Тут агент Хантер решил, что студенту Рылееву пора бы и возмутиться столь навязчивым любопытством. Даже похамить немного можно… Не старое, в самом деле, время. Не вызывают у раскованных современных студентов трепета гэбэшники, тем более отставные…
— Давно. Почти неделю. А вы давно? Наверное, старый знакомый её отца и приглядываете за моральными устоями Эльзы?
Он разулыбался, как кот, сумевший наконец добраться до надёжно укрытой крынки со сметаной. И тут же старый служака исчез. Испарился.
— Вы правы, господин Рылеев… Не стоит тратить моё и ваше время на пустопорожнее любопытство. Пора поговорить серьёзно. У меня есть к вам деловое предложение.
И он сел на диван, сделав мне приглашающий жест — явно давая понять, что разговор переходит совершенно в иное русло. Для непринуждённого допроса Жебров пригласил меня в комнату релаксации — назвать сие помещение курилкой язык не поворачивался. Фотообои с пейзажем африканских джунглей, мягкие диваны, фонтанчик с водопадиком в три каскада. На стенах лианы — правда, искусственные, пластиковые. В кадках три пальмы — тоже пластиковые. Другие сотрудники — курящие или релаксирующие — в ходе нашей беседы здесь не появлялись.
— Внимательно вас слушаю, — сказал студент Рылеев, усевшись на соседний диванчик.
И что же такое он мне предложит? Уйти в службу безопасности «Уральского Чуда», выложив в качестве вступительного взноса все секреты Конторы?
— Дело в том, господин Рылеев, что наша организация сейчас активно покупает квартиры в Лесогорске. Обеспечивает жильём сотрудников. Как я понял, вы столкнулись с обратной проблемой. Мне кажется, есть возможность договориться.
Только и всего… Разочаровал.
— Отчего бы и не договориться, если сойдёмся в цене.
— Думаю, сойдёмся. Для своих сотрудников мы не скупимся, поверьте…
Слова «своих сотрудников» Жебров выделил голосом — этак легко, без нажима. Немного помолчал, словно обдумывая, в какую цифру может вылиться продекларированное отсутствие скупости. И предложил:
— Двести тысяч долларов. Оформление за наш счёт. И вы можете со спокойной душой вернуться к изучению биологии в Екатеринбурге. Сумма, как вы, очевидно, заметили, несколько превышает цены местного рынка недвижимости. Дело в том, что нам удобнее купить квартиру, уже готовую для проживания, со всей обстановкой: с диванами и шкафами, шифоньерами и чемоданами…
На последнем слове делать акцепт он не стал. К чему, в самом деле? И так всё ясно. Торг шёл не о недвижимости в Москве, на Кутузовском, — в Лесогорске за такие деньги можно скупить половину квартир-хрущёвок в тёткином доме, хоть с обстановкой, хоть без таковой… Жеброву был нужен архив. Архив Синягина.
— Неожиданное предложение… — замялся студент Рылеев. — Мне необходимо подумать, поговорить со здешними риэлтерами…
Михаил Аркадьевич вновь улыбнулся, вовсе уж иезуитски:
— Думайте. Говорите. Если кто-то предложит больше — я готов поднять планку. В разумных пределах, естественно. Единственная просьба — не затягивайте с ответом. Ведь мы можем решить проблему с жильём для персонала своими силами, без вашей помощи… Всё, не смею больше вас задерживать. Вот моя визитная карточка, надумаете — звоните. Госпожа Серебрякова подойдёт сюда через пару минут.
Забегая вперёд, скажу: тем же вечером я обоснованно заподозрил, что решить проблему с жильём для персонала своими силами Жебров уже пытался. Крохотный датчик, укреплённый мною на балконной двери, отрапортовал: дверь дважды в моё отсутствие открывалась и закрывалась. Явных следов обыска не осталось. Узенький шкаф-пенал, хранивший много любопытного, но не способный вместить гигантский чемодан Синягина, незваные гости вскрыть не пробовали…
— Ваша красота и природный ум произвели неизгладимое впечатление на кого-то из уральских чудотворцев, — сообщил я Эльзе, стараясь говорить легко и непринуждённо. — Настолько неизгладимое, что этот «кто-то» теперь ни на минуту не может выпустить из виду объект своего обожания…
Она удивлённо посмотрела на меня. Затем — сообразив — в зеркало заднего вида. «Чероки», отъехавший вслед за Росинантом от розового особняка-замка, держался сзади как приклеенный. Катил себе в паре сотен метров за нами, не делая ни малейших попыток замаскировать слежку.
Есть у «наружки» и такой классический метод демонстративного наблюдения — пусть объект постоянно ощущает себя в фокусе пристального внимания, пусть нервничает, дёргается, совершает ошибки. Пусть (если упомянутый объект зовут Сергеем Рылеевым) решит: лучше отдать по-хорошему то, что у него просят… Пока просят.
— Остановите машину, — попросила Эльза. — Такое хамство терпеть нельзя.
Нельзя, согласен. Но что вы можете предпринять в данной ситуации, милая барышня? Пригрозить связями своего папы, или поклонника, или кто ещё вам покупает туфельки от Адами? Здесь, похоже, закон — тайга, а прокурор — медведь, до папы не докричишься, не дозвонишься…
Проигнорировав просьбу, я надавил на газ.
— Остановите! — повторила Эльза.
— И не подумаю. Стоит проучить ребят.
