— Суди сам. В первый день палач отрубает первые фаланги на пальцах рук и ног. На второй день очередь доходит до вторых фаланг. На третий человек лишается кистей и ступнёй. На четвёртый — рук по локоть и ног по колено. Надо мне продолжать? Каждый день, если человек ещё живёт, у него что-то да отрубается. Некоторые счастливчики умирают в страшных муках на четвёртый или пятый день. Другие дотягивают до десяти и покидают этот мир, лишь когда им отсекают голову. Изощрённая казнь, не так ли? Пожалуй, я буду брать плату с тех моих подданных, кто захочет посмотреть, как ты умираешь.
— Несомненно, этот спектакль принесёт тебе немало денег, — Микке ещё удавалось сохранять хладнокровие. — Но я ещё не сказал, в чём могу оказаться тебе полезным.
— Тебе, конечно, есть резон тянуть время, поскольку вскорости ты будешь молить Бога побыстрее забрать тебя к себе. Но я не расположен тебя слушать. У меня полно важных дел. А палач займётся тобой уже завтра.
Микка заёрзал на подушке, выказывая тем самым охватывающий его ужас.
— Ты без особого успеха пытался узнать, где находится принцесса Гонория. Я могу сказать тебе, где её прячут. Могу даже пообещать, что твои посланцы смогут поговорить с ней.
— О чём? Я и думать забыл о принцессе Гонории. Вопрос закрыт. Я поведу мои армии на Рим в удобное мне время. И принцесса мне не понадобится.
— Даже в качестве предлога для объявления войны?
— Даже в качестве предлога. Зачем он мне? Меч Марса, обладающий великой силой земли и неба, был дарован мне ещё до того, как я стал правителем моего народа.
— Я знаю, что принцесса, если ты освободишь её, во всеуслышание заявит о твоих правах на римский трон.
— Когда-то я думал, что она может в чём-то помочь мне, но сейчас я не вижу смысла отпускать тебя ради того, чтобы связаться с ней, — Аттила покачал головой. — Тебе придётся поискать что-нибудь получше, о продавец чужих тайн. Гораздо лучше. Цена твоей жизни очень высока.
— А что ты скажешь на это? Ты не делал секрета из того, что хочешь взять в жёны золотоволосую красавицу. Мне рассказывали, что к тебе привозили десятка два девушек, но ты их всех отослал обратно. И ты полагаешь, что не увидишь улыбки богов до тех пор, пока не найдёшь жену, достойную того, чтобы сидеть рядом с тобой на римском престоле. Жену с головой-солнцем. Не могу утверждать, что всё это правда. Но до меня доходили слухи, что ты разыскиваешь некую девушку, что переезжает из города в город на Востоке и участвует в скачках на чёрной лошади. Насколько мне известно, пока твои агенты не смогли подобраться к ней.
Аттила опустил глаза, чтобы скрыть от купца захлестнувшие его эмоции.
— Продолжай.
— Я могу назвать тебе имя этой девушки и сказать, откуда она родом, — заявил Микка, с облегчением заметивший, что рыбка таки проглотила приманку. — Я могу сказать, с кем она путешествует. И даже где сейчас находится.
— Она замужем?
— Нет, о великий Танджо.
Пауза затянулась.
— Где доказательства того, что ты скажешь правду? Может, ты только тянешь время.
— По собственному опыту я знаю, что данное тобой слово не нарушается. Держи меня здесь, пока твои агенты не найдут девушку, следуя полученным от меня инструкциям. Если её доставят к тебе, я обрету свободу и получу соответствующее вознаграждение. В конце концов, я живу на то, что продаю.
Аттила нащупал под столом гонг и дважды ударил по нему. Появившемуся Гизо он приказал принести кувшин вина.
— Разговоры с тобой вызывают жажду, — вождь гуннов бросил на Микку суровый взгляд.
Когда принесли вино, Аттила жадно выпил целую чашу. Обычно он вытирал рот тыльной стороной ладони, но присутствие купца заставило его воспользоваться полотенцем.
— Пусть будет так, — решил он.
Когда кабинет опустел, вновь появился Гизо и застыл у дверей, ловя глазами взгляд своего господина.
— Что теперь? — буркнул Аттила.
— Она мертва.
Император встрепенулся. Отшвырнул документы, встал.
— Серка умерла?
— Час тому назад. Всё время звала тебя. Её слуг к тебе не пустили, поэтому они сказали ей, что ты в отъезде. Не думаю, чтобы она поверила.
— Мой сын был с ней?
Гизо покачал головой.
— Не до самого конца.
— Куда уехал Эллак?
— На охоту, — Гизо вскинул руки, ладонями вверх. — Это и не удивительно, о король. Обретаться у смертного ложа — маленькое удовольствие для молодого парня.
— Она другого и не заслуживала, — глаза Аттилы сверкнули. Он надолго задумался. — Доживи она до ста лет, я бы не подошёл к ней. Неужели она надеялась, что я прощу её за ту роль, что сыграла она в смерти Сванхильды? А все её охочие до власти и денег братья. Один из них пустил стрелу, что убила девушку. Мне следовало повесить их обоих. Но я даровал им жизнь ради Серки. Ей это сказали?
— Да, великий Танджо.
— Так чего она хотела ещё?
— Она была очень честолюбивой, — после паузы ответил Гизо. — Хотела сидеть рядом с тобой на троне. Много раз просила тебя об этом.
