Рон пялился на меня, не зная, о чём говорить. Красноречием он совсем не страдал.
- Через две недели будет отбор в квиддич, - изрёк наконец он.
- Да что ты сразу о квиддиче?! - вскинулась Гермиона. - Гарри, сегодня у нас с утра был урок по прорицаниям, за ним - трансфигурация, а после обеда - уход за магическими существами. По-моему, прорицания - очень расплывчатая наука.
Я вспомнил, что по канону сегодня Трелони должна была предсказать Гарри про Грима, а на УзМС гиппогриф должен был клюнуть Малфоя. Но я не слышал, чтобы в медпункт доставили кого-то, пока я лежал здесь.
- А что было на уходе за магическими существами? - полюбопытствовал я.
- Хагрид показывал нам гиппогрифов, - продолжила Гермиона, а Рон вздохнул с облегчением, что не ему рассказывать. - Он хотел, чтобы кто-нибудь подошёл и поклонился гиппогрифу Клювокрылу, но все побоялись, а Хагрид не стал настаивать. Малфой всё время гадости бурчал, словно он самый храбрый, но тоже не пошёл.
Я слушал Гермиону вполуха, обеспокоенно размышляя. Один день пропущен - и канон уже поменялся. Клювокрыл не клюнул Малфоя, значит, судить его не за что. Значит, в конце года его не придётся спасать и Сириусу будет не на чем улететь. И что теперь делать? Исхитриться и подстроить суд, или уж ладно?
- А как прошли прорицания? - спросил я в надежде, что Гермиона скажет, кому сегодня напророчили Грима.
- Одни домыслы, и больше ничего, - пренебрежительно фыркнула она. - Этот урок - полная чепуха по сравнению с арифмантикой!
- Ты просто не в силах вынести, что ты в чём-то не самая лучшая! - небезосновательно заявил Рон. - Гарри, ты не поверишь, какое у неё расписание! Сегодня на девять утра у неё в расписании сразу три урока - прорицания, магловедение и арифмантика! И она еще говорит, что это не моё дело, что она обо всём договорилась с МакГонаголл. Наша деканша, что ли, время туда-сюда двигает?!
Рон хохотнул над своей шуткой, а разъярённая его первой фразой Гермиона, уже раскрывшая рот для резкой отповеди, вдруг потупилась и заткнулась. Раз уж канон всё равно пополз по швам, я не мог удержаться, чтобы не добавить:
- А правда, Гермиона, кто из вас время двигает - МакГонаголл или ты сама?
- Не говори глупости, Гарри! - огрызнулась она. - Это не ваше с Роном дело, какое у меня расписание!
- Ну, смотри... - проворчал я, раздосадованный тем, что она повела себя точь в точь как в каноне. - Только не обижайся, если и я когда-нибудь скажу тебе, что ты лезешь не в своё дело.
- Гарри, это правда не твоё дело, - отрезала раскрасневшаяся Гермиона. - Я лучше расскажу тебе, что нам профессор МакГонаголл задала к следующему уроку трансфигурации...
- Ну уж нет, только не это! - вскричал Рон, перебив её. - Рядом с тобой, считай, всё время как на уроке!
- Да, Рон, и тебе не помешало бы уделять урокам больше внимания! - парировала она.
Забыв про меня, они стали препираться, пока их не отвлекла вошедшая мадам Помфри. Оценив обстановку, колдомедсестра сказала, что я могу идти и что мои вещи в шкафу. Рон с Гермионой вышли, оставив меня одеваться, а когда я покинул палату, они уже ругались в коридоре.
- Ты сам сначала принял Грима за барана!
- А чего ты хочешь, на первом-то уроке!
Вот так и живём...
3.
Вечером мне пришлось пережить шквальный огонь расспросов в общежитии. Я кое-как вывернулся, не называя никого по именам, и наконец сослался на сильную головную боль, которая у меня и вправду разыгралась. В спальню я пришёл за Роном, а свою койку вычислил методом исключения, она находилась рядом с койкой Рона. На его подушке дремал облезлый крысюк Короста, он же Скабберс, что для самца означает "Паршивец". Крыс напомнил мне, что ездового гиппогрифа у Сириуса уже не будет.
Кстати, а где сейчас Сириус? Помнится, в каноне Финнеган в первый же вечер сказал Гарри, что какая-то магла недавно видела Блэка неподалёку отсюда. Сомнительно, потому что Сириус наверняка путешествовал по Британии в своей аниформе, но так или иначе, он направляется к Хогвартсу и скоро прибудет сюда, если уже не здесь.
С крысом надо было что-то решать, желательно до Хеллоуина. Но два месяца - срок большой, время терпит, а сейчас мне было важнее другое. Нужно было впихнуть хоть что-то в свою не обременённую магическими знаниями голову, пока меня не уличили в полном невежестве.
Это только в фанфиках герой-попаданец в первую же ночь кидается в библиотеку за книгами и зубрит до утра, ретиво вращая тайно позаимствованный - читай, украденный - у Гермионы хроноворот. Моё жалкое недокормленное тельце за вечер умоталось так, что еле доползло до койки, и сразу вырубилось, словно и не валялось весь день в медпункте. Ещё бы, столько впечатлений, и все новые.
Утром меня было пушкой не разбудить. Но это пушкой, а у нас тут имелась одна ревнительница школьной дисциплины. Ни свет ни заря - а как еще назовешь полчаса до начала завтрака - Гермиона явилась к нам в спальню и стала громко возмущаться, что мы с Роном еще не встали. Обращалась она только к нам, все остальные проснулись за компанию.
