Кроме всего прочего, несмотря на все свое старание избежать столкновения с петербургскими врачами, Калиостро все-таки подвергся преследованию с их стороны. Так, по сообщениям барона Глейхена, придворный врач великого князя Павла Петровича вызывал Калиостро на дуэль.
Вынужденный наскоро выехать из России, Калиостро не успел побывать в Москве. По всей вероятности, он и там не встретил бы особенного успеха, т. к. московские масоны оставались совершенно равнодушными к его приезду в Россию. Событие это не прошло, однако, без неблагоприятного влияния на русское масонство, т. к. Калиостро вселил в Екатерину II еще большее нерасположение к масонам.
Из Петербурга, проехав тайком через Митаву, Калиостро явился в Варшаву, где столкнулся с одним из самых сильных своих противников, графом Мощинским. Не задержавшись надолго в Варшаве, Калиостро очутился во Франкфурте-на-Майне, затем в Страсбурге. Пышные встречи, устроенные ему в этих городах, послужили вознаграждением за испытанные неприятности. В Страсбурге Калиостро сумел приобрести себе расположение католического духовенства, и дела его пошли великолепно. Жил он роскошно.
Прожив довольно долго в Страсбурге, Калиостро побывал потом в Лионе и Бордо и, наконец, в конце 1782 года очутился в Париже, где слава Калиостро как алхимика, врача и прорицателя возрастала все более и более. Лоренца также с большим успехом начала подражать занятиям своего мужа: она открыла магические сеансы для дам. Сам Калиостро публично объявил об учреждении им в Париже ложи египетского масонства. Число мастеров этой ложи ограничивалось тринадцатью, а поступление в это звание было трудновато, т. к., кроме полной веры в главу ложи, от поступающих в нее требовалось: иметь видное положение в обществе, пользоваться безукоризненной репутацией, получать по крайней мере 50 000 ливров годового дохода и не быть стесненным никакими семейными и общественными отношениями. Все это сделало ложу египетского масонства чрезвычайно привлекательной для людей богатых и знатных и доставило Калиостро самую сильную поддержку в парижском обществе.
Почти три года прожил Калиостро в Париже, занимаясь распространением египетского масонства, вызывая тени умерших и устраивая свои знаменитые ужины, на которых присутствовали в качестве первых гостей Генрих IV, Вольтер, Руссо и другие, давно умершие лица.
Никогда — ни раньше, ни после того не пользовался Калиостро такой славой и такой громадной популярностью, как во время своего последнего пребывания во Франции и, в особенности, в Париже. Среди таких успехов Калиостро разыгралась история с ожерельем королевы Марии-Антуанетты, в которую он и его жена были замешаны. В августе 1785 года Калиостро был арестован и посажен в Бастилию, однако вскоре был оправдан, что послужило поводом к шумным манифестациям, быть может, не столько из расположения к нему, сколько из ненависти ко двору, для которого эта скандальная история была жестоким ударом. Тем не менее Калиостро стал подумывать об отъезде из Франции и через Булонь уехал в Англию. Здесь, в 1787 году, он напечатал свое знаменитое послание к французскому народу, враждебное королевской власти. В нем он резко нападает на существовавший тогда во Франции политический строй, требует разрушения ненавистной ему Бастилии, уничтожения произвольных арестов и предсказывает скорое наступление революции.
Но в Лондоне счастье недолго сопутствовало Калиостро. Бойкий журналист Мораенд, с которым он вступил в полемику, разоблачил всю его прошлую жизнь. Тогда прежнее обаяние его исчезло, а вместе с тем явились кредиторы, и Калиостро стало так плохо в Лондоне, что он счел нужным убежать в Голландию. Отсюда он перебрался сначала в Германию, а потом в Швейцарию. Ему, однако, помнилась его некогда блестящая жизнь в Париже, но попытка вернуться во Францию не удалась. Тогда Калиостро поехал в Рим и, по убеждению Лоренцы, жил там некоторое время спокойно. Однако вскоре он связался с римскими масонами и успел даже учредить в папской столице ложу египетского масонства. Один из его адептов донес на него. За Калиостро стали следить и вскоре открыли его переписку с якобинцами. По этой причине он, в сентябре 1789 года, был заключен в крепость св. Ангела. Римская инквизиция собрала самые подробные сведения о его жизни, и Калиостро 21 марта 1791 года был под своим настоящим именем Джузеппе Бальзамо приговорен к смертной казни как еретик, ересеначальник, маг-обманщик и франк-масон. Но папа Пий VI заменил смертную казнь вечным заточением в крепости св. Ангела, где Калиостро и умер спустя два года после произнесения над ним этого приговора.
ГЛАВА 4.ГЕРЦОГИНЯ КИНГСТОН
В 1738 году при дворе принцессы уэльской, матери будущего короля Великобритании Георга II, появилась 18-летняя фрейлина — дочь полковника английской службы мисс Елизавета Чэдлей, родом из графства Девоншир. Была она необыкновенной красавицей, обладавшей к тому же острым и игривым умом. Молва гласила, что во всем Соединенном королевстве не было ни одной девицы, ни одной женщины, которая могла бы сравняться красотой с пленительной Елизаветой. Поэтому неудивительно, что вскоре у нее появились восторженные и страстные поклонники. К числу таких поклонников принадлежал и молодой герцог Гамильтон. Неопытная девушка вскоре влюбилась в него. Герцог воспользовался этим, а затем, несмотря на свои прежние обещания и клятвы жениться, обманул ее, уклонившись от брака с обольщенной им девушкой.