— Собираетесь поиграть в догонялки? — В её тоне звучало глубочайшее сомнение в успехе подобного мероприятия. — У той машинки, между прочим, восемь цилиндров. Общим объёмом пять с лишним литров… Шансов никаких.
Седоки «Чероки», похоже, придерживались того же мнения. И тут же восстановили увеличившуюся было дистанцию.
— В догонялки? Почему бы и нет? Отстоим честь отечественного автомобилестроения. Не на ровном асфальте, понятно… То, что считается бездорожьем на родине этого джипа, у нас сойдёт за нормальную дорогу. Держитесь крепче!
И я выдал лихой вираж, с трудом вписавшись в поворот. Короткий переулочек, мимо мелькнули последние домишки Лесогорска — и Росинант вырвался на пересечённую местность. Ну-с, начнём вот с этого косогорчика, пожалуй… Догоняйте!
Спустя несколько минут я понял, что погорячился… Так вот с лёту посрамить заграничных конкурентов Ульяновского автомобильного завода мне не удалось. Увы, Росинант не побывал в тюнинговой фирме, готовящей для работы на Контору внешне неказистые машины российских марок…
Никто не перебирая ему двигатель, не шлифовал впускные и выпускные клапаны, не балансировал с высокой точностью коленвал и не заменял все детали, какие только можно, на фирменные. И даже такой простенькой вещи, как платохонингование стенок цилиндров, бывший хозяин сделать не удосужился…
«Чероки» уже не мог, как прежде, играючи выдерживать заданную дистанцию, но и оторваться нам не удалось.
Единственный мой козырь — так называемые «армейские» мосты, дающие дорожный просвет аж в 30 сантиметров, позволяли нам быстро проскакивать попадающиеся на пути топкие лощинки, которые джип противника благоразумно объезжал… Но всё, что выигрывал Росинант на этих объездах, «Чероки» отвоёвывая на более-менее ровных участках.
Однако агента Хантера голыми руками не возьмёшь! Катил я не абы как, но к заранее присмотренному на случай таких экстремальных гонок местечку… Во время вчерашней разведывательной автопрогулки по окрестностям Лесогорска я обнаружил старый деревянный мостик через впадающий в Кеть ручей. Доски настила там совершенно прогнили, но проехать можно — ювелирно, по несущим балкам…
— А теперь коронный трюк! — объявил я Эльзе, выскакивая на заброшенную грунтовку. До сих пор нам было не до разговоров в «уазике», скачущем козлом по ухабам. — Следите за руками!
Преследователи явно вошли в азарт. И, тоже выскочив на дорогу, уже не пытались выдерживать дистанцию — понеслись за нами во весь опор. Росинант, наоборот, умерил аллюр — и ровненько, как по линеечке, проехал по балкам моста.
На секунду мне показалось, что и водителю «Чероки» знаком этот мостик. Но нет — заскочивший на мост джип просел, доски треснули, вздыбились обломанными концами. Машина, угодившая брюхом на балку, качнулась туда-сюда, на манер шалтай-болтая, и плюхнулась в ручей, проломив ветхие перила! Эффектное зрелище! Падать экстремалам-неудачникам пришлось с высоты не более двух метров. Дав задний ход, я убедился: жертв нет. Двое знакомых мне амбалов-«богатырей» — насквозь мокрых — выбрались из затопляемого средства передвижения… Отсалютовав им тремя короткими гудками, Росинант покатил дальше.
— Молодец! — только и сказала Эльза.
Сам знаю… Но не факт, что интерес господина Жеброва к моим передвижениям на этом исчерпался. К припаркованному возле розового особнячка «уазику» легко и просто можно было прилепить радиомаячок…
Я ткнул пальцем в клавишу автомагнитолы. Этот агрегат вместе с кассетами бывший хозяин приложил в качестве бонуса при продаже Росинанта. Штатная комплектация «уазика» установку подобных излишеств не предусматривала, но меломан Валерий прорезал гнездо в приборном щитке пилой-болгаркой. Сегодня утром я немного доработал магнитолу, впихнув в корпус портативный сканер-пеленгатор, имевшийся в моём багаже.
Хрипловатый баритон затянул под гитарный перебор:
А Киев — мать всех русских городов.
Верните маму, очень плачут дети…
Меня, собственно, интересовали не семейные проблемы сторонника славянского братства, а более прозаический факт: какой светодиод засветится на корпусе магнитолы — красный или зелёный? Засветился зелёный. Никаких посторонних источников радиоизлучения поблизости не выявлено.
Отлично. Можно без помех заняться личной жизнью.
Ресторан именовался «Заимка» — и был почти пуст. В Екатеринбурге, уверен, подобное заведение не пустовало бы: небольшой уютный зал, сплошь отделанный деревом, на стенах чучела птиц, головы зверей, прочий охотничий антураж… Однако клиентов оказалось всего двое. Если считать нас с Эльзой — четверо. Трудно сказать, на что рассчитывали люди, открывшие «Заимку» в городе, где полторы сотни долларов в месяц считаются весьма приличной зарплатой.
Ужин подходил к концу. К вполне логичному финалу. Подходил настолько плавно и естественно, что у меня мелькнула мысль: что-то всё больно уж гладко. В жизни я не страдал комплексом неполноценности, но и не переоценивал шансы раскатывающего на задрипанном «уазике» студента Рылеева мгновенно влюбить в себя такую девушку… Надолго эта мыслишка в голове не задержалась.