— У вас начался Час Невезения, Бегемот. Мой вам совет — играйте. Ибо игра, кроме всего прочего, это лекарство против страха. Так мы идем в казино?
Желтые «жигули» подрулили к заведению вслед за нами. Было уже довольно темно, а потому зажглись уличные фонари. День выдался жарким, но к вечеру потянуло прохладой. Так что пиджак на плечах вышедшего из «жигулей» молодого человека был, пожалуй, уместен. Мне, правда, показалось, что надел он его не из соображений приличия, собираясь провести досуг в людном месте, и даже не по случаю прохлады, а просто потому, что за поясом у него был пистолет. В конце концов, я имел право предположить именно это, и никто не мешал мне поделиться своими соображениями с Лузгиным.
— Мне, право, неловко, господин актер, выталкивать вас навстречу смерти. Хотя смерть на ступеньках казино для истинного игрока, пожалуй, если не лестна, то уместна. Я готов вернуть вам пистолет, попробуйте защитить себя сами.
Молодой человек в пиджаке застыл истуканом у дверцы своих «жигулей» и без всякого стеснения косил глазами в нашу сторону. Конечно, для киллера подобное поведение можно было бы счесть вызывающим, но среди них попадаются редкостные наглецы.
— Это случайно не Язон? — спросил я у Чуева.
— Нет, — отозвался Витька. — Может, в милицию позвонить?
— А что мы скажем милиции? — пожал я плечами. — Что некий молодой человек собирается убить господина Лузгина? Но если сам господин Лузгин в это не верит, то почему должны верить сотрудники милиции? Так вы побежите, Бегемот?
— Идите к черту, — процедил сквозь зубы актер.
— Ну что ж, я подчиняюсь. Хотя не уверен, что этот юнец имеет отношение к потусторонним силам.
Молодой человек не то чтобы не ждал моего появления, но, видимо, никак предполагал, что мне придет в голову мысль прикурить именно от его зажигалки. Однако надо отдать ему должное, моя просьба не застала его врасплох, и человеком он был курящим, поскольку немедленно полез правой рукой в карман брюк. Врезал я ему от души и по очень болезненному месту. Несостоявшийся киллер согнулся и получил еще вдобавок ребром ладони по шее. Наверное, он так бы и рухнул на грязный асфальт, если бы я не прислонил его к капоту машины. Пистолет у моего оппонента был, а вот документов не оказалось.
— Что случилось? — окликнули меня от дверей казино. Кажется, это был охранник.
— Приятелю стало плохо, — поделился я своим горем. — Видимо, тепловой удар.
— Может, вызвать «скорую»?
— Не надо. Мы справимся сами.
Я махнул рукой в сторону чуевской «ауди», и оттуда мне на помощь примчались Витька с Лабухом. Втроем мы с трудом запихнули поверженного врага обратно в «жигули». Юноша продолжал пребывать в сладком забытьи, но суета вокруг его обездвиженного тела не привлекла особого внимания. Хотя площадку возле казино никак нельзя было назвать безлюдной. В нашу сторону косились и дамы, и джентльмены, и просто прохожие, но вопросов никто не задавал. Кто-то, видимо, считал, что в машину грузят пьяного, кто-то не исключал, что видит бандитскую разборку, но тогда тем более не следовало задавать озабоченным людям вопросы под горячую руку, дабы не нарваться на неожиданный отпор. Словом, задуманная мною операция по похищению неизвестного, который предположительно был киллером, прошла с блеском, и я поблагодарил соратников за доблестный труд.
— А с Бегемотом что делать? — спросил Лабух.
— Вот тебе ключи от моей квартиры, Саша, жди меня там. Лузгина можешь взять с собой, но силой не принуждай. Остальные свободны до утра. Да, чуть не забыл передать Верочке эту тысячу долларов и поблагодарить за службу. У меня все.
Витька, кажется, еще что-то собирался уточнить, но я уже сел за руль «жигулей» и тронул машину с места. Свежий ветерок, задувший в окно, благотворно подействовал на загадочного юношу в пиджаке. Он очнулся, но глаз не открыл, видимо, собирался с мыслями, просчитывал ситуацию и соотношение сил.
— Машина числится в угоне?
Ответа не последовало, зато пленник предпринял попытку пошевелить руками, довольно крепко связанными за спиной. Не то чтобы я его боялся, просто не хотелось во второй раз бить его по печени. В конце концов, у молодого человека могло оказаться слабое здоровье и даже цирроз, результат неумеренного потребления пива в подростковом возрасте.
— Вас подводит пристрастие к дешевым эффектам, милейший. Могли бы угнать машину с менее заметным номером.
У меня создалось впечатление, что он просто не понял мой намек на пресловутые шестерки. Наверно, то, что для начитанного Витьки Чуева почти потустороннее знамение, для этого недоучившегося сосунка всего лишь случайность. По-моему, незадачливый киллер не успел перевалить двадцатилетний рубеж. Во всяком случае, мучающие подростков прыщи еще не оставили его не отмеченного печатью интеллекта лица. Такие сначала стреляют, а потом уже писают в штаны от ужаса. Хотя нередки среди них и психически неполноценные отморозки, которые вообще слабо понимают, что такое жизнь и что такое смерть, витая мыслями или тем, что их заменяет, в виртуальном пространстве. Издержки телевизионного воспитания, формирующего клиповое сознание, неспособное воспринимать мир в причинно-следственных связях. В сущности, это разновидность олигофрении, но, к сожалению, немногим дано это понять.
