Она молчала. Впрочем, вопрос скорее был риторическим. Осуществлять все желания Фейт он не собирался. Напротив, ему нужно как можно скорее успокоиться. Дилан справился с собой и почти уже совсем успокоился, когда Фейт чуть слышно прошептала:
– Я… да, мечтала…
– О чем же? – удивился он, никак не ожидавший ответа.
– Чтобы ты тоже ко мне прикоснулся.
– Я думал об этом.
Слишком часто. В этой особенной женщине его волновало все. Манера говорить и двигаться, улыбка, запах. Рядом с ней он впервые за долгое время почувствовал себя живым. Вновь захотелось работать, смеяться, радоваться каждому новому дню. И конечно, он не мог не желать ее.
– Дилан, – прошептала она ему на ухо. Ее горячее дыхание обожгло щеку, и он с трудом смог ответить:
– Что такое?
– Ты всегда держишь обещания?
По его телу прошла дрожь. Ведь это немыслимо. Невыносимо!
– Фейт, – сказал он строго. Во всяком случае, так ему показалось. Вряд ли он сумел бы вести себя с ней строго, тем более в подобной ситуации.
– А если бы я попросила тебя его нарушить?
Ее руки скользнули еще ниже, к груди, и замерли.
– Фейт, не надо, – прохрипел он из последних сил.
– А если бы очень попросила?
Он не ответил, слишком уж трудно было говорить. Его трясло как в лихорадке. Голова шла кругом. Сам воздух вокруг стал удушливым, жарким. Дилан задыхался.
– Пожалуйста, Дилан, – простонала она, и, преодолев последнее расстояние, склонилась к нему, и впилась губами в губы.
И он больше не мог себя сдерживать.
Глава 7
Фейт знала, что поступает неправильно, но сопротивляться бешеному накалу страстей была не в состоянии. Когда их губы слились, ей было уже не важно, что случится дальше. Она мечтала об этой минуте с того самого вечера, когда впервые поцеловала Дилана. Мечтала о нем.
Фейт опустилась к нему на колени, его язык скользнул ей в рот. Она вряд ли смогла бы описать охватившее ее наслаждение, да и не стала бы пытаться. Это неописуемо. Какими бы вескими ни были причины остановиться, сейчас они уже не имели ни малейшего значения. Она запустила пальцы ему в волосы. Руки дрожали.
Он крепко сжимал ее в объятиях, притягивая все ближе, но и этой близости ей было мало. Хотелось чувствовать его тело, слиться воедино. Она расстегнула пуговицы его рубашки, и ее взору предстала обнаженная грудь в завитках темных волос. Застонав, она впилась в нее ногтями.
– Фейт, – хрипел Дилан, но не разжимал объятий. Почувствовав, как он возбужден, Фейт выгнулась навстречу, из его груди вырвался сдавленный стон. – Ты меня убиваешь!
Вместо ответа, она снова впилась ему в губы. Эти горячие губы еще хранили вкус шампанского, никогда в жизни ей не доводилось пробовать ничего прекраснее. Когда ее разгоряченное тело взмолилось о глотке свежего воздуха, она оторвалась от него и сделала глубокий вдох, чтобы дыхания хватило как можно дольше, пока снова и снова будет его целовать. Но Дилан, не желая терять времени, прикусил мочку ее уха, по телу Фейт словно прошел электрический ток. Она никогда никого не хотела так страстно и бешено. Этот человек доводил ее до исступления.
– Если мы это сделаем… – Слова давались ему с трудом, он судорожно глотал воздух.
– Уже делаем, – резонно заметила Фейт.
Дилан понял, что вряд ли сможет ей возразить.
– По крайней мере, давай переместимся в спальню, – пробормотал он.
Но разжать объятия оказалось выше их сил. Единственное, что он мог, – двигаться как можно осторожнее, чтобы не поранить Фейт об острые углы мебели. Этот путь был бесконечно долгим, они ежеминутно останавливались, сливаясь в поцелуе. Наконец им удалось добраться до спальни. Фейт увидела светло-голубое постельное белье на огромной кровати темного дерева. Восхитительно. Дилан зажег лампу, и бледный свет уходящего солнца наполнил комнату. Закат был великолепен, но даже он не мог сравниться с мужчиной в ее объятиях.
Руки Дилана гладили ее под одеждой, но она явно уступала ему в терпеливости. Его рубашка слетела на пол, ладони Фейт с жадностью заскользили по его груди и животу, лаская, изучая, пока наконец не коснулись дорожки темных волос, ведущей ниже. Дальнейшему изучению препятствовал ремень.
Дилан застонал. Вне себя от возбуждения, потянулся к ремню, рука встретила нетерпеливую дрожащую руку Фейт. Она не могла больше ждать, тело сводило спазмами.
Толкнув его на кровать, она наконец сумела справиться с ремнем и бросила его через плечо. Дилан услышал, как пряжка ударилась о деревянный пол.
– Ты не только на работе такая ловкая, – заметил он.
– Ты не только на работе такой болтун, – парировала Фейт и стянула с него брюки вместе с бельем. Он попытался повалить ее на кровать, но она в мгновение ока очутилась на нем верхом.
Сквозь тонкую ткань он чувствовал, как горит ее тело. Одежда мешала, сковывала. Снова впившись в губы, он провел рукой по ее ногам выше, под юбку, коснулся пылающих бедер. Она не слышала больше ничего, только бешеный стук сердца.
