лась на еду, удивляясь своему аппетиту. Тереза тоже не отставала.
Радость от удачного пересечения границы быстро рассеялась. Желаемое облегчение, на которое рассчитывала Ребекка, почему-то не приходило. Вместо этого она увидела впереди целый частокол проблем, среди которых главной была встреча с Райаном. А кроме того, нельзя было не думать и о том, что ждет их в Мексике, достаточно ли далеко расположена эта страна, чтобы чувствовать себя в полной безопасности, и не придется ли продолжить путешествие дальше, в места, о которых она сейчас не могла даже догадываться.
С тяжелым сердцем она достала путеводитель и изучила карту. Дорога на Монтеррей показалась до ужаса длинной. Всего несколько населенных пунктов, остальное пустыня. На приличном автомобиле езды было бы всего полдня, но на мотоцикле Сезара с западающим сцеплением они рискуют туда вообще никогда не добраться.
— Сделаем попытку до вечера попасть в Сабинас, — сказала она. — Надеюсь, там мы найдем где остановиться.
— Мне бы хотелось побольше узнать о моем настоящем отце, — неожиданно сказала Тереза. Перспектива встречи с ним ее, очевидно, сильно волновала. — Ты сказала, что он возил тебя по разным сомнительным местам. Он был рокером?
— В определенном смысле да. Хотя ничего плохого он никогда никому не сделал. — Увидев, как насторожилась Тереза, Ребекка добавила: — Да, у него были неприятности с полицией, какое-то время он действительно водился с какими-то «Ангелами ада», но все это было очень давно.
— Значит, теперь, перебравшись в Мексику по фальшивым документам, я фактически следую по его стопам?
— Я бы так не сказала, — ответила Ребекка, углубившись в изучение карты. Затем подняла глаза — Тереза, давай поговорим позднее. Нужно двигаться. Ночевать в поле мне бы очень не хотелось, потому что и отсюда нас могут очень даже быстро переправить обратно через границу. Понятно?
— Понятно, — кивнула Тереза, неохотно прерывая расспросы.
— Иди теперь сходи в туалет, — предложила Ребекка. — У нас впереди долгая дорога.
Пока Тереза отсутствовала, Ребекка расплатилась. Затем они вышли. Под мотоциклом образовалась лужа масла. Помрачнев, Ребекка надавила на стартер. Двигатель завелся нормально — и на том спасибо.
Они выехали из города и свернули на шоссе, довольно оживленное, но вполне приличное, в американском стиле. В лицо дул горячий ветер пустыни, мотоцикл шел на удивление легко, только сильно шумел и вибрировал. Ребекка молча молилась, чтобы Тереза не заснула и не свалилась с сиденья.
Но комфортабельное американское шоссе закончилось задолго до Ла-Глории. Как только они проехали трущобы окраины и позади остались последние рекламные щиты, дорога сузилась и впереди открылась пустыня, накрытая обширнейшим небом, безлюдная и безжалостная. Поток машин сильно поредел. Единственными признаками, указывающими на присутствие в этих местах человека, были попадающиеся иногда, но очень редко, группы унылых маленьких домов и случайные одинокие путники на осликах.
Ребекка смотрела вперед и не верила, что именно здесь они были так счастливы четырнадцать лет назад. Неужели всего четырнадцать лет? А кажется, что это было в какой-то другой жизни, целую вечность назад. Последний раз, когда она разговаривала с Райаном, он был нацелен на то, чтобы стать выдающимся врачом. А в результате, вместо того чтобы пойти в какую-нибудь знаменитую клинику в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, он выбрал заштатную больницу в Мексике. Вместо того чтобы лечить богатых, стал лечить бедных. Вместо известности выбрал безвестность.
И все же ей казалось, что она его понимает. И еще не известно, стала бы она к нему сейчас так стремиться, если бы он был, скажем, пластическим хирургом в Палм-Бич.
Солнце начало быстро катиться вниз, превращаясь в малиновый шар, который, когда она смотрела в зеркало заднего вида, слепил ей глаза. Ветерок стал прохладнее. А вот «харлей» что-то начал сдавать. Пока шел, но больше сорока миль в час выжать было невозможно. То есть едва тащился. Она все еще надеялась добраться до местечка под названием Идальго, в окрестностях Сабинаса. Но когда дорогу начали прорезать длинные пурпурные тени, Ребекка поняла, что до наступления темноты достичь Идальго им не удастся. О том, чтобы ехать по такой дороге в темноте, где почти на каждом шагу выбоины, не могло быть и речи. Еще не хватало свалиться и поломать кости. Вдалеке направо она увидела мерцающие в фиолетовой дымке огоньки и на следующем съезде повернула мотоцикл, направив его к небольшой группе огней.
Утром Ребекка проснулась очень рано. Ее разбудило кукареканье петуха. Она открыла глаза и несколько секунд соображала, где они находятся. Им повезло, что на этом постоялом дворе нашлась свободная комната. Ребекка лежала, прислушиваясь к ровному дыханию Терезы, вспоминая события прошлого дня. Утро всегда пробуждает надежду. Сейчас даже эта комната не выглядела такой мрачной, как накануне ночью. Она встала и умылась. Потом посмотрела на Терезу. Та спала. Ребекка надела ботинки и тихо вышла.
