— Кто знал, что вы заказали платье?
— Никто не знал. Все получилось спонтанно. Вы же знаете Виктора. Он захотел сделать мне подарок. Мы проехались по магазинам, но ничего подходящего не нашли. Тогда я увидела это ателье. Моя подруга очень его хвалила. Мы зашли и сделали заказ.
— Как фамилия владельца ателье?
— Борисов, кажется, или Борискин. Я не знаю, владелец он или просто там работает, но именно он принял у нас заказ.
— И этот Борисов был в ресторане? Вы, разумеется, его поприветствовали. Или это сделал Феликс Строганов?
— Строганов, — припомнила Надеждина. — Феликс еще пошутил по поводу чудаков, которые расплачиваются за карточным столом фальшивыми купюрами.
— А что сказал в ответ Борисов?
— Ничего. Рассмеялся, и все.
Майор Рыков, явившийся в сопровождении мрачноватого дылды-лейтенанта, прервал нашу на редкость содержательную беседу на самом интересном месте. Вид незадачливого киллера, до сих пор пребывающего в прострации, поверг его в уныние.
— Что же ты так неосторожно, Игорь? — укоризненно глянул он в мою сторону.
— Извини, — развел я руками. — Дефицит времени помешал рассчитать силу удара. Его прислал некто Борискин или Борисов. Светлана тебе все объяснит. А я тороплюсь.
Рыков хотел задать мне еще какой-то вопрос, даже успел что-то крикнуть в спину, но я его уже не слышал. Надо было поторапливаться. Заказчика могло насторожить, что киллер, посланный на задание, не подает о себе вестей. Я знал, где находится ателье с загадочным и мерцающим названием «Этуаль», что, если не ошибаюсь, в переводе с французского означает «звезда». Но попробуйте назвать «Звездой» свое ателье, и все решат, что вы озабочены исключительно пошивом униформы для наших доблестных вооруженных сил. С другой стороны, и название «Этуаль» настолько затасканно, что, бесспорно, указывает на отсутствие фантазии у владельцев ателье.
Между прочим, в нашем резко континентальном климате нельзя полагаться на благосклонность природы. Казалось бы, с утра было обещано благолепие, но после обеда задул вдруг холодный северный ветер, небо стало затягиваться тучами устрашающего свинцового оттенка, из которых вот-вот должен был хлынуть проливной дождь. А я, к сожалению, не захватил ни куртки, ни зонтика. И вообще отправился на операцию гол как сокол. В том смысле, что у меня не было под рукой даже пистолета. И если с зонтиком можно было подождать, поскольку крыша моего «форда» непроницаема для холодных капель, то отсутствие оружия могло аукнуться для меня самым роковым образом. Я, разумеется, далеко не случайно вспомнил о пистолете. Чрезмерно нахальная «Волга» слишком уж подозрительно болталась у меня на хвосте, постоянно демонстрируя готовность то ли подрезать меня на повороте, то ли вообще выпихнуть на тротуар. Мне показалось, что вели меня чуть ли не от самого дома Надеждиной. А потому были все основания полагать, что в черной «Волге» сидит заказчик несостоявшегося убийства или его ближайший подручный.
Создавалось впечатление, что водитель «Волги», а он был в салоне один, испытывает горячее желание выстрелить в меня на ходу, но, во-первых, для подобного рода подвигов надо обладать соответствующими навыками, а во-вторых — смелостью и наглостью, поскольку стрельба на людных улицах чревата тем, что вас заметят и настучат в правоохранительные органы. Господин Борисов, если, конечно, за рулем был он, отчаянной смелостью не отличался. У меня сложилось впечатление, что в криминальных делах он был дилетантом, вступил на преступную стезю совсем недавно и не успел набраться опыта. Отсюда, наверное, и прокол с киллером, редкостным раззявой, который не только не выполнил заказ, но и дал себя обезоружить и задержать самым незамысловатым образом. Я мог бы без труда оторваться от черной «Волги», но как раз этого мне делать не хотелось, с другой стороны, я очень опасался, что у ее водителя в конце концов сдадут нервы и он начнет палить неприцельно, подвергая смертельной опасности ни в чем не повинных людей. В этот проулок я свернул исключительно для того, чтобы облегчить задачу своему преследователю и позволить ему наконец исполнить горячее желание, распирающее злодейскую грудь.
Я оторвался от «Волги» как раз настолько, чтобы успеть выскочить из «форда» и затаиться между двух металлических гаражей. Не скажу, что место для засады было выбрано идеально, но я, к сожалению, не располагал временем для скрупулезного и вдумчивого подхода к разрешению ситуации, возникшей не по моей вине. «Волга» появилась буквально через полминуты. По тому, как медленно она приближалась к моему «форду», я определил, что ее водитель обуреваем сомнениями и испытывает жгучее желание рвануть отсюда без оглядки. Он подвергал себя немалому риску, втянувшись в гаражный лабиринт, где, в отличие от меня, чувствовал себя незваным гостем. Я же был здесь далеко не впервые. Дело в том, что именно в этом месте Сеня Шергунов хранит свою консервную банку под названием «москвич». Сенин гараж был расположен буквально в десятке метров от моего временного убежища. И более того, сам Сеня крутился у меня на виду, готовясь загнать поврежденную бяками собственность под крышу. Сворачивая сюда, я никак не рассчитывал, что встречу здесь Шергунова, который в данных обстоятельствах мог оказаться весьма существенной для меня помехой.