– Дилан, – шептала она между поцелуями. Ей никогда никого так не хотелось. Она даже представить себе не могла, что можно так кого-то хотеть.
Расстегнув пуговицы блузки, он уверенным движением поднял бледно-розовый бюстгальтер, и нежные груди оттенка кремовой розы вырвались на свободу.
– Ты прекрасна, – прохрипел он. – Боже мой, до чего ты прекрасна, Фейт.
Он сжал пальцами ярко-розовый сосок, и новая волна желания прошла по ее телу. Проделав то же самое со вторым, Дилан улыбнулся, наслаждаясь этой реакцией. Она выгнулась, как возбужденная кошка. Тогда он коснулся соска губами. Фейт застонала. Ей больше ничего не хотелось, только преодолеть последнюю дистанцию. Его зубы сдавили грудь, но боль была ничтожной в сравнении с желанием. Расстегнув наконец застежку бюстгальтера, он отшвырнул его в сторону. С порывистой страстью она целовала его обнаженную кожу, от запаха которой голова шла кругом, и вскоре, не в силах больше держаться прямо, рухнула в его объятия. Теперь он мог делать с ней что угодно, она же лишилась последних сил. Внутри жгло адское пламя. Казалось, она вот-вот взорвется и взлетит на воздух. Пусть так. Во всяком случае, это хоть немного облегчит страдания.
Он повалил ее, обессилевшую, и прижал к кровати всем своим весом. Она дрожала, ощущая живую великолепную мощь его тела. Притянув к себе ее ноги, он целовал щиколотки, колени, бедра, дышать становилось все труднее. В глазах темнело, в висках стучала горячая кровь. Стянув с нее юбку и бледно-розовые трусики, он прошептал:
– Кажется, я всю жизнь этого хотел. Не могу поверить, что это происходит на самом деле.
– Я тоже не могу поверить. – Ее сердце сжалось. – Мне кажется, это сон.
– Это не сон. – Он озорно улыбнулся. – Сейчас сама убедишься.
Он вынул из тумбочки прозрачный пакетик и отодвинулся чуть в сторону, чтобы избежать неловкости. Фейт перехватила его руку и, прежде чем натянуть презерватив, сжала рукой горячую плоть Дилана, изучая, запоминая форму. Хриплый стон вырвался из его груди.
Вновь повалив девушку на кровать, он раздвинул ей ноги, опустился на колени и вошел в нее. Фейт закусила губу. В глазах темнело. Его движения становились все глубже, все быстрее. Для нее не существовало больше ничего, только их сплетенные, разгоряченные тела. Весь мир словно отлетел на несколько световых лет, и оба совсем не хотели его возвра щения. Его голос, хриплый, прерывистый, шептал нежные слова, повторял, как она прекрасна.
Фейт чувствовала только, как его горячая пульсирующая плоть двигалась внутри ее. Она сменила положение, и ее накрыла новая волна экстаза. Дилан снова стал осыпать поцелуями ее шею, губы и грудь, и ощущения, которые, казалось, уже затихли, вспыхнули с новой, неудержимой силой. Его бедра двигались сначала спокойно, а потом быстрее и быстрее. И она чувствовала этот ритм, отвечала на каждое его движение.
Его рука опустилась туда, где их тела сплелись воедино, усилив экстаз пальцем, он довел Фейт до границ наслаждения. Казалось, она летит прочь от земли, в бесконечное сияющее небо. Темнота пропала, осталась лишь яркая, ослепительная вспышка света. И она растворилась в этом блаженстве, почувствовала, что его тело напряжено до предела. Выкрикнув его имя, она словно взорвалась и разлетелась на мириады осколков, наполненных светом и счастьем. Содрогнувшись в последнем порыве, он взорвался тоже.
Потом, закрыв глаза, Дилан притянул ее к себе, положив ее голову себе на плечо. Его сильное сердце билось ровно, гладкая кожа была нежной и теплой. В этих объятиях ей стало так уютно, так радостно, как не было еще никогда в жизни.
Фейт вытянулась всем телом и открыла сонные глаза. Чувство глубокого удовлетворения и безмятежной радости наполняло каждую клеточку тела. Но она уже знала, как опасно доверять собственным чувствам.
События минувшей ночи ярко вспыхнули в голове. Прикосновения пальцев Дилана к ее коже, вкус его губ, его бесконечно счастливый стон.
Она занималась любовью с гендиректором корпорации, и это потрясающе.
И в высшей степени неосмотрительно.
За самыми радостными событиями ее жизни всегда следовали самые мрачные. Так было всегда. И значит, впереди тяжелые ожидают времена. Она повернулась и увидела, что Дилан не спит, раскинувшись на белых простынях, наблюдает за ней. Судя по всему, еще не осознал масштаба произошедшего.
– Доброе утро, – сказал он.
Его волосы были взъерошены, но, судя по бодрому выражению лица, проснулся он уже давно. Хотя об этом человеке ничего нельзя сказать наверняка.
– Доброе. – Она подтянула простыню повыше, чтобы скрыть от его взгляда свою наготу. Словно эта запоздалая стыдливость могла изменить события минувшей ночи! Они слишком далеко зашли, ничего теперь нельзя исправить. Остается только ждать неприятных последствий.
– Ты что, меня стесняешься? – удивился Дилан, заметив, как она старается прикрыться.
Снова накатили непрошеные воспоминания о том, как она целовала его, умоляла до нее дотронуться. Несмотря на стыд, снова обожгло желание. Но стыд оказался сильнее. Она, и только она одна во всем виновата. Теперь ей и отвечать.