Когда Вольпоне и Беллинцона вышли из отеля «Сордис», Мори находился в засаде, сидя в своем «фольксвагене». Он видел, как полицейский поехал следом за ними, неопределенно надеясь, что второй, неустановленный, преследователь вскоре выдаст себя. Но, к сожалению, его не было видно. Фолько изнывал от желания узнать, с кем имеет дело, перед тем как «завалить» их обоих.
Он сделал краткое резюме: в аэропорту на пятках Вольпоне «сидело» трое. Двое были полицейские и работали командой, хоть и делали вид, что незнакомы. Один уже мертв. Второй катит за ним в синем «фиате». Третий остается неизвестным и действует в одиночку. Он может принадлежать к какой-нибудь параллельной полиции государственной службе или… быть «акулой» противоборствующей «семьи». В таком случае им может оказаться только человек Этторе Габелотти…
Что касается полицейского номер два, не стоит ломать голову, чтобы закамуфлировать его убийство под несчастный случай. Дикий пейзаж, раскинувшийся по обе стороны дороги, удаленность от населенных пунктов просто «предлагают» избавиться от ненужного человеческого дерьма.
Пока обнаружат труп, Фолько будет уже далеко.
— Я секретарь мистера Вольпоне, — сказал Рико Гатто.
— А… — безразлично отреагировал сторож морга.
— Понимаете… Сегодня утром мой шеф был здесь и, вероятнее всего, именно здесь случайно обронил одну вещь… Мне поручено поискать ее и забрать.
— Какую вещь?
— Часы.
— Где он их обронил?
— Я хотел бы посмотреть…
— Но где?
— Там, где он был.
— Я не могу вас пропустить.
— Почему?
— Войти сюда могут только члены семьи. Пусть приходит сам…
— Мистер Вольпоне уже уехал из Цюриха, — врал Рико Гатто, доставая из кармана пачку долларов.
Сторож сделал вид, что не замечает деньги. В Соединенных Штатах этот жест мгновенно открыл бы все двери, а если бы понадобилось, были бы сорваны крышки со всех гробов согласно представленному списку. Но в Швейцарии!..
— Возьмите, — сказал Рико, протягивая доллары.
— Зачем? — с искренним удивлением спросил сторож.
— За причиненное вам беспокойство.
— Какое беспокойство? Это моя работа, и за нее мне платят.
— В таком случае, проводите меня, — теряя терпение, сказал Рико.
— Я уже сказал вам, что для посетителей морг закрыт!
— Что я должен сделать, чтобы войти?
— Как и все, подождать, пока не умрет кто-нибудь из ваших близких…
Красивой концовкой этого разговора могла быть только пуля, пущенная в череп этого страшилища.
Этторе Габелотти задохнулся от ярости, когда, разговаривая с ним по телефону, узнал, что Рико не может назвать фамилию покойника, которого навестил Вольпоне.
— Не мог ли мистер Вольпоне уронить часы в гроб? — хитрил Гатто.
— Господи… Я сам закрывал ящик и ничего там не видел.
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно. Не думаете же вы, что я мог перепутать их с ногой!
— Как с ногой?
Сторож внимательно посмотрел на Рико.
— Ну да… Нога…
Рико был настолько ошеломлен, что допустил оплошность, задав неосторожный вопрос.
— Мистер Вольпоне приходил смотреть ногу? Чью ногу?
— Как, вы сказали, вас зовут? — забеспокоившись, спросил сторож.
— Посмотрите еще раз… Перед закрытием я зайду…
Он направился к машине, провожаемый подозрительным взглядом служащего морга. Теперь Габелотти не в чем будет его упрекнуть. Как можно узнать, чья нога лежит в морге?..
Теперь Патрик Махоуни знал, как умер Дейв Кавано. Ни о каком несчастном случае не могло быть и речи, хотя внешне это выглядело именно так. Это было убийство: хладнокровное, безжалостное, спланированное…
Как только «Р9», а следом за ней и «форд» съехали на горную дорогу, Махоуни заметил, что за ним неотступно следует «фольксваген» бежевого цвета.
Фолько решил поменяться с Махоуни местами и еще в городе свернул в узкий переулок, пропустив полицейского вперед. «Полдела сделано», — подумал он, выезжая из переулка. Махоуни проклинал себя за то, что не подумал о человеке Вольпоне, который мог следить за ним из засады. В силу необъяснимой причины Дейва Кавано подтащили к окну и сбросили вниз. Он весь задрожал от животной радости, подумав, что проделает то же самое с убийцей Дейва. Его рука ласково прошлась по рукоятке «магнума». Он — предполагаемая дичь — убьет охотника!
Неожиданно он осознал, что даже внутренне он произнес слово не «арестует», а «убьет»! Он, словно забыв свои обязанности полицейского и задание, которое получил от капитана Кирпатрика, торопился собственными руками отомстить за Кавано. Он мог придумать тысячу причин, чтобы оправдать убийство, которое собирался совершить, но было достаточно одной — самооборона.
Вначале он заставит своего преследователя говорить, а когда все узнает, будет вгонять в него пули до тех пор, пока не выплеснет наружу всю свою ярость.