Водитель «Волги» тоже, видимо, заметил Сеню, а возможно, даже узнал его, поскольку стремительно рванул мимо моего «форда» прямо к шергуновскому гаражу. Далее все происходило, как в паршивом голливудском боевичке. Полноватый молодой человек, лишь слегка уступающий моему приятелю габаритами, выскочил из «Волги» и бросился с пистолетом в руке к ошарашенному таким оборотом дела Шергунову. По-моему, в таких случаях следует кричать «руки вверх», «руки на капот» или что-нибудь в этом роде, однако Борискин был до того взволнован, что просто ткнул стволом в объемистый Сенин живот. Все это было настолько глупо и неожиданно, что Шергунов даже не успел испугаться, а лишь открыл рот от изумления.
— Убью! — взвизгнул наконец налетчик.
— А за что? — совершенно резонно спросил Сеня.
Новоявленный террорист испуганно огляделся по сторонам и юркнул за шергуновскую спину. Видимо, он считал, что я лежу на сиденье своего автомобиля с пистолетом в руке и выжидаю удобный момент, чтобы вогнать в него пулю. А несчастного Сеню Борискин решил использовать в качестве живого щита. Ситуация была настолько комичной, что наблюдать за ней без смеха было просто невозможно. Шергунов медленно двигался к моему «форду», подняв руки над головой, а его обидчик суетился в тылу, нервно поглядывая на двух растерявшихся мужиков, вышедших на шум из соседнего гаража.
Сеня наконец поравнялся с моим «фордом» и даже взялся за ручку дверцы:
— Здесь нет никого, — сказал он хрипло.
— Как это нет? — осмелился выглянуть из-за его плеча террорист.
Мне не оставалось ничего другого, как выйти из засады и от души дать пинком под зад господину Борискину, который от неожиданности упал лицом на капот машины, ощутимо для мягких тканей соприкоснувшись со стеклом и металлом. Пистолет вылетел из его руки и мягко шлепнулся к ногам Шергунова. При этом раздался выстрел. Куда ушла пуля, я так и не понял, зато Сеня вскрикнул, подпрыгнул на месте и обрушился всей своей немалой массой на террориста, который не устоял на ногах и рухнул на землю под ноги набежавшим соседям Шергунова по гаражному кооперативу. Мужики в промасленных спецовках, демонстрируя пролетарскую солидарность с интеллигентом Сеней, прошлись несколько раз рифлеными подошвами по телу и физиономии Борискина, подтвердив тем самым, что народ у нас террористов не любит и при первой же возможности бьет их смертным боем. Мои возгласы «бpeк!» и «хватит, мужики!» не сразу нашли отклик в разгоряченных душах, но мне все-таки удалось спасти господина Борискина, который по паспорту, впрочем, оказался Борисовым, от самосуда.
— Я этого гада в милицию сдам, — орал Сеня. — Я этого так не оставлю. Совсем люди совесть потеряли!
— Правильно, — сказал я. — Немедленно везем его в милицию. Спасибо, мужики, за помощь. Родина вас не забудет. Сеня, садись за руль.
Борисов был рад-радешенек, когда мы наконец покинули место судилища, оставив за бортом расходившихся пролетариев. Впрочем, радость его поблекла после того, как я ткнул его в бок стволом подобранного пистолета.
— Давно террористом работаете?
— Но позвольте! — попробовал было возмутиться владелец ателье. — По какому праву…
— По уголовному, — напомнил я ему. — Захват заложника, покушение на убийство. Лет на пятнадцать тянет по совокупности.
— На пожизненное он у меня загремит, — зарычал от руля Шергунов, склонный, как и все интеллигенты, к преувеличениям и крайностям. — Козел!
С последним утверждением Сени я охотно согласился и настоятельно порекомендовал задержанному не усугублять свою вину и во искупление грехов согласиться на сотрудничество с правоохранительными органами.
— Ты мне, Фотограф, мозги не пудри, — окрысился Борисов. — Ты такой же правоохранитель, как я Ротшильд.
— Это верно, — охотно подтвердил я. — Но именно поэтому нам с вами легче будет договориться. Зачем вам понадобилось убивать Надеждину?
— Никого я не убивал, — огрызнулся Борисов. — Иди ты к черту.
— Сеня, рули к ближайшему отделению. Гражданин просится на длительную отсидку. Есть же на этом свете извращенцы, прости господи. Ну все есть у человека — деньги, любовницы, роскошное жилье. Но нет, ему непременно хочется на нары, и чтобы параша была в углу. Вы случайно не экстремал, господин Борисов?
Судя по белому, начинающему опухать и отливать синевой лицу, господин Борисов экстремалом не был, во всяком случае, к параше его точно не тянуло. Нервное возбуждение, вызванное классовой борьбой с пролетариатом, спадало, и владелец шикарного ателье начал потихоньку осознавать ситуацию.
— Вы ничего не докажете.
— Не смешите. Свидетелей с избытком. И все почтенные люди, отцы семейств. Взяли вас с поличным. Улик и показаний против вас будет столько, что на два процесса хватит. Откуда у вас фальшивые купюры?