ.