Да, этих двоих не переубедишь, сколько не пытайся. В принципе, я понимал это, но попробовать все равно не стоило. Но прибыл я, на самом деле не за этим.
– Хорошо, значит, так тому и быть. Совсем скоро я ухожу. А вы останетесь здесь. Поэтому я привез вам оружие.
Бросать на произвол судьбы Селию с моим сыном я не собирался, да и всех семинолов тоже. Поэтому мне надо было их защитить. А это можно сделать только силой оружия.
Я привез пятьсот винтовок, сотню пистолетов и по две тысячи патронов к ним. Это ровно половина от всего нами произведенного, остальное я забираю с собой.
Мне этого хватит за глаза, воевать в Верхней Калифорнии все равно особо не с кем. Если там три сотни испанских солдат наберётся это уже хорошо, местные племена тоже угрозы не представляют. Это не команчи и прочие серьезные ребята с востока континента. На западе всё проще. Тем более, что я планирую уже там наладить производство.
Кроме того, теперь у Ахайи была лучшая взрывчатка из доступных сейчас. Пушки я дать не мог, это точно стало бы вызовом абсолютно всем, от испанцев до англичан с американцами, а вот динамит вполне, поди угадай что в этих неприметных ящиках, и даже если ты их откроешь то ничего не поймешь. Для чего нужны эти странные штуки никто еще толком не знал.
В общем, я практически уверен, что при желании Ахайя мог бы захватить весь полуостров, ненадолго конечно, но мог. Делать этого он, конечно не будет, ему свое защитить, если возникнет необходимость.
Помимо оружия я привез различные инструменты, одежду, обувь, в том числе непромокаемую, спирт для дезинфекции и самое главное, несколько оспенных телят, вакцинацию в любом случае нельзя останавливать. Специалисты в этом деле у семинолов уже имеются, так что обойдутся и без меня.
– Маркиз Алехандро де Каса Алмендарес, Его Величество Карл Четвертый лично не доволен вами. Вам приказано немедленно прекратить любую незаконную деятельность на территории Новой Испании. Мне же, как губернатору Кубы поручено организовать ваш арест и держать под стражей в ожидании удобного момента для переправки вас для суда в Испанию.
Вот и всё, быстро всё-таки управились роялисты. Я то думал что есть еще месяц. но сейчас двадцатое февраля, а бумаги уже у губернатора на столе.
– На самом деле, это только первая ласточка, маркиз, – продолжил губернатор уже обычным тоном, – Сюда уже направлены и новый вице-король и новый губернатор Кубы. И я уверен что они благополучно доберутся, англичане их пропустят. Совсем скоро и мы будем арестованы.
– И что вы будете делать?
– Ничего, нам деваться некуда. Да и вряд ли нас сразу казнят. А вот вы другое дело. Вам надо торопиться. Обрадуйте меня и скажите что у вас все готово.
– Можете не переживать, господин губернатор. У меня все практически готово. Сразу от вас я еду в порт, сажусь на шхуну и возвращаюсь во Флориду. Мои корабли готовы для путешествия в Верхнюю Калифорнию.
Да, это мой последний визит на Кубу. Вечером "Свободная Эллада" уйдет во Флориду и на этом эта страница моей жизни будет завершена. Осталось только заехать к маркизу де Кампо Аллегри. Мария Мануэла сейчас там, да и в принципе, с отцом моей жены нужно попрощаться.
– Может быть, вы сеньор, всё таки отправитесь с нами?
– Нет, Алехандро, мы это уже обсуждали и я к этому возвращаться не хочу. Я остаюсь на Кубе.
– Но вы же знаете, что вас арестуют через пару месяцев.
– Да. конечно, я один из главных сторонников вице-короля и независимости Новой Испании. Конечно новая власть захочет от меня избавиться.
– Что вы, что губернатор. Я вас не понимаю. Зачем просто сидеть и ждать?
– Затем что у нас была ставка не только на вас. Если наши сведения верны, то скоро у нас появится шанс поднять восстание даже без вашей помощи. С вами оно просто было бы навернякауспешнее.
– Наполеон?
– Простите, что Наполеон?
– Вы надеетесь, что он вторгнется в Испанию и сместит короля?
– Вы либо очень проницательны, либо очень хорошо осведомлены. Да, именно так.
– А молодой де ла Барка должен был занять место при дворе не Карлоса Четвертого, а того кого назначит Бонапарт?
– И снова вы правы.
– В очередной раз я рад, что мне удалось вывести эту семейку на чистую воду, ничем хорошим это для Марии Мануэлы не кончилось бы.
– Возможно, но это было целесообразно.
– Вы редкостная сволочь, маркиз. Это если говорить начистоту.
– А вы хам.
– Я и не скрываю. Ладно, не будем обмениваться колкостями в свой адрес. Не хотите отправиться в Калифорнию, как хотите. Упрашивать не буду.
– И не надо, скажите лучше, как вы решили вопрос с вашим партнером, с Хуаном Антонио де Ремедиосом.
– Очень просто, я выкупил его долю в нашем предприятии, он в накладе не остался, но наверняка счел меня наивным дурачком. Он-то давно знает, что скоро все будет конфисковано и уничтожено.
– Да, с его точки зрения вы действительно наивный дурак.
– Что-то еще?
