…и, в отличие от нефти, аллюминия, риса, шерсти и т.п., АБСОЛЮТНО НИ ДЛЯ ЧЕГО НЕ ГОДИТСЯ, КРОМЕ ИЗГОТОВЛЕНИЯ СЕРЕЖЕК. Его цена на сегодняшний день — произвольная спонтанная условность. Нефть — это энное число киловатт, рис — энное число килокаллорий. А золото — это энное число условных договоренностей между несуществующими людьми по поводу абсолютно бесполезной вещи.
Первой договорной мировой валютной системой была Парижская валютная система, введенная 1867 г. Она основывалась на золотомонетном стандарте, т. е. базировалась на признании золота единственной формой мировых денег. Текущая стоимость национальных бумажных денег устанавливалась в соответствии с их золотым содержанием, т. е. количеством реального золота, которое имелось у государства в обеспечение денежной массы. Естественно, курсы валют были плавающими: раздобыла Франция лишние 100 тонн золота — франк подорожал к остальным валютам. Реальные международные расчеты велись при помощи переводных векселей, выписанных в какой–либо национальной валюте, которой чаще всего был фунт стерлингов. А золото потом перевозилось оптом, для оплаты накопившегося пассива в сальдо международных расчетов. Те страны, которые имели дефицит платежного баланса, должны были проводить дефляцию своих денег, иначе все золото быстро уехало бы из страны. Т. е. фактически валюта любой страны была полноценным СКВ, если у ЦБ страны была хотя бы тонна золота. Но по мере концентрации капитала в руках небольшого числа людей и появления новых инструментов типа "деньги из денег", золота в обеспечение денег стало катастрофически не хватать. Денег нужно было намного больше, чем в мире имелось золота. Почесав в репе, участники этого театра решили, что золотую лавочку пора закрывать. В результате, совершенно случайно началась Первая Мировая, а Парижская система накрылась медным тазом. Центробанки всех участников системы прекратили обмен денег на золото, а ассигнации начали печатать вагонами, что привело к гиперинфляции во всех странах и полному хаосу в международных валютных расчетах.
За годы войны, у всех людей выветрилась из головы глупая идея, что деньги имеют какое–то отношение к золоту. И финансовые элиты получили полную возможность делать деньги из воздуха, чтобы менять их на реальные вещи, которые делали все остальные люди. Правда, поначалу они побоялись борзеть и заменили чистый золотомонетный стандарт на смешанный золото–девизный. Типа половина золота, половина воздуха. Такая придумка называлась Генуэзская валютная система. Но даже половина золота в деньгах не позволяла ротшильдам как следует развернуться. Все–таки эту половину надо было где–то брать. Тут–то, совершенно случайно и началась Вторая Мировая, которая окончательно выбила из людей воспоминания о связи денег и золота. Все следующие валютные системы — Бреттон–Вудская и Ямайская были уже построены на чистом воздухе, что открыло Клубу прямую дорогу к обладанию абсолютно всем сущим.
В этом и состоит причина. Пока Вы не ликвидируете возможность неограниченной концентрации богатства, любая попытка привязать деньги к материальным активам — золоту, нефти, э/э, пшенице, лесу, пахотной земле, питьевой воде — будет заканчиваться все более разрушительной Мировой Войной. Пока одна мысль о денежной реформе не станет вызывать у всех людей приступ панического ужаса, понос и эпилепсию.
Да не играло ни золото, ни серебро какой–то исключительной универсальной функции денег в мире никогда. Я не буду сейчас тут давать полный обзор всех объектов внутренних и международных расчетов с 12 в. до н. э. до конца 19 в н. э., просто напомню, что до начала 18 в. в России основным объектом счета крупных сумм и капиталов были соболиные шкурки, а после и до середины 19–го — души. А стоимость золотых, серебрянных, медных и, позднее, бумажных денег фактически рассматривалась через призму стоимости этих самых соболей и душ. Открываем любую книжку про 18–й или 19–й век и читаем — "один из богатейших людей России, граф такой–то, с состоянием в 40 тыс. душ".
А, скажем, на Кавказе и в Закавказье многим людям до сих пор удобнее считать стоимость автомобилей, домов и штанов в баранах, а не каких–то там бумажках или золоте. Вспоминаем: "Значит так — двадцать баранов… Двадцать пять… Двадцать. Холодильник Розенлев Финский, хороший. И почетная грамота… И бесплатная путевка! … В Сибирь!"
56. "Куды бечь?"
