— Но есть Девон.
— Девон никогда не сможет стать Терезе матерью. — Ребекка вздрогнула, когда он погладил ее щеку. — Я тебе уже это говорил, — сказал он серьезно, — теперь повторяю. Ты чудо, Ребекка. Возиться с чужими детьми неблагодарная задача. На заботу и доброту они часто отвечают жестокостью.
— У меня нет такого ощущения, что я с ними вожусь, — произнесла она с бледной улыбкой. — И они, кажется, тоже так не чувствуют. Мне просто хочется им помочь. Особенно Терезе.
Он кивнул.
— Ты права. Я люблю их обеих, но отчетливо сознаю, что Тереза нуждается в помощи много больше, чем Девон. За свою короткую жизнь она видела мало ласки.
— Ты не был с ней ласков?
— Недостаточно, — признался он. — Но особенно мать.
— Барбара предпочитала Девон?
— Она очень хотела иметь детей. Но растить ребенка, я имею в виду повседневную рутину, это не такое легкое и приятное занятие, как она себе воображала. Через некоторое время она нашла утомительным и скучным проводить все свое время с Терезой. А тут появилась Девон, шести лет от роду, и Барбара обрадовалась ей, как новой игрушке.
— Она переключила свое внимание на Девон? — спросила Ребекка, чувствуя внутри холод и в очередной раз проклиная тот час, когда решила отдать Терезу Барбаре Флорио.
— Да. Барбара забыла Терезу и полностью сконцентрировалась на работе по превращению Девон в принцессу. Это была какая-то вакханалия. Ежедневные покупки, одежда, игрушки, организация всевозможных уроков, какие только можно вообразить, а некоторые и вообразить невозможно. Мать Девон практически сразу же после ее рождения серьезно заболела, так и не оправившись. Поэтому просто не могла ничего дать дочери. У нас девочка сразу же попала на чудесный нескончаемый бал. Барбара очень старалась.
— Ты не думал, что по отношению к Терезе это несправедливо?
Он кивнул.
— Конечно. Но переубедить Барбару было невозможно. Мы выросли в совершенно разных условиях. Она в богатой семье и избалованна до крайности. Нас же было пять братьев и две сестры, и мы все делили на всех. Правда, делить-то особенно было нечего. С самого раннего детства в меня вбивали, что самое главное для человека — это семья. Для нее же семья — это так, нечто аморфное. По-моему, она вообще по-настоящему так и не поняла, что это такое. И злилась на меня, когда я заговаривал об этом. Так что бороться с ней было бесполезно.
— Тереза, наверное, была обижена.
— Да, вся эта суета ее смущала и травмировала. Она не могла понять, почему мама вдруг потеряла к ней интерес.
— Ты не пытался это как-нибудь скомпенсировать?
Он пожал плечами.
— Я делал, что мог. Но для пятилетнего ребенка мать всегда важнее, чем отец.
— Именно тогда у нее начались эти проблемы? Когда появилась Девон?
— Не совсем. Довольно долго она оставалась уравновешенной, вплоть до того момента, когда у нас с Барбарой начались разлады.
— Разлады? — эхом отозвалась Ребекка.
— У Девон как раз в это время был переходный возраст, и она стала очень капризная. Барбара внезапно потеряла к ней всякий интерес и начала накачиваться алкоголем и таблетками. Очень быстро это переросло в большую проблему. Мне пару раз удавалось положить ее в наркологическую клинику, по, выйдя оттуда, она через некоторое время начинала снова. Потом у нее выработалось что-то вроде мании преследования. Она вообразила, что мы все сговорились, чтобы упрятать ее в психушку, и отказывалась от любого лечения. А потом… потом начала выдвигать против меня идиотские обвинения. Вот тогда-то Тереза и начала сходить с рельсов, тогда-то и начались у нее эти припадки.
— А что за обвинения? — спросила Ребекка.
Майкл поморщился.
— Я бы не хотел вдаваться в детали. У моей жены было богатое воображение. В общем, она собрала команду адвокатов и предъявила мне ультиматум: либо я выметаюсь из дома и оставляю девочек с ней, либо она инициирует бракоразводный процесс на основе этих абсурдных обвинений. Она обещала, что не остановится ни перед чем, и я знал, что она не шутит. Девочки были в отчаянии, просили ее отпустить их со мной, но Барбара была неумолима. У меня не было ни малейших шансов выиграть дело в суде. Я боялся, что в таком случае вообще потеряю их навсегда. Дело кончилось тем, что я уговорил девочек успокоиться и тихо выехал.
— Но потом все-таки нашел способ видеться с ними?
Майкл Флорио слабо улыбнулся.
— Они тебе уже рассказали? Да, с монахинями удалось договориться.
— Неужели ты их подкупил?
— Конечно, нет. Да мне это и не нужно было. Дело в том, что Барбара совершила ошибку. Она несколько раз посещала директрису и уговаривала ее всячески препятствовать моим контактам с девочками. Вылила на меня целый ушат помоев. Но директрисе было известно насчет пристрастия Барбары к алкоголю и наркотикам, и она ей не доверяла. Спустя некоторое время с директрисой встретился я и чистосердечно рассказал о существе проблемы. И она разрешила мне каждый день забирать девочек на обед. А в уик-энды мы придумывали что-нибудь особенное. Иногда я ходил с Терезой на игры «Гигантов», а с Девон в музей, но большей частью мы проводили время вместе. Почти как настоящая семья.
