Да, скорость узлов сорок, это считай в четыре раза быстрее, чем мои пароходофрегаты. Допусти возьмем Нагасаки, до туда мы идем три недели, а на дирижабле долетим дней за пять. А про Флориду вообще говорить нечего, снабжать Ахайю станет намного проще, два дня и мы на месте. Надо только посадочную площадку там оборудовать будет. Причальную мачту, ангар, и все прочее.
Идея, конечно, звучит бредово. Регулярная линия Сан-Франциско — Сент-Августин, пассажирские рейсы дважды в неделю, грузовые по запросу. Стюардессы разносят прохладительные напитки по салону и готовят подачу обеда. Имейте в виду, что курение на борту корабля запрещено! А под дирижаблем девятнадцатый век. Дикие равнины, по которым племена команчей и прочих индейцев скачут на своих мустангах.
Хотя, может это не такой уж и бред. Все необходимое для создания дирижаблей у нас есть, а если так, то почему бы нет.
Раз уж я вспомнил про Флориду, надо снаряжать караван для Текумсе, дирижабли, когда еще полетят, а оружие моим союзникам нужно было еще вчера.
— Думаю, что лучше всего будет передать тебе трофеи, которые мы сняли с англичан. У моего оружия другой калибр и трофейными патронами ни ты, ни Ахайя не сможете пользоваться. А вот с британским оружием такой проблемы не будет.
— Хорошо Гамильтон. Это разумно.
— Итого я могу передать тебе порядка двух тысяч стволов, нет маловато. Две тысячи английских винтовок, и еще две флоридских с запасом патронов. Так будет лучше.
— Как мне это делить?
— Думаю, тысячу винтовок тебе, остальное Ахайе, все-таки он уже воюет с англичанами.
— Ясно. А динамит?
— Само собой, вы получите динамит. И вот еще что, пушек я вам пока не дам, но если все получится, в следующем году у вас будет артиллерия.
— Хорошо, о пушках речи и не было. Я хочу поговорить с тобой о твоей бывшей женщине, о Селии, — вот это поворот, с чего бы?
— Слушаю тебя.
— Я хочу, чтобы она отправилась со мной, в Профестаун.
— Зачем?
— Она станет моей женой.
Ну, ничего себе новости! Хотя, если разобраться это отличное решение проблемы, которая может образоваться тут. Правда есть один нюанс.
— Она католичка, и вряд ли согласиться стать женой язычника.
— Это не проблема, я все уже продумал. Я приму католичество и священник в твоем городе сделает нас мужем и женой.
— Хорошо если так. Но у меня есть условие. Мой сын останется со мной, это не обсуждается.
— Хорошо, я поговорю с Селией. Думаю, она согласится, скоро на Великих Озерах начнется большая война, а у тебя самое безопасное место для мальчика, теперь я это увидел.
— Значит, ты хочешь, чтобы я воспитывала твоего сына, которого тебе родила любовница?
— Да, хочу. И ты же знаешь, что Селия у меня была до тебя.
— Знаю, но неужели ты думаешь, что мне это приятно?
— Милая, я все понимаю, но прости, этот вопрос не обсуждается. Александр останется здесь, и станет частью нашей семьи.
— Ах так? Как жестоко!
— Да, именно так. Мария, ну ты же умная женщина, может быть самая умная из всех кого я, когда видел, — чистая правда, кстати. Моя жена настоящее сокровище: умница, красавица и голова никогда не болит. — Так нужно сделать. Я не могу подвергать моего сына риску. И к тому же, я уже говорил тебе, что рано или поздно, но заберу его к себе.
— Я не думала, что это будет так рано.
— Я тоже, но это произошло.
— Ну, хорошо, но я все равно обижена.
— Я вот и нет, я же вижу, иди сюда…
Через полчаса я завел разговор уже на совершенно другую тему.
— Как продвигается лечение раненых, что наших, что пленных англичан?
— Все кто должен был умереть, уже умерли. Знаешь, мне в голову только что пришла мысль.
— Какая?
— А что если попробовать из лукалита изготавливать протезы, как мне кажется, они будут лучше деревянных или железных.
— Конечно, надо попробовать, даже странно, что мы еще это не делаем. Лукалит становится все более и более востребованным, пора уже отдельное производство заводить.
— И мэтр Абенамар интересовался судьбой пленных, я сказала, что ты планируешь использовать их на постройке дорог.
— Правильно, а почему он спросил?
— Ты знаешь, он все-таки больше времени проводит в больнице, чем я, крошка Хуан у меня занимает достаточно много времени…
— И?
— Не перебивай. Мэтр сказал, что среди пленных достаточно много бывших студентов, человек десять точно, и среди них есть и несостоявшиеся медики.
— Ничего себе! Вот это новости, хотя чего я удивляюсь, англичане гребут всех подряд, не разбираясь.
— Ну так что?
— Я поручу де Карраско еще раз провести опрос всех пленных, действительно ни к чему ценные кадры использовать как подсобных рабочих.
