Основой для всех действий французской пехоты продолжал оставаться строевой устав 1791 г. Вполне понятно, что, разработанный на основе опыта сражений XVIII века, регламент предполагал в качестве основного построения пехоты развернутую трехшереножную линию батальона (см. рис. 1). В этой линии солдаты стояли очень тесно по фронту, в среднем на одного человека приходилось меньше одного шага*, и каждый должен был слегка касаться локтями соседей справа и слева. Достаточно близко друг от друга располагались и шеренги — на дистанции одного фута (расстояние измерялось от ранца солдата передней шеренги до груди солдата задней). Позади линии располагалась большая часть унтер-офицеров и офицеров, исключение составляли капитаны, которые должны были стоять на правом фланге своей роты, и часть сержантов, которые также находились в строю. Конкретное местоположение каждого из солдат, унтер-офицеров и офицеров хорошо видно на рисунке (см. рис. 2).
* Регламент не указывает точно, какое пространство отводится по фронту на человека, однако в одном из наставлений маршала Даву для своего корпуса указывается, что батальон, имеющий 213 человек по фронту, должен занимать 152 шага (или 100 м).
Важно отметить, что при построении в боевой порядок каждая рота получала название «взвод» (peloton)*, два рядом стоящих взвода назывались «дивизионом» (division). Это было связано с тем, что организационная единица и единица строевая не совпадали. По той или иной причине в ротах могло оказаться разное количество солдат, строевые же маневры требовали одинакового количества людей в подразделениях. Поэтому людей из рот, где их было с избытком, ставили в те роты, где их не хватало, в результате строевой взвод хотя и соответствовал приблизительно роте, но полной идентичности не было.
Регламент предполагал, что данное построение должно было быть основным, более того, фактически единственным используемым в бою. Именно поэтому построение батальона в развернутую линию называлось построением «en bataille», т.е. просто боевым. Вообще в регламенте все перестроения взвода, дивизиона или батальона, приводящее к тому, что данное подразделение оказывалось в развернутой сомкнутой линии, называлось перестроением в «боевой порядок».
Итак, трехшереножная сомкнутая линия батальона являлась, по мысли авторов регламента, основным и естественным построением. Модулем же ее, из которого, как из кубиков, выстраивалась как линия, так и все прочие построения, был взвод. В отличие от пехоты XVII века, которая для похода, боя или парада принимала построение, где совершенно по-разному, с различными дистанциями и интервалами размещались бойцы, батальон рассматриваемого периода был составлен из как бы не разрушаемых, не расчленяемых кирпичиков. Преобразование одного построения в другое осуществлялось за счет изменения положения взводов, которые делали захождения плечом вперед, перемещались вперед или назад, вправо или влево, сохраняя при этом внутри себя неизменным положение практически всех солдат и офицеров.
Например, основным строем для передвижения батальона по дороге или по полю была колонна повзводно. Строилась она следующим образом: командир батальона отдавал приказ:
1. Par peloton a droite - Повзводно направо
2. Marche - Марш
По второй команде каждый взвод заходил левым плечом вперед на 90°. В результате получалась последовательность построенных один за другим взводов (см. рис. 3).
Необходимость двигаться и маневрировать развернутой линией батальона, быстро «ломать его фронт»** и обратно строиться в линию привела и к появлению особой строевой стойки солдата, соответствующего шага и всей системы обучения, которые могут показаться сейчас весьма неудобными, но которые тем не менее являлись единственно возможными в тех условиях. Лучшим доказательством этого является то, что все войска Европы от Петербурга до Мадрида обучались примерно по сходным регламентам. Первое, чему должен был обучиться рекрут, — это правильно стоять в строю. Устав так описывал правильную стойку солдата (см. рис. 4): «Каблуки на одной линии, сближенные настолько, насколько позволяет телосложение, ступни разведены и составляют одна по отношению к другой угол чуть меньше прямого, колени держатся прямо, но не натянуты, тело прямо и чуть наклонено вперед, плечи разведены, руки держатся естественным образом, локти прижаты к телу, кисти рук слегка развернуты ладонями наружу так, чтобы мизинец лежал по шву штанов, голова прямо, подбородок чуть приближен к шее, но не слишком, глаза смотрят на землю примерно в пятнадцати шагах» 9.
* Речь идет лишь о строевой единице, а не организационной. Именно поэтому в России XVIII в. употребляли специальный термин «плутонг» (искаженное франц. peloton), чтобы не путать со взводом организационным.
** «Ломать фронт батальона» (Rompre le bataillon) означало превратить линию батальона в набор так или иначе стоящих взводов или дивизионов, в частности описанное выше построение колонны повзводно могло быть охарактеризовано как «сломать фронт батальона по взводам направо.»