— И все это длилось до пожара.
— До пожара, — согласился Майкл. Его улыбка растаяла.
— А как ты сам оцениваешь все предыдущие выходки Терезы?
— Как своеобразный протест. После гибели Барбары детективы настояли, чтобы с Терезой побеседовал психиатр. Ко мне явилась сама доктор Хелен, казалось бы, выше уже и прыгать некуда. Так единственное, чего она добилась, это припадка Терезы. Но если бы ты видела, какое в этот момент у профессорши было лицо. Она, наверное, решила, что докопалась до истины. Бред несчастной Терезы сочла за признание вины. И тут же ринулась получать судебное предписание для передачи обеих девочек под ее опеку.
— Но ведь бывает и так, что человек именно в бреду и говорит правду.
Майкл поднял на нее грустные глаза.
— Я хочу задать тебе вопрос, Ребекка. Ты веришь, что Тереза убила свою мать?
— Не знаю, — со вздохом призналась она.
— Это неудивительно, потому что Тереза сама этого не знает. И ты хочешь, чтобы я позволил с помощью пыток вырвать из нее признание? Нет. Я просто увез ее оттуда.
— Видимо, все эпизоды, связанные с этим пожаром, в ее памяти заблокированы, — сказала Ребекка с горечью.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Но когда-нибудь они должны выплыть наружу.
— Да, — согласилась Ребекка. — Когда-нибудь они выплывут.
Майкл немного помолчал.
— С тех пор, как ты появилась в нашем доме, Тереза очень изменилась.
— Но это не значит, что не нужно ничего предпринимать, — произнесла она мягко. — Майкл, я не знахарка и наложением рук не лечу. Терезу необходимо освободить от этого кошмара, который она носит в себе. И не надейся, что это произойдет само собой только потому, что она, возможно, видит во мне некий образ матери.
— Образ матери! — воскликнул он. — Как точно сказано. Если бы Барбара хотя бы чуточку была похожа на тебя…
Ребекку как будто ударило молнией. Ее взгляд застыл. Она побуждает Майкла доискиваться до правды, а сама скрывает самую, наверное, важную правду. Спрашивается, сколько еще это удастся держать в секрете? Ведь чем больше времени проходит, тем разрушительнее может оказаться ее раскрытие.
Не следует ли признать, что похищение Терезы не самый лучший выход? Майкл любит девочек. Это очевидно. Как и то, что они любят его. Это реальность, и ее надо признать. Предположим, она выложит Терезе правду, скажет ей, что она ее мать. Очень сомнительно, что девочка захочет расстаться с отцом.
Значит… В таком случае не лучше ли рассказать все прямо здесь, сейчас?
— Майкл, — услышала она свой голос, — я должна тебе кое-что сказать.
— Что у нас несовместимость по гороскопу?
— Я не шучу, Майкл. Приготовься слушать.
Он шутливо нахмурился, забавляясь ее серьезностью.
— Прекрасно, я весь внимание.
— Я…
Ребекка замолчала, собираясь с духом. На нее внимательно смотрели темные глаза, и в них было тепло и даже что-то более значительное и глубокое, чем просто тепло.
Внезапно она почувствовала, что у нее не хватает мужества. Когда угодно, только не сейчас.
Ребекка смущенно улыбнулась.
— Нет, я чувствую, что еще не готова. Как-нибудь в другой раз.
Он пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд.
— Как хочешь. Я уже говорил, что не собираюсь доискиваться до твоих секретов, хотя, думаю, о некоторых не так уж и сложно догадаться.
— Например?
— Например, то, что ты была замужем, но не получилось, — ответил он. — Попадание точное?
Она кивнула.
— Почему ты так решил?
— Просто почувствовал, что ты по своему опыту знаешь, каково это, когда разрушается брак.
— Да, — грустно согласилась Ребекка. — Это верно.
— Есть дети?
— Нет, — ответила она, понимая, что глаза ее выдают. — Но я… я была беременна.
— И что? — спросил он мягко.
— Я потеряла ребенка.
— Понимаю.
Майкл немного помолчал, а затем спросил с нежностью:
— Это и явилось причиной распада брака?
— Отчасти, — ответила она. Лицо ее пылало, а язык во рту сделался таким толстым, что еле ворочался.
Майкл легонько коснулся ее щеки.
— Будем продолжать игру?
— Ты такой проницательный, что я даже начинаю бояться. Но все равно продолжай.
— Итак, ты была в группе альпинистов. Но не по своей инициативе, а кого-то, кто тебе очень нравился. По-видимому, там что-то случилось, и он повел себя как подлец. Ты сломала ногу и страдала. Не только физически, но и морально.
— Да, — призналась она совершенно искренне. — Все это правда.
— Следующее мое предположение касается твоей профессии. Дело в том, что ты меня немного обманула.
— Разве? — Ребекка уже начала бояться по-настоящему.
— Ты не сестра, Ребекка, а скорее всего врач.
— Почему ты решил, что я врач? — спросила она, разглядывая свои руки.