— Отлично! И знаешь что, зайди в больницу и поговори с Шиаем, ему очень тяжело сейчас приходится.
— Я был там вчера и разговаривал с ним.
— Милый, это он перед тобой храбрится, на самом деле ему сейчас очень плохо, еще недавно он был здоров и полон сил, а сейчас он инвалид, поверь, ему нужна твоя поддержка.
— Конечно, о чем речь, прямо сейчас и поеду.
— Какой прямо сейчас? Считай ночь на дворе, ты даже сына сегодня не видел, и если ты решил что я уже не сержусь, так вот, ты ошибся. Я сержусь…
М-да, намеки у моей жены прям такие тонкие-тонкие, практически не заметные, но это и хорошо.
Текумсе крестился через два дня, он попросил стать меня его крестным отцом, я не мог отказать ему, а еще через день они с Селией поженились. И это был первый раз, когда я увидел её в Калифорнии.
А еще через неделю караван Текумсе отправился в обратный путь, они должны были сначала доставить оружие во Флориду, а только потом двинуть в Профестаун.
Надеюсь, у Текумсе всё получится и Ахайя получит оружие. Думаю, что следующую партию я доставлю уже на дирижабле. Хотя нет, не доставлю, посадочную площадку надо ведь оборудовать, а для этого придется отправлять корабль, который помимо всего прочего привезет и стрелковое оружие с пушками.
Глава 11
Среди пленных действительно оказалось почти два десятка бывших студентов, все они были солдатами одиннадцатого пехотного полка. Уж не знаю, почему так получилось, но в любом случае, это настоящий подарок судьбы. Студенты изучали самые различные области знаний, от юриспруденции до медицины. И всем им мы найдем место, где они смогут проявить себя с лучшей стороны.
Но сразу никто никому свободу давать не собирался, пусть сначала отработают свое на стройках народного хозяйства, а потом посмотрим кого куда.
Поэтому в середине августа пленные англичане под охраной японского драгунского полка приступили к строительству дороги от Монтеррея до Лос-Анджелеса. Руководил работами на этом направлении сеньор Веласкес, один из горных инженеров Ортеги.
Сам же Ортега с помощью местных олони это же время тянул дорогу от Коломы до озера Тахо, где, действительно, была обнаружена железная руда. При том очень хорошего качества, сталь из неё будет, пожалуй, получше кантонской. Эта дорога строилась сразу с расчетом на то чтобы параллельно ей пустить железнодорожное полотно, руду мы планировали возить паровозами, один из которых уже строился.
Единственным англичанином, который сразу получил предложение о работе, притом не где-нибудь, а в лаборатории Барри О`Салливана стал двадцатитрехлетний Говард Олдридж. Еще два года назад он, под руководством уже ставшего знаменитым профессора Гемфри Дэви изучал физику в стенах Королевского института в Лондоне, и насколько я понял, был очень талантливым парнем. Почему и как он оказался в армии, Говард не говорил, но я сделал вывод, что там какая-то темная история.
Я сделал это исключение так как, во-первых, Говард уж точно не питал большой любви к британской короне, это было видно, во-вторых обладал большими знаниями, и в-третьих Барри был нужен ассистент.
После того как Роза получила ПВХ, я поручил ей заняться исключительно пластмассами и их практическому использованию. Ведь это не только изоляция для проводов, хотя пока что именно это будет основным применением нового материала. Кроме того я поручил Розе заняться и лукалитом. Пусть работа по всем пластмассам будет сосредоточена в одних руках.
Так что Роза получила отдельную лабораторию, вернее получит, здание для неё уже строится, а она составляет перечень необходимого для работы оборудования, а Барри остался один. А так как его работа представляла очень большую важность, я просто не мог допустить, чтобы она замедлилась. Надеюсь, с появлением Говарда работы по электродвигателю и динамо-машине будут, наконец, завершены.
Первого августа состоялось знаменательное событие, из Охотска вернулся Кусков, который привез почти две сотни переселенцев. Часть из них мы поселили в деревню к Савелию, хотя это уже не деревня была, а скорее село или даже городок, а часть отправилась в форт «Восточный», вокруг которого постепенно начал строиться город, который получил одноименное название с рекой, Сакраменто.
В результате русского населения Калифорнийской республики было уже почти шестьсот человек, русские обогнали греков по численности и стали третьими после коренных жителей олони и испанцев, чей приток постоянно поддерживался благодаря раненым и беженцам из Мексики. Японцев и пленных англичан пока в расчет никто не брал. И так как у нас появилось уже несколько мест компактного проживания русских, то мне пришла в голову одна идея, которую я обсудил с Плетневым и Кусковым.
Пятнадцатое августа тысяча восемьсот восьмого года. Столица Калифорнийской республики.
— Проходите господа. садитесь. Иван Петрович, как себя чувствует ваша супруга?
— Спасибо, мистер Гамильтон, хорошо.
— Ряд это слышать, передайте ей приглашение в гости, Мария Мануэла будет рада.
— Непременно. Но как я понимаю вы нас пригласили не для того чтобы обсуждать здоровье моей ненаглядной?