– Не знаю, – кратко ответил пленный.
– Начинай, Питриан.
Питриан вынул из-за пояса пистолет, обернул дуло веревкой и начал вращать рукоять. Веревка, натягиваясь, все сильнее и сильнее впивалась в голову несчастного.
Боль, которую чувствовал пленный, была ужасна. Глаза его чуть не выскакивали из орбит, лицо посинело, кровавая пена выступила на губах.
– Отвечайте, – холодно приказал Монбар.
Глаза пленного налились кровью, нервная дрожь пробегала по его телу. Он сделал страшное усилие и прошептал глухим голосом:
– Я не знаю… Господи, сжалься надо мной…
– Продолжай, Питриан, – велел Монбар, пожимая плечами.
– Что за смысл давать мучить себя подобным образом? – философски заметил Питриан, вновь принимаясь вертеть своим пистолетом.
– Я не знаю! Убейте меня, злодеи! – взревел пленный, лицо которого обагрилось кровью.
Как ни велика была твердость пленника, боль была столь сильна, что он признал себя побежденным. Монбар сделал знак, Питриан отпустил веревку.
– Вот дурак-то, дать так себя отделать! – прошептал он.
Веревка настолько глубоко врезалась в голову, что Питриан был вынужден отдирать ее руками. Лицо пленника почернело от боли.
– Поумнели? Так говорите теперь, – сказал Монбар с насмешкой.
– Что вы хотите знать? – прошептал пленник, без сил падая на церковные плиты.
Питриан спрыснул его водой, приговаривая:
– Бедняга! Вставай! Экая баба!
Пленник приподнялся на коленях.
– Куда девались губернатор и его питомица? – спросил Монбар бесстрастно.
– Они в Гибралтаре.
– Вы это знаете наверняка?
– Да.
– А жители?
– Большая часть в лесу с гарнизонными солдатами… Попробуйте догнать их: они заставят вас дорого заплатить за ваше гнусное нападение…
– Итак, они решили сопротивляться?
– Они будут сражаться до последней капли крови.
– Тем лучше. Если эти люди хотят драться, значит у них есть что защищать, – сказал Монбар, потирая руки. – Где они спрятали свои сокровища?
– В Гибралтаре, в Мериде и в лесу.
– Ну и прекрасно! Вот, по крайней мере, положительные сведения. Прощайте!
– Будьте вы прокляты! – воскликнул пленник и снова упал.
– Что с ним, с бедняжкой, делать? – насмешливо спросил Питриан.
– Ба-а! – ответил Монбар, пожимая плечами. – Что хочешь. Он больше ни на что не годится.
Монбар повернулся спиной к несчастному и вышел из церкви в сопровождении Филиппа.
– Теперь ты узнал то, что хотел? – спросил Монбар.
– Надеюсь, – ответил тот.
– Чего же еще ты хочешь?
– Хочу спросить вас, кто вам сказал, что я люблю донью Хуану?
– Ты сущее дитя, – сказал Монбар, улыбаясь, – разве трудно было догадаться?
Дойдя до площади, они услышали пистолетный выстрел. Это Питриан прострелил пленнику голову, чтобы избавить его от нестерпимых мук. Как видно, у Питриана было нежное сердце, исполненное сострадания к ближнему.
Глава XXIIГибралтар
Выйдя из церкви, Монбар отпустил сопровождавших его флибустьеров и, взяв под руку молодого человека, направился к дому. Оба шли молча. Каждый размышлял о своем. Вдруг Монбар остановился и, взглянув прямо в лицо своему спутнику, спросил:
– О чем вы думаете, Филипп?
– Я? – Молодой человек поднял голову. – Я думаю, что Гибралтар просто-таки набит богатством.
Монбар расхохотался.
– Вы этого совсем не думаете, друг мой, – сказал он.
– Неужели?! – вскричал Филипп.
– Конечно! Хотите, я вам скажу, о чем или, лучше сказать, о ком вы думаете?
– О! Спорю, вам это не удастся!
– Посмотрим, – насмешливо ответил Монбар. – Вот буквально о чем вы думаете.
– Буквально! Это уж слишком.
– Нет. Вы говорите себе, идя рядом со мной и держа меня под руку: «Какой странный этот Монбар, честное слово. Он теряет время в Маракайбо, из которого жители все вывезли, между тем как прямо напротив него, по другую сторону озера, находится Гибралтар, город тем более богатый, что жители Маракайбо перевезли туда все свои драгоценности. Монбару стоит только, так сказать, протянуть руку, чтобы захватить все это, а он этого не делает. Я не говорю уже о том, что, пользуясь экспедицией, я могу похитить женщину, которую люблю, сокровище гораздо более драгоценное для меня, чем все бочки с золотом. Почему же он теряет время, вместо того, чтобы действовать против врагов, заранее побежденных и деморализованных нашими успехами?» Что, брат, угадал я вашу мысль?
– А если действительно такова моя мысль, – сказал Филипп с плохо скрытым раздражением, – что вы можете мне ответить?
– Многое, друг мой. Во-первых, наши враги остерегаются. Если они укрылись в Гибралтаре, значит они решились защищаться.
– Мне все равно!
– Я знаю. Но мне не все равно. Я не хочу безрассудно бросаться в опасное предприятие, где мы будем иметь дело с людьми, укрывшимися в последнем убежище, которые дадут убить себя, защищаясь до последнего, но не отступят ни на шаг.
– Ну так мы их убьем.
– Я знаю, что мы их убьем, но какой ценой – вот в чем вопрос! Кроме того, с минуты на минуту я жду важных известий. Я не хочу ничего предпринимать, не узнав прежде о планах испанцев.
– Но кто доставит вам эти сведения?
– Тот, кого вы хорошо знаете, – ваш бывший юнга Шелковинка, которого я позаботился оставить здесь, когда мы уезжали, чтобы он мог сообщить нам все необходимые сведения.
– Да, но Шелковинка исчез. Мы здесь уже две недели, а никаких известий о нем не имеем.
– Он найдется, не беспокойтесь. Шелковинка слишком ловок для того, чтобы пропасть.
– Бедняжка! Его, верно, узнали, и он убит.
– Не так-то он прост… и доказательством служит то, что он уже здесь.
– Шелковинка?! – вскричал Филипп.
– А то кто же? Разве вы не видите, что он стоит у дверей вашего дома?
– И правда! – радостно вскричал молодой человек. – Эй, юнга! – окликнул он мальчишку, неподвижно стоявшего у дверей.
Мальчик осмотрелся и, узнав приближающихся к нему флибустьеров, вскрикнул от радости и бегом бросился к ним.
– Откуда ты взялся? – спросил Монбар, дружески похлопывая его по плечу. – Я думал, что ты умер.
– Умер! – вскричал юнга, смеясь. – С какой стати, адмирал?
– Не знаю, – пожал плечами Монбар, – но так как по приезде сюда