Теперь давайте разбираться, какие имеются объективные предпосылки к развороту доллара. Главным аргументом долларовых “могильщиков” является то, что долларов на планете, особенно за пределами США, стало так много и так много поступает в текущем режиме, что они уже просто не могут не дешеветь. Причем, чем сильнее дешевеет доллар, тем активнее другие страны и иностранные экономические субъекты отказываются от него и переходят на расчеты и накопления в других валютах. Это, в свою очередь, сокращает спрос на доллар, и, соответственно, еще сильнее давит на его курс. До определенной степени так оно и есть, о чем мы поговорим в следующем разделе. Действительно, планета пытается выбраться из системы финансово–колониального налогообложения США и ищет альтернативные инструменты расчетов и сбережения. Вопрос заключается в том, насколько этот процесс далеко зашел, насколько он силен и устойчив, а главное — что с ним случится, когда всем станет понятно, что на мир обрушивается настоящее финансовое и экономическое цунами эпических масштабов, а не очередной небольшой циклический кризис.
А вот тут у меня есть большие сомнения, что процесс ухода от доллара достаточно фундаментален на сегодняшний день. Надеюсь, никто не думает, что один я кручу сейчас таблички и графики за последние 20–100 лет и делаю выводы, о начинающемся вековом кризисе планетарного масштаба. У меня это, так сказать, невинное развлечение. Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе — по большому счету науке фиолетово. А ведь в мире, натурально, есть люди, у которых заныкано на пенсию несколько миллиардов денег во всяких разных валютах и финансовых активах. И у этих небогатых пенсионеров интерес к происходящему отнюдь не праздный. И сейчас они решают мучительную проблему — “куды бечь”.
Фондовым рынкам во всем мире приходит хана — это даже ежику понятно. Рынки недвижимости представляют собой еще более сомнительное вложение, учитывая сложности долгосрочного управления активами, неопределенную перспективу городов, регионов, стран и даже целых континентов, а также непрогнозируемый уровень снижения уровня жизни в разных странах и, соответственно, абсолютно непонятную цену этой недвижимости по окончании кризиса. И то, если останется, что продавать. Купить реальные производства и инфраструктуру, достаточно устойчивые к кризисам, сегодня практически невозможно — никто не продаст надежный инструмент сохранения капиталов, тем более, что их не так уж и много. Товарные фьючерсы, хоть на нефть, хоть на золото, хоть на зерно — это бумага, обеспеченная только честным словом и в случае планетарного кризиса по этим бумажкам невозможно будет даже спички получить, не то, что нефть или пшеницу. А уж если произойдет долларовый коллапс, то клиринг по биржевым контрактам тут же накроется медным тазом и все биржевые инвестиции в сырье испарятся за секунду. А хранить дома 500,000 железнодорожных цистерн с нефтью — это не у каждого такой дом есть. Формально, конечно, остается открытым вопрос с физическим золотом. Однако этот вопрос я на своем форуме уже раз на энцать пережевал и вывод получается только один — у золота нет перспектив. У него даже меньше перспектив, чем у свинца, шерсти или замороженного апельсинового сока. Позже, я, может быть, суммирую свои текущие комментарии в отдельную статью про перспективы золота, а пока просто примите такую мою позицию: золото — это не убежище для мировых капиталов.
Получается, что в преддверии наступающего глобального кризиса, который имеет все шансы стать именно дефляционной депрессией, капиталы могут спрятаться только в деньги. В деньги в широком смысле, конечно. Это могут быть государственные и квазигосударственные облигации, банковские депозитные сертификаты, кредиты наиболее устойчивым к кризису корпорациям и т. п. Возникает естественный вопрос — в чьи деньги и в чью финансовую систему перекладываться? Британский фунт уже сегодня демонстрирует желание лечь и умереть, тем более, что фундаментальное состояние экономики Британии много плачевнее, чем экономики США. Япония входит в отложенную депрессию 1990–2000–х, которая сделает из нее вторую Северную Корею. А мощное укрепление йены, в процессе репатриации капиталов, будет не увеличивать привлекательность японских активов, а вколачивать гвозди в крышку гроба японской финансовой системы. В случае экономической катастрофы в США, Канаду просто снесет с географической карты мира. Швейцария такая маленькая, что при попытке первого же Ротшильда засунуть в нее все свои капиталы, она просто лопнет. Китай и Россия, хотя и претендуют на роль новых мировых экономических центров и даже имеют для этого основания, тем не менее, еще ни разу успешно не проходили даже через обычные циклические кризисы, так что делать на них основную ставку в вековом мировом кризисе будут только игроки в покер. Хотя, вполне вероятно, что именно они–то и выиграют в конечном итоге. Про страны Л. Америки, Азии, Б. Востока или В. Европы можно даже не упоминать — большая часть из них уже экономические, а то и геополитические покойники, и только они сами и не знают еще об этом.
Так что, по большому счету, для того, чтобы попытаться сохранить с пяток — другой триллионов долларов, есть только две альтернативы — США с их долларом и ЕС с евро. Все остальные варианты нычек — это так, мелочи для развлечения. Так что перед нами довольно простая задачка, которую сейчас для себя решает каждый крупный финансист в мире — если предположить, что мир входит в новую Великую Депрессию, то какая из валют является более безопасной с точки зрения сохранения крупного капитала в течение 7–10 лет мирового хаоса — доллар или евро.