Накатывает усталость. В голове звенит от напряжения. Перед глазами всё плывёт. Господи, как же меня всё достало… Нужна передышка. Хоть пару минут.
Нашариваю в своём кольце помятую пачку сигарет и с проклятием понимаю, что здесь они не будут гореть.
Прикрываю глаза, пытаясь унять пляску света под веками. Хочется просто вырубиться, хотя бы ненадолго. Пара часиков, а? Не положено? Хер с вами. Я и не надеялся.
Вздыхаю, пытаясь отрешиться от ошейников реальности, но куда там. Битва всё ещё стучит в висках сошедшим с ритма пульсом, отдаётся во всём теле ноющей болью от множества ушибов и ран. Регенерация уже взялась за работу, но ей нужно время. Хотя бы несколько минут покоя, прежде чем вновь ввязываться в очередную заварушку.
Впрочем, видит Сопряжение, отдых — это непозволительная роскошь в моём положении. Особенно теперь, когда на руках у меня полный комплект ключей. Остальные участники не могли не заметить этот праздничный салют, и потому несутся сюда на всех парах. Нужно спешить, если я хочу добраться до Телепортариума раньше них. А я очень, очень этого хочу.
Усилием заставляю себя подняться. Тело протестует, мышцы дрожат от напряжения, но я упрямо игнорирую эти сигналы. Боль — это всего лишь слабость, покидающая тело.
Не глядя, подбираю с трупов трофеи и жетоны, в которых, возможно, есть, а, возможно, и нет способностей. Арбалет Азуриона всё ещё выглядит функциональным. Как и глефа Юмбраля. Отлично, сгодится. Срываю также оба кольца, в одном из которых спрятаны ключи.
Подавляю желание пнуть напоследок труп поверженного врага.
В последний раз окидываю взглядом поле битвы. Всё как всегда — трупы, кровища и погром. Иногда мне кажется, что это неотъемлемые декорации моего жизненного пути.
Стоит счётчику на периферии зрения обновиться, как перед глазами пробегает новый текст:
Все ключи были найдены одним участником. С этого момента координаты держателя ключей будут публиковаться в реальном времени.
Глава 11
Тан «Шелкопряд» Ин рывком выныривает из теней Изнанки, сжимая в руках меч и кинжал. Отточенные лезвия ловят ослепительные лучи местного светила, бросая блики на иссушенные каменные стены лабиринта. Неровная треснувшая кладка намекает, что его построили задолго до того, как здесь решили провести Полигон. И для чего прошлые хозяева использовали этот объект, остаётся большой загадкой.
Здесь, на освещённой стороне планеты, царит невыносимый зной. Солнце, как назло, стоит в зените и укрыться практически негде. Редкие полоски теней жмутся к угловатым проходам этого лабиринта. Приходится искусно манипулировать светом с помощью Фотокинеза, создавая островки тьмы, чтобы скрыться от врагов.
Кругом царит первобытный хаос — взрывы сотрясают древние плиты, вспышки плазмы и арканы расцветают над высокими стенами, через гарнитуру Трансивера со всех сторон доносятся крики боли и ярости.
Повсюду бушует безумие сражений. Квазары и монстры схлестнулись в жестокой схватке за право достичь центра лабиринта первыми. Звуки битвы неслышны в безвоздушном пространстве, но ярость противостояния видна невооружённым взглядом.
Немногие уцелевшие лишайники уже превратились в жалкие головешки. На каждом шагу хрустят кости и чавкает пепел вперемешку с кровью. Тан морщится, представив тошнотворный запах горелой плоти, витающий повсюду, будь здесь атмосфера. Времени на сантименты нет. Он должен дойти до центра лабиринта первым. Должен победить, чего бы это ни стоило.
Краем глаза Ткач Теней замечает, как двое Квазаров скрестили клинки в ближнем бою. Смертоносная сталь сверкает в обжигающем свете звезды. Неподалёку другой боец, окутанный пылающей аркановой аурой, швыряет в противников огненные шары. Те с беззвучным рёвом испаряют камни лабиринта.
Внезапно стену прямо перед Шелкопрядом прошивает ослепительный белоснежно-синий луч. Плазменная пушка! Тан мгновенно уходит в тень, и раскалённый поток пролетает мимо, плавя древние камни. Шелкопряд видит стрелка — это боевой мех, массивная человекоподобная машина, с элегантной пушкой вместо руки, что плечом проламывает крепкую границу лабиринта.
Блистающий кобальтовыми боками, он возвышается над китайцем, словно башня. Выстрелы не останавливаются ни на миг, пробивая насквозь ближайшие стены. Каменная крошка брызжет во все стороны, впиваясь в броню Шелкопряда.
Примечательно, что мех недолго господствует на поле боя.
Откуда-то сверху, с высоты древних стен, подобно древнему полубогу, на него обрушивается фигура — здоровяк в массивной броне. Воображение Тана дорисовывает, как металл скрежещет о металл, когда могучие пальцы впиваются в основание плазменной пушки. Азиат видит, как рвутся провода, ломаются крепления.
Одним могучим рывком здоровяк отрывает орудие прямо с креплением и частью брони, после чего разворачивает против бывшего хозяина. Мех содрогается под шквалом собственных выстрелов и рушится грудой обломков.