— Всякий раз, когда я приходил к ней. Она не могла говорить ни о чём другом! Просто требовала этого от меня.
— Она старалась не для себя, о король. Она хотела сесть на трон ради того, чтобы в Эллаке признали твоего наследника.
Вновь Аттила задумался.
— Пожалуй, пора изолировать Эллака от лживых и жадных братьев его матери. Они ещё выведут его на тропу измены. Будут нашёптывать ему на ухо: «Ты же всё равно станешь императором, так чего ждать»? Знаю я этих предателей. Если в нём есть хоть капля их крови, он к ним прислушается. Гизо, немедленно пришли ко мне Онегезия. Я отправлю их обоих на северную границу. — «Пусть сражаются в лесной стране, пока их не убьют, подумал Аттила. Живыми они будут дурно влиять на моего сына». — Эллак должен всё время проводить со мной. Пора учиться премудростям управления империей, иначе не стать ему сильным правителем, когда придёт его время. Проследи, чтобы мальчика прислали ко мне. И не надо ему ходить на похороны матери. Более он не должен видеться с её братьями.
— Да, Танджо, — поклонился Гизо. — Твои приказы будут исполнены. Эллак — хороший мальчик.
— Он мой сын. Но пока я уверен лишь в том, что он вырастет высоким. У него прямые ноги, — помолчав, он добавил. — Приведи Всегда-одетого.
2
В то утро Николан выехал за городские стены. Ему предстояло принять самое важное решение в его жизни. Ехал он отпустив поводья, предоставив лошади самой выбирать путь, и многие часы кружили они по степи. Вернулся он смертельно усталым, словно после ещё одной битвы. Решение он принял, и сказал себе, что не отступит от него, несмотря на последствия.
После возвращения армии Аттилы город изменился. Мужчины уже не раздувались от гордости, видя в себе покорителей мира. Черноглазые женщины не стояли в дверях и не плевали в инородцев. Даже дети, играя, кричали не так громко. Сомнений быть не могло: сражение у Шалона отрезвило гуннов.
Николан думал об этом, въезжая в ворота. Улицы города бурлили. «Что-то не так», — решил Николан. Ему пришлось слезть с лошади, чтобы продолжить путь ко дворцу.
Незнакомый бородач положил руку ему на плечо.
— Ещё дюйм, и императора бы не стало.
Николан вытаращился на бородача.
— Что ты такое говоришь?
— Ты ещё не слышал? О покушении на Аттилу?
— Опять? На него покушались много раз.
— На этот раз Аттиле грозила смертельная опасность. Предатель, похоже, нашёлся среди охранников. Убийца проник в кабинет императора. Если б не проворство великого хана, он был бы уже на том свете.
— Убийцу поймали?
Бородач покачал головой.
— Он покончил с собой. Жаль. На его казнь стоило бы посмотреть.
«То-то я обратил внимание на стоящие за воротами фургоны Микки Медеского, — подумал Николан. — Нет ли тут какой связи».
Гизо торопливо пробирался сквозь толпу. Увидев Николана, устремился к нему.
— Тогалатий! — воскликнул он. — Я давно тебя ищу. Великий Светоч требует тебя к себе. Где тебя носило?
Николан махнул рукой в сторону ворот.
— Ездил в степь.
— Он этого не поймёт.
— В каком он сейчас настроении?
— А как ты думаешь? — Гизо заметил, что вокруг все замолчали, жадно ловя каждое его слово. — Вновь принялся за работу. Никому не удастся сбить его с пути истинного. Он выкован из железа.
— А что с Миккой Медеским? — спросили из толпы.
Гизо окинул стоящих рядом суровым взглядом.
— Я не могу отвечать на вопросы.
— А нам есть, что спросить. Что сделали с братьями Серки?
Гизо гордо вскинул подбородок.
— Вы знаете, что обсуждать внутридворцовые дела запрещено.
Но любопытствующих это не остановило.
— Говорят, Серка умерла, — выкрикнул кто-то.
— Пойдём, Тогалатий, — и Гизо увлёк Николана за собой, дабы прекратить поток вопросов.
У дворца Николан отдал поводья слуге. Они пересекли обеденный зал и начали спускаться по ступенькам. Гизо наклонился к Николану и шепнул ему на ухо: «Все охранники арестованы, их заменили другими. А прежних он, скорее всего, повесит. Ала Сартак не смог бы проникнуть во дворец, не подкупив одного из них».
— Ала Сартак! — воскликнул Николан. Он вспомнил, что уже слышал эти имя и фамилию. Их обладатель ловко обращался с ножом. Вроде бы его видели в компании Микки Медеского.
Гизо подтвердил его предположения.
— Да, ходили такие разговоры. И Микку вызвали сразу после покушения. Его арестовали, но, по-моему, он не умрёт. Этот хитрец всегда выкрутится.
Аттила уже не работал, когда в кабинет ввели Николана. Что-то пробурчав, он порылся среди бумаг, выбрал одну и протянул её вошедшему.
— Я выполнил обещание.
То было свидетельство о передаче Николану земель, принадлежащих его отцу! Он взял бумагу дрожащими руками, и поначалу слова расплывались и прыгали у него перед глазами. Он получил то, к чему стремился, достиг поставленной цели, деспотичный хозяин наградил его за безусловное послушание.