Жестоко разочарованная в своей первой любви, Елизавета Чэдлей в 1744 году обвенчалась с влюбившимся в нее капитаном Гарвеем, братом графа Бристоля. Этом брак был совершен против воли родителей Гарвея. К тому же мисс Елизавета не хотела потерять звание фрейлины при дворе принцессы уэльской, что неминуемо последовало бы, если бы она вступила в брак. По этим двум причинам молодые люди сохранили свой брак в непроницаемой тайне. Связь же Елизаветы с герцогом Гамильтоном также не была никому известна, а потому самые богатые и знатные женихи Англии продолжали по-прежнему искать ее руки. Все удивлялись, почему мисс Елизавета, не имевшая никакого наследственного состояния, отказывается от самых блестящих предложений.
Между тем, тайные супруги жили между собой не слишком ладно. С первого же дня супружества у них начались размолвки, а потом ссоры, вскоре перешедшие в непримиримую вражду. Миссис Елизавета решила разлучиться с мужем и, чтобы скрыться от него, отправилась путешествовать по Европе. Во время этого путешествия она побывала в Берлине и Дрездене. В столице Пруссии король Фридрих Великий, а в столице Саксонии курфюрст и король польский Август III оказали мисс Чэдлей (или миссис Гарвей) чрезвычайное внимание. Фридрих Великий был так сильно увлечен ею, что в течение нескольких лет вел с ней переписку.
Вскоре, однако, недостаток денежных средств принудил ее отказаться от дальнейшего путешествия по Европе. Вернувшись в Англию, она поняла, что здесь ей невозможно было оставаться, т. к. разгневанный муж стал с ней дурно обращаться. К тому же он грозил ей, что об их тайном браке сообщит принцессе уэльской, под покровительством которой находилась Елизавета, считавшаяся по-прежнему, как незамужняя девица, в числе фрейлин принцессы. Однако при этой угрозе капитан встретил в своей молодой жене ловкую и смелую противницу.
Мисс Елизавета узнала, что пастор, который венчал ее с Гарвеем, умер и что церковные книги того прихода, где она венчалась, находились в руках его преемника, который был человеком доверчивым и беспечным. Она решила отправиться к нему, что и сделала. Встретившись с новым пастором прихода, мисс Елизавета попросила у него позволения просмотреть церковные книги на предмет выяснения какого-то незначительного факта или события, якобы необходимого ей. Не подозревая в такой просьбе ничего дурного, пастор охотно разрешил посетительнице просмотреть эти книги. В то время, когда ее приятельница занимала пастора разговором, сама она вырвала тайком из церковной книги ту страницу, на которой был записан акт о ее браке.
Возвратившись домой, мисс Елизавета спокойно объявила мужу, что никаких следов их брака не существует, что она считает теперь себя совершенно свободной, что он, если желает, может заявить об их браке кому угодно, но никакими доказательствами не сможет подтвердить своего заявления. К этому она добавила, что при таких условиях он, вероятно, согласится отказаться от тяжести лежавших на нем брачных уз. Гарвей, не желавший дать свободы Елизавете только из ненависти к ней, после некоторого колебания принял эту сделку, тем более, что в это время сам влюбился в другую женщину. Таким образом, Елизавета получила право жить где и как ей вздумается.
Спустя некоторое время после описанных событий мистер Гарвей, после смерти своего старшего брата, унаследовал титул графа Бристоля, а вместе с тем получил и весьма значительное состояние. Вскоре он сильно заболел. Врачи считали, что не было никакой надежды на его выздоровление. Тогда мисс Елизавета Чэдлей задумала сделаться графиней Бристоль, хотя бы и формально. При этом она имела бы право на вдовью долю из состояния умирающего. С этой целью она начала, находясь в разных домах, заявлять о своем тайном браке с капитаном Гарвеем, а теперь графом Бристолем. Она рассказывала также, что от этого брака у нее есть сын. Однако граф Бристоль, вопреки всем предсказаниям медиков, вскоре поправился. Он узнал о слухах, распускаемых его женой, и теперь, в свою очередь, хотел начать процесс для того, чтобы доказать, что тайного брака между ним и мисс Елизаветой никогда не существовало. Это дело, впрочем, приняло другой оборот.
Еще в ту пору, когда мисс Елизавета не уничтожила акта о своем браке с Гарвеем, она влюбила в себя старого герцога Кингстона, а когда ее проделка с больным графом Бристолем не удалась, смогла убедить этого старика жениться на ней. Супруги жили мирно. Старый добродушный герцог был вполне счастлив, получив в жены такую красавицу и находясь в полной ее власти. Умер он в 1773 году. После смерти герцога оказалось, что, согласно завещанию, все его громадное состояние должно было перейти к его вдове. Недовольные таким посмертным распоряжением герцога, его родственники завели с герцогиней сразу два процесса — уголовный и гражданский. Они обвиняли леди Кингстон в двоебрачии и оспаривали