Пилот в кабине даже не успевает осознать произошедшее, когда раскалённое дуло его собственного оружия врезается в кабину кокпита, и тишина содрогается от потока плазмы. В замкнутом пространстве белоснежные лучи превращает тело в пепел за долю секунды. Мех, лишённый управления, содрогается в конвульсиях и рушится грудой дымящегося металла. Не успевают обломки меха коснуться земли, как здоровяк уже разворачивается к новым целям.
Амбал с трофейной пушкой уже не смотрит на поверженного врага, спрыгнув вниз. Не успевают обломки меха коснуться земли, как здоровяк уже разворачивается к новым целям. Его глаза горят первобытной яростью сквозь прорези шлема. Импровизированное оружие в его руках оживает, изрыгая потоки испепеляющего света. Плазма струится по древним стенам, превращая камень в лаву. Монстры, захлестнувший лабиринт, рассыпаются пеплом, не успев даже взреветь. Квазары, решившие бросить вызов этому титану, падают один за другим, их броня плавится, словно воск.
Коридор лабиринта превращается в огненный ад, где царствует лишь один властелин — безжалостный гигант с трофейной пушкой. Он заливает коридор лабиринта потоками плазмы, испепеляя всё на своём пути. Всё живое падает под неистовым огнём, не успевая даже подобраться к стрелку. Тан благодарит богов, что на Изнанке он недоступен для чужих атак.
Смех неизвестного Кваза звучит в гарнитуре, когда очередной залп превращает группу противников в горстку пепла. Он движется вперёд неумолимо, словно сама смерть, оставляя за собой лишь дымящиеся руины и обугленные тела.
Но и этот молодчик оказывается халифом на час. Боец умолкает, сражённый прилетевшим из соседнего прохода сверкающим копьём. То втыкается точно меж глазниц бедолаги и, вспыхнув, обращает его голову в выжженный костяк. Трофейная пушка валится на песок вполне буднично.
— Как это низко — палить по всем подряд, словно бешеный пёс, — задумчиво тянет незнакомый голос.
Из стремительно рассеивающихся клубов дыма неспешно выступает рослый боец, закованный в зазубренный чёрный доспех. В руке его покачивается устрашающего вида копьё, всё ещё подёргивающееся дымкой от недавнего броска. Как оно вновь материализовалось в его ладони, Ткач Теней даже не заметил.
Тан хмурится. Противник явно не промах. Вон как ловко приземлил того пижона. Но ничего, сейчас он поумерит его пыл.
Усилием воли Шелкопряд призывает тьму, сгущая тени вокруг нового врага. В воздухе разливается противоестественный мрак, и Тан, дёрнув уголком рта, ныряет в него с головой. Оппонент свирепо ревёт, поводя копьём в поисках добычи, но тщетно — в непроглядной темноте не разглядеть ни зги.
Несколько ударов сердца азиат скользит в тенях, обходя врага по дуге. Тот стремительно раскручивает вокруг себя оружие, взрезая пустоту, но Шелкопряда это не смущает. Он — часть Изнанки, беззвучная тень среди теней.
Метнувшись вперёд, Тан выскальзывает из мрака аккурат за спиной врага и обрушивает на него град стремительных ударов. Металл скрежещет по металлу, высекая сноп искр, но доспехи выдерживают. Верзила хмыкает, явно наслаждаясь потасовкой
— Ну же, и это всё, на что ты способен? — гогочет он, вновь заходя для размашистого удара.
Шелкопряд стискивает зубы, проклиная всё на свете. Вот ведь ублюдочный переросток! Ничего, сейчас он у меня попляшет. Никто не смеет насмехаться над Ткачом Теней.
Уклонившись от первого удара, китаец тут же контратакует, метя остриём меча амбалу в сочленение брони, но вспыхнувший резервный щит принимает удар на себя. Кваз рычит от неожиданности, пытаясь развернуться, но куда там — Ткач Теней слишком быстр. Вспышки Фотокинеза слепят врага, дезориентируя его.
Резким прыжком Тан взмывает вверх, кувыркаясь над вихрем ударов. Тело будто само несёт его по эфемерным ступеням, и вот он уже приземляется верзиле на плечи. Прямое лезвие, напоенное арканой, вспыхивает чернильно-чёрным, чтобы через миг перфорировать шлем и вонзиться в затылок.
Амбал захлёбывается собственной кровью, когда клинок выходит у него изо рта. Враг неловко падает на камни, а через секунду голова верзилы прокатывается футбольным мячом и замирает у дальней стены.
Шелкопряд брезгливо пинает её в сторону. Дешёвка. И этого недоумка кто-то посмел назвать воином? Тьфу, один смех. В Триадах его не допустили бы даже разделывать свиней.
Радоваться победе некогда. Где-то впереди по-прежнему грохочут взрывы, то и дело озаряя лабиринт неверным светом. Бой в самом разгаре, и Тан понимает: надо спешить. Впереди его ждёт главный приз.
Шелкопряд стискивает зубы. Ему нужно достичь цели любой ценой. Он сполна познал горечь поражений, но они лишь закалили его дух. Теперь пришло время доказать всем, и в первую очередь себе, что он истинный воин. Что его не сломить.
С удвоенной решимостью Тан устремляется вперёд, оставляя позади хаос схватки. Он скользит от тени к тени, молниеносно устраняя противников бесшумным клинком. Шелкопряд больше не прячется — он атакует без колебаний, в полную силу.