– Нет, думаю, наш разговор закончен. Пойдемте, мне надо попрощаться с дочерью и вам пора.
Это прощание было не слишком долгим и через пару часов мы уже стояли на палубе шхуны и смотрели в сторону удаляющегося от нас берега Кубы.
Интерлюдия 1
Интерлюдия первая.
Первое февраля тысяча восемьсот шестого года, Вашингтон.
– Господин президент, этот чертов Гамильтон мало того что он отверг все наши предложения, так еще и задумал что-то.
– Что вы имеете в виду, мистер Стивенсон?
– Наш агент в Сент-Августине прислал сообщение что в городе творится что-то непонятное: Гамильтон активно скупает серебряные мексиканские доллары. на Кубе он делает тоже самое. На четырех его кораблях ставят паровые машины, при этом один из этих кораблей это ост-индское судно. И как следует из донесения он захватил его на Ямайке.
– Вот ведь сукин сын! Он зачем-то захватил корабль на Ямайке и подставил нас. У меня на столе уже две ноты протеста от англичан и буквально вчера я получил сообщение из Йорка (нынешний Торонто, в момент описываемых событий столица британской колонии Верхняя Канада, прим. автора).
– Какое, господин президент?
– В ближайшее время нам стоит ожидать объявления войны. Англичане начали переброску сил из своих колоний в Карибском бассейне. И теперь становится понятно, что это из-за Гамильтона.
– Очевидно, что вы правы. Какие будут указания?
– У вас же есть свои люди в окружении этого проходимца?
– Конечно, господин президент.
– Хорошо. Значит, скоро он выяснит, что планирует Гамильтон?
– Безусловно.
– Надеюсь на это. Действуем так: как только ваш человек выяснит, что планирует Гамильтон, он должен будет сообщить нам об этих планах. А уж мы напомним нашему экс министру финансов, что его дети по прежнему живут в Нью-Йорке. Если он думает, что у нас нет на него рычагов влияния, он сильно заблуждается. Мы заставим его плясать под нашу дудку.
Глава 24
1 марта 1806 года, Сент-Августин Флорида.
И вот, настал этот день. Мы уходим из ставшей почти родной Флориды. Мы, это я с Марией и еще почти тысяча двести человек, доверившие мне свои жизни, шестьсот греков, две сотни семинолов, и почти четыреста испанцев. И если с индейцами всё понятно, то что побудило остальных пойти за мной?
Может показаться странным, что все эти люди так резко решили изменить свою жизнь, бросить уютный Сент-Августин и отправиться черт знает куда, за край ойкумены, как сказали бы древние греки.
Но странно это только на первый взгляд, а вот если разобраться, то становится понятно, что перемены к лучшему в жизни этих людей начались именно тогда, когда во Флориде появился я. И многие из тех, кто работал на меня, ни минуты не сомневались в решении последовать за мной.
Мы закончили погрузку, команда на кораблях, пассажиры тоже и вот-вот караван из четырёх судов: двух фрегатов, флейта и одного ост-индского судна, тронется в путь.
Ну а у меня есть одно незаконченное дело.
– Стефан, ты всё понял?
– Да, мистер Гамильтон.
– На всякий случай еще раз: ты должен передать эти бумаги мистеру Джеймсу Эштону Байарду Старшему в собственные руки и никак иначе. Это очень важно.
– Я понял мистер Гамильтон, я все сделаю.
– Спасибо Стефан, я на тебя рассчитываю.
Стефану Милковичу, большому другу Савелия я доверил передать конверт, в котором лежала доверенность на управление моим счетом в первом североамериканском банке и письмо с просьбой направит эти деньги на содержание моих детей и дочери погибшего Аарона Берра, оставшихся в Нью-Йорке. В этом же письме я просил Байарда попробовать организовать переезд моей семьи куда-нибудь в Европу, лучше всего в Швецию или Норвегию.
Я подумал, что только Скандинавия относительно безопасна сейчас. Швеция, конечно будет скоро воевать с Российской Империей, но Стокгольм русские штурмом брать не будут. Осло, же такой глухой медвежий угол, что там ничего вообще не происходит.
После того как американское правительство получило от меня щелчок по носу, и это я еще не говорю про провокацию на Ямайке, они вполне могли попробовать отыграться на моих детях или использовать их как рычаг давления.
На самом деле, я давно должен был позаботиться о том, чтобы руки дяди Сэма до них ну никак не дотянулись, но я со всеми своими проблемами во Флориде об этом даже не подумал. Как бы это не вышло боком совершенно посторонним людям.
На моем счету в североамериканском банке лежало ровно сто тысяч долларов. Сумма более чем достаточная для того чтобы обеспечить и моих детей и дочь Берра достойным содержанием.
Но чувство у меня на душе очень гадкое. Я, как будто нерадивый папаша-алиментщик, деньгами откупаюсь. Да, надо было заняться этим вопросом раньше и просто перевезти всех сюда. Сейчас я был бы спокоен.
Но в отсутствии гербовой бумаги приходится писать, пардон, на туалетной. Поэтому вот так. Стефан остается, должен будет отправиться в Нью-Йорк и передать письмо Байарду. Потом он может делать что хочет, Эштон щедро ему заплатит. Хотя задушевный друг Савелия и хотел отправиться вместе со мной, но я его уговорил побыть для меня почтальоном.