Столовая внизу, где они ужинали вчера поздно вечером, сегодня тоже показалась ей чище. Ребекка толкнула дверь и вышла на улицу. Мотоцикл стоял там, где она его вчера оставила, но на седле что-то лежало. Она подошла посмотреть. Это была прекрасная роза. Она взяла ее и, с удивлением обнаружив, что роза пластиковая, вспомнила группу приятных молодых людей, которые вечером ужинали рядом с ними в столовой. И улыбнулась. Над головой сияло прозрачно-голубое зимнее мексиканское небо.
Сегодня предстоит встретиться с Райаном. Сегодня она покажет ему ребенка, их ребенка, которого он не видел целых тринадцать лет. Ребекка развернулась и пошла будить дочку.
Когда они тронулись, еще не было девяти. Тереза оживленно болтала, непрерывно задавая вопросы насчет Райана. О Майкле и Девон больше не вспоминала.
«Харлей» отважно двигался вперед, но через несколько миль Ребекка обнаружила, что сцеплению, видимо, приходит конец. Еще час езды, и переход с одной передачи на другую превратился в весьма сложную проблему. При этом старая машина дергалась и сотрясалась. Будь проклят этот противный Сезар! О том, чтобы остановиться и снова начать движение, не могло быть и речи.
Но это еще куда ни шло. Довольно скоро начали проявляться признаки настоящей беды. Во-первых, механическое нутро этого монстра начало громыхать все сильнее и сильнее, а во-вторых, задымил выхлоп. Значит, горит масло. То, которое еще осталось и не вытекло. А это уже по-настоящему плохо.
Они миновали Идальго, потом Сабинас и въехали теперь уже в настоящую соленую пустыню. Впереди простиралась черная лепта дороги, по обе стороны телеграфные столбы и бескрайняя земля цвета горчицы. Впереди, далеко на горизонте неясно вырисовывались мерцающие силуэты гор, казавшиеся отсюда пугающе далекими. Ребекка знала, что именно у этих гор и расположен Монтеррей.
— Похоже, наша штука заболела, — закричала Тереза в спину Ребекки. — Что с ней?
— Не знаю, — крикнула в ответ Ребекка. — Хотя я и врач, но лечить такие штуки не умею. — Тем временем двигатель уже застучал настолько сильно, что заглушал все остальные звуки. Она знала, что очень скоро должно случиться что-то ужасное, и тем не менее продолжала ехать, твердо решив, что в ближайшем населенном пункте остановится и позвонит наконец Райану.
Минут через пять после того, как ее посетила эта отнюдь не оригинальная мысль, прямо в ноги Ребекки ударила струя сильного жара. Она посмотрела вниз и увидела, что ее ботинки облизывает пламя.
— О Боже, — выдохнула она и запетляла к обочине, нажимая на тормоза. Без сцепления другого способа остановиться не было.
— Держись, — крикнула она Терезе и выключила зажигание. Мотоцикл заскрипел и резко остановился. Тереза не свалилась только потому, что ухватилась за шею Ребекки.
— Мы горим! — крикнула она не веря своим глазам.
— Слезай, — скомандовала Ребекка, стаскивая девочку с мотоцикла.
— Но наши вещи!
— Я возьму их. Беги!
Тереза понеслась по сухой траве, а Ребекка завозилась с застежками, которые держали рюкзаки. Откуда взялся этот огонь, соображать было некогда. Теперь он уже весело полыхал, подбираясь к карбюратору. А там рядом и бак, который, конечно же, взорвется.
Задыхаясь, она стащила наконец рюкзаки и быстро побежала прочь. Отойдя на безопасное расстояние, они глядели на горящий мотоцикл. Пламя теперь вздымалось вверх, в голубое небо, на высоту примерно в двадцать футов, рассеивая вокруг черный дым. Как ни странно, но бак не взорвался. Мотоцикл горел ярко, даже красиво, напоминая погребальный костер викингов.
— Я так и думала, что этим кончится, — сказала Тереза.
— Я тоже.
— И что же мы теперь будем делать?
— Хороший вопрос. — Ребекка оглянулась вокруг на пустынную дорогу. — Может быть, дым привлечет чье-то внимание. Единственное, что нам остается, это попытаться найти попутную машину, чтобы добраться до ближайшего городка, откуда можно будет позвонить Райану. Прости меня, Тереза.
— За что? Это ведь лучшее время в моей жизни!
Ребекка подняла глаза на Терезу.
— Вот как?
Тереза простерла руки, как будто пытаясь охватить эту необъятную пустыню.
— Мне кажется, что и ты должна примерно так же себя чувствовать, — сказала она. — Я, например, просто ожила. Чувствую себя по-настоящему живой, в первый раз. Как будто действительно существую. — Она замолкла и через секунду добавила: — В последнее время я вела себя ужасно. Ужасно!
— Не надо вспоминать об этом, — улыбнулась Ребекка.
— Надо. — Тереза опустила руки. — Там, в отеле в Ларедо, я наговорила тебе гадостей. Не принимай это всерьез. Я просто испорченная, избалованная эгоистка. И чтобы преодолеть в себе эту пакость, мне понадобится время. Но это не означает, что я не понимаю, как много ты для меня сделала, Ребекка. Сколь многим пожертвовала. Я имею в виду не только то, что ты меня увезла из Майами. Я имею в виду, что ты специально приехала в Италию, нашла меня и все такое. Если подумать, то ты из-за меня рисковала своей жизнью, готова была даже ею пожертвовать. Все ради меня.