— Вы будете говорить, молодой человек, или отойдете в мир иной, героически стиснув зубы.
— Я вам ничего плохого не сделал.
— Но вы хотели убить моего дорогого друга, замечательного российского актера Лузгина. Вы покусились на святое, на последнее, что еще осталось у нашего Отечества, — на искусство! Я бы на вашем месте со стыда сгорел.
— Вы сумасшедший?
— Должен сказать, что вы не первый, кто меня об этом спрашивает. Но неужели вам станет легче, если я признаюсь, что — да, маньяк? Итак, кто вам заказал Лузгина?
— Я не знаю никакого Лузгина. Я приехал играть в казино.
— В казино, юноша, не ходят без денег и с пистолетом за поясом. Я бы на вашем месте хотя бы для конспирации прихватил наличные. И документы надо брать на дело. А то обнаружат ваш труп где-нибудь на обочине, и будут десятки занятых людей мотаться по всему городу, выискивая, за чей счет вас похоронить. Вы же знаете, что в областном бюджете денег кот наплакал.
— Я не собираюсь умирать. — Голос моего пленника дрогнул.
— Так ведь и Лузгин не собирался. Он ведь вообще жизнелюб. Милый человек, обаятельный, доброжелательный, любимый друзьями и женщинами. И вдруг появляетесь вы с пистолетом и дурными намерениями. Стыдно, юноша.
— Что вам от меня надо?
Крепкими нервами этот парнишка явно не обладал и уже на десятой минуте нашего дружеского разговора перешел на визг. Глаза смотрели на меня испуганно, но раскаяния в них я не приметил, только ненависть.
— Назовите имя человека, заказавшего вам Лузгина.
— Я его не знаю. Мы в пивной встретились. Нас Хряк познакомил.
— И что сказал этот блондин?
— Назвал фамилию человека, дал адрес и выплатил аванс в две тысячи долларов.
— А когда окончательный расчет?
— Завтра. Место он назначит сам. Позвонит Хряку, как только получит подтверждение о смерти Лузгина.
— Хряк, значит, в доле?
— Десять процентов.
— Ну это по-божески. Точнее, по-сатанински. Так это не первое ваше убийство?
Молчание было мне ответом, молодой человек мучительно обдумывал, как бы половчее мне соврать.
— Значит, не первое, — сделал я вывод и резко повернул руль вправо.
— Это было случайно. Мы хотели ограбить, и все.
— Хорошо. Я помогу вам убить Лузгина и заработать десять тысяч. Но взамен вы сдадите мне Язона. Вашего блондина ведь Язоном зовут?
— Не знаю. Он не представился.
Честно говоря, я не очень понимал этого Язона. К чему такая кровожадность? Допустим, убийство много знающего Каблукова сошло ему с рук. Казалось бы, сматывай удочки и уноси ноги из города, где совершенно очевидно запахло жареным. Однако Язон остается, чтобы устранить Лузгина. Неужели только потому, что Лузгин знал в лицо Наташу и самого Язона? Но ведь Язона знали в лицо многие, так же, как и его подружку, впрочем. Он что, собирается убрать всех, так или иначе причастных к золотым безделушкам? Но это ведь абсурд. Мне известно о трех проданных им предметах, но их, скорее всего, было больше. Причем Язон явно искал оптового покупателя. Наследил этот блондин в городе изрядно, что, между прочим, говорит о его недостаточной профессиональной подготовленности. Судя по всему, Язон и Наташа дилетанты, случайно наткнувшиеся на золотые россыпи и не обладающие нужными связями, чтобы реализовать свалившееся на голову богатство без шума и пыли.
В своей квартире я обнаружил не только Лабуха, но и Лузгина. Моя догадка оказалась верной, актер боялся и, похоже, у него для этого были веские причины. На приведенного мною молодого человека он взглянул без большого дружелюбия и особенного интереса к нему не выказал. Следовательно, несостоявшийся киллер не лгал, и с Лузгиным он действительно знаком не был.
— Послушай, граф, ты живешь как последний босяк, — встретил меня претензией Лабух. — В твоем холодильнике нет даже маргарина. А из спиртного только пустая бутылка из-под коньяка. Я бы с удовольствием пополнил твои продуктовые запасы, но у меня нет денег.
Денег я Лабуху дал, чем привел его в легкую растерянность.
— А ты не боишься, что я сбегу? Тем более что выданной тобой суммы хватит на ночной загул.
— Ты не станешь пить, Лабух. Любопытство художника помешает. Ты побоишься опоздать на банкет царя Мидаса. Мы ждем тебя через полчаса с колбасой, консервами и бутылкой коньяка. Хлеба не забудь.
Пока Лабух проворачивал хозяйственные дела, я вплотную занялся своими гостями. Молодому человеку я наконец развязал руки и усадил его в кресло, стоящее у окна. Окно было открыто по причине духоты, но поскольку я живу на шестом этаже, то можно было не опасаться внезапного прыжка и побега. Лузгин сидел на диване, угрюмо уставившись в телевизор, который, к слову, не был включен.