- Немедленно вставайте, вы оба! - скомандовала она, но Рон только повернулся к стене и накрыл голову подушкой. Я же, спросонья злой и ничего не соображающий, возмутился так, что забыл про условности.
- Немедленно?! - я откинул одеяло и вскочил на ноги, оказавшись перед ней в одних трусах от Дадли. - Гермиона, тут мужская спальня! Почему ни одна из девчонок не заходит сюда без приглашения, и только ты шастаешь сюда, как к себе домой?!
Вгорячах я забыл, что огромные трусы свинообразного кузена еле держатся на мне без надетых брюк, и они сползли вниз по моим ногам. Лицо Гермионы побагровело, глаза выкатились донельзя, а потом отчаянно зажмурились. Конфуз...
- Ой!!! - и она, как ошпаренная, выскочила от нас.
Всё произошло во мгновение ока. Парни врубились и истерически заржали, когда за ней уже захлопнулась дверь. Я, покрасневший не хуже Гермионы, торопливо натянул трусы обратно и по привычке стал искать дырку для резинки на поясе, чтобы затянуть узел, но британский покрой трусов не предусматривал вставных резинок. Их надо было сразу выбрасывать.
Первой мыслью было догнать и извиниться, но затем меня посетила другая - а чего это я должен извиняться, пусть сама извиняется. И как показала жизнь, это было правильное решение, потому что Гермиона за завтраком, краснея и не глядя на меня, извинилась за вторжение. Судя по её пристыженному виду, она только сегодня догадалась, что её однокурсники - существа не бесполые. Я, понятно, простил девчонку, а заодно воспользовался случаем, чтобы уговорить её помочь мне повторить прошлогодние знания. Долго уговаривать не пришлось, это была её стихия.
На уроках повезло, меня не спросили старый материал. Я без особого успеха делал то же, что и все, не выделяясь в худшую сторону. Похоже, если в ближайшие дни я выучу хоть что-то, никто не заметит разницы.
А после уроков Гермиона повела меня в комнату для практики, которых в общаге было несколько, как минимум по одной на каждый курс. Канон об этом умалчивал, но где ещё ученикам было отрабатывать заклинания, если в коридорах нельзя, а в гостиной и спальнях тем более?
Заклинания были знакомы мне только по названиям. Я плавал на каждом. Я не знал ничего, вообще ничего. К счастью, волшебная палочка слушалась меня, а рука была привычна к движениям, и я довольно быстро осваивал всё, что повторяла со мной Гермиона. Больше всего впечатляло, что моё невежество совсем не удивило её, даже вот ни чуть-чуть. Мои познания полностью соответствовали её мнению обо мне, а когда мы закончили упражняться, она торжествующе сказала:
- Ну наконец-то, Гарри, ты хоть что-то выучил. Ведь можешь, когда захочешь.
В последующие дни я усиленно запоминал в лицо преподавателей и учеников Хогвартса. С первыми было легче, мне хватило дня за едой в Большом зале, чтобы разобраться, кто есть кто. Сам директор, сидящий на золотом троне во главе стола, белобородый и разряженный как клоун. Минерва МакГонаголл по правую руку от него, рослая и высохшая, с вечно поджатыми губами, воплощение законченного педанта с атрофированной чуткостью и заботой. По левую руку - профессор Люпин, ничем не примечательный, с виду забитый, одетый в дешёвые заплатанные обноски. Мадам Спраут я выявил среди нескольких женщин, преподающих факультативные предметы, только когда заметил её с хаффлпаффцами. Само собой, были Флитвик, Снейп, Хагрид и Филч, тут было трудно ошибиться.
Снейп меня не разочаровал. Я же не Лёлька, чтобы им очаровываться. Он в точности соответствовал канону - тощий, желчный, сальноволосый, в целом выглядящий злобно и неопрятно. Для полноты картины нужно еще добавить, что он был узкоплеч, чуть ниже среднего роста, сутулился и смотрел на мир исподлобья, а к его лицу словно бы прилипла кривая сардоническая ухмылка, которая становилась заметнее, когда он язвил. Живая иллюстрация к "сделал гадость - сердцу радость".
С учениками было хуже. Особенно приходилось следить за собой, когда они заговаривали со мной. Большинство из них поначалу сливалось для меня в одну огромную незнакомую личность, хотя кое-кого я узнал сразу, например, Луну Лавгуд или Седрика Диггори. Драко Малфоя тоже трудно было не узнать, хотя он был совсем не похож на Тома Фелтона - высокий платиновый блондин с двумя крепкими парнями за спиной. У него не было раздавшейся вширь черепушки, его голова была аккуратной лепки, а длинное лицо с прямым носом и прищуренными светло-серыми глазами было не лицом красавчика, но весьма интересным. И в отличие от киношного образа, в нём чувствовалась порода.
Я был готов к тому, что Малфой начнёт цепляться ко мне, но тот ничего не говорил, а только подозрительно посматривал на меня. На первом же совместном со слизеринцами уроке я понаблюдал за ним и удостоверился, что он совсем не влюблён в меня - обломитесь, слешницы - ни капли не сожалеет о несостоявшейся дружбе и нисколько не завидует мне. Он искренне и глубоко презирает меня. В смысле, Гарри Поттера.