Рис 2. Взвод, построенный по регламенту 1791 г. Солдаты стоят тесно в строю. Каждый слегка касается локтями своих соседей. Расстояние между шеренгами (измерялось от ранца впередистоящего до груди сзадистоящего) — 1 фут (32,4 см)
Рис. 3. Построение батальона в колонну повзводно
Рис. 4. Строевая стойка солдата по регламенту 1791 г. (Рисунок из издания' 1809 г.)
Чтобы в строю солдат занимал минимальное пространство по фронту, чтобы он выполнял все ружейные приемы, не мешая другим, требовалась собранность всех движений. Напомним, что в одной шеренге по фронту стояло 200—250 человек! Малейший толчок сразу передавался, как волна, и мог нарушить равнение и сомкнутость.
Исходя из этих же принципов был выработан и основной строевой шаг, так называемый «обычный шаг» (pas ordinaire)*. По современным понятиям, он может показаться просто черепашьим — 76 шагов в минуту, то есть примерно та скорость, с которой идет неторопливо прогуливающийся человек. Столь медленный шаг также легко объясняется уже названными императивами. Ведь линия развернутого батальона, занимавшая по фронту 100—120 метров, должна была перемещаться не только по плацу, но и по реальному полю боя со всеми его рытвинами, камнями, кустами, обломками лафетов и изуродованными телами, не нарушая или почти не нарушая равнения! Понятно, что даже очень хорошо обученные войска, если бы они вздумали двинуться вперед со скоростью парадного шага современных армий (100 шагов в минуту во французской и 120 шагов в русской), не сумели бы сохранить равнение, превратились из стройной линии в бесформенную толпу. Движения солдата во время шага также исходили из необходимости сохранять равнение и сомкнутость в огромной линии. Правая свободная от ружья рука не давала отмашки, а держалась плотно прижатой к телу.
Кроме «обычного шага» применялся и ускоренный шаг, который, впрочем, также был не особенно стремительным — сто шагов в минуту. Этот тип шага применялся при движениях в колоннах, где вследствие узости фронта гораздо легче было сохранить равнение. Наконец, «в атаке и при всех прочих обстоятельствах, которые могут потребовать особой быстроты движений», использовался особо ускоренный шаг или, как его называли, «шаг атаки» (pas de charge) — 120 шагов в минуту, однако, отмечал регламент, «подразделение, идущее таким шагом, не сможет долго держать равнение и конечно же скоро придет в беспорядок, поэтому шаг этой скорости рассматривается как выходящий за рамки нормального обучения»10.
* В русском уставе он называется «тихий шаг» и точно соответствует, как по скорости и технике, так и по его применению «обычному шагу» французской армии.
Наконец, добавим, что устав предусматривал и самый обычный человеческий шаг, который назывался «походным шагом» (pas de route). Как можно догадаться из его наименования, этот шаг использовался на марше. Скорость походного шага не была зафиксирована с такой же точностью, как для остальных (так как солдаты на марше шли не в ногу) и могла варьировать, начиная от 85—90 шагов в минуту. Солдаты, двигаясь по-походному, шли, как кому удобно, оружие также неслось произвольным образом, разрешалось разговаривать и петь.
Рекрута, который постиг правила маршировки, обучали заряжать, стрелять и выполнять прочие ружейные приемы: брать ружье «под курок», «держать вольно» и т.д. Наконец, солдат обучался примыкать штык и «брать на руку», то есть выставлять ружье со штыком прямо перед собой. Вероятно, современный читатель будет удивлен, но последним приемом исчерпывалась вся индивидуальная боевая подготовка рядового. Никаких уроков штыкового боя, а тем более каких-либо других видов единоборств с оружием или без оружия не давалось. Отметим, что во всех других армиях Европы: австрийской, русской, прусской, испанской дело обстояло точно так же.
Начало обучению рукопашному бою, гимнастическим приемам, физической подготовке солдата вообще будет положено в европейских армиях лишь во второй четверти XIX века, и Наполеоновская эпоха в этом смысле еще целиком принадлежит XVIII веку.
Для того чтобы понять, почему это было так, необходимо уяснить, что главным оружием пехоты, а также и кавалерии (см. ниже) являлись не ружья, штыки и сабли, а строй. В отсутствие мощного стрелкового оружия победу одерживал в конченом итоге тот, кто подходил к неприятелю максимально сплоченным. Каков бы ни был строй: будь то линия, ведущая залповый огонь, или колонна, идущая скорым шагом в штыки, — успех действий его определялся решительностью и слаженностью, а главное ощущением единства и чувством локтя товарища. Нечего и говорить, что кавалерийскую атаку мог уверенно встретить только плотно сомкнутый пехотный строй, ощетинившийся сталью штыков. Именно поэтому, несмотря на выделение стрелковых цепей, игравших отныне большую роль в ходе боя, базой и становым хребтом боевого порядка были сомкнутые построения.