По мере того как они поднимались вверх, снега становилось все больше. «Фиат» с трудом преодолевал очередной подъем. Едва машина выкатилась на вершину подъема, как тут же сорвалась с головокружительного спуска длиной метров тридцать. От неожиданности Махоуни резко нажал на педаль тормоза, заблокировав колеса. Машину развернуло поперек дороги, и она начала съезжать вниз, к повороту, где, словно специально высаженные для таких случаев, росли густые кусты какой-то вечнозеленой растительности.
Махоуни инстинктивно понял, что это должно произойти здесь и сейчас. Он выпрыгнул из машины в ту секунду, когда она остановилась, развернувшись, поперек дороги и закрыла собой поворот. Быстро вскарабкавшись на четвереньках по склону, он спрятался за деревом, сжимая в руке оружие. Звук мотора приближающегося «фольксвагена» вызвал у него на лице злую улыбку. Вначале показались два передние колеса, затем капот, и «фольксваген» скользнул вниз. Когда Фолько увидел стоявший поперек дороги «фиат», что-либо предпринимать было уже поздно.
Махоуни в три прыжка оказался рядом с дверцей и резко распахнул ее. Он одной рукой схватил человека, сидевшего за рулем, и выбросил его из машины.
Ошеломленный Фолько Мори увидел в двух сантиметрах от своего правого глаза угрожающее отверстие дула пистолета. Он поднял голову и тут же получил удар рукояткой в шею. Задыхаясь, он схватился руками за горло, перевернулся и уткнулся лицом в снег.
Махоуни быстро обыскал его, и в его руках оказалось портмоне. Он сделал два шага назад, держа Фолько под прицелом пистолета.
— Чем ты собираешься здесь торговать? — ледяным тоном спросил Махоуни.
Фолько стонал, харкая слюной с желчью. Он не торопился отвечать, разглядывая своего противника. Тот листал его паспорт, в котором стояла отметка «коммерческая поездка». Судя по тому, как он его обыскивал, по его поведению и нарочитому спокойствию, Фолько не сомневался, что этот фараон, не раздумывая, выстрелит ему в голову.
Ну вот — конец путешествию… Придется за все расплатиться. Умереть ему было не страшно, страшно перестать жить, где-то гнить, когда другие будут продолжать наслаждаться жизнью, трахаться, загорать под солнышком… Иногда он с безразличием думал: где это может произойти?.. Теперь этот вопрос решен: лес, где так хорошо дышится, пушистый сугроб, апрель месяц…
— Как ты убил моего друга? — спросил Махоуни.
По произношению Фолько распознал в нем такого же выходца из Бронкса, как и он сам.
— Ты понимаешь, о чем я тебя спрашиваю? — зарычал Махоуни, и его лицо исказилось от ярости.
Опираясь на руки, Мори встал на ноги, не в силах справиться с прерывистым дыханием.
— Какой смысл мне отвечать?
— У тебя есть три секунды! — предупредил Махоуни. — Как ты убил моего друга?
Мори увидел, как побелел его палец на спусковом крючке «магнума». Он покачал головой и отступил на три шага назад.
— Зачем тебе знать? — Он безразлично пожал плечами.
Так или иначе, но признание состоялось.
Ствол «магнума» дрогнул и поднялся вверх. Он выстрелит, когда Фолько сделает движение рукой к карману.
— Руки за голову! — приказал Махоуни, следуя профессиональному рефлексу.
Мори послушно выполнил приказание. Они стояли друг против друга на расстоянии десяти метров: Фолько — держа руки за головой, Махоуни — с оружием в руке на уровне бедра.
Дальше произошло что-то странное. Махоуни увидел, как Фолько вытянул руку в его направлении, а сам бросился на снег. На что эта сволочь надеялась? Попытается уйти от предназначенной ему пули? Махоуни хотел рассмеяться, но вместо этого из горла хлынул поток теплой жидкости, и он увидел, как три или четыре Мори бросились в разные стороны. Деревья заплясали над ним джигу, а небо становилось то черным, то пурпурным. Он опустил голову и увидел, что «магнум» валяется почему-то у его ног.
Он машинально поднес отяжелевшую руку к горлу, и его пальцы наткнулись на рукоятку ножа, пронзившего его горла Махоуни с беспокойством подумал: «Только бы не была задета сонная артерия…»
Это была его последняя осознанная мысль перед тем, как вечная ночь и смерть втянули его к себе…
ГЛАВА 8
В четыре часа дня Карл Дойтш вошел в кабинет Хомера Клоппе. Банкир встал и вышел из-за стола навстречу «доктору». После двух ничего не значащих фраз вежливости мужчины сразу перешли к делу.
— Прошу извинить меня за беспокойство, — сказал Дойтш.
Хомер сделал великодушный жест рукой.
— Не хотите ли виски? — спросил Клоппе, доставая гигантскую бутылку «Уотерман».
Они были знакомы уже лет десять и испытывали друг к другу взаимное уважение. Выходец из Австрии, Карл Дойтш приложил колоссальные усилия, чтобы в швейцарских финансовых кругах забыли о его национальности. Несмотря на лингвистическое родство, он долгое время считался «чужим». Однако его высокопрофессиональные качества посредника, врожденное желание оказывать услуги, а также обширные, на высоком уровне, международные связи убедили местных снобов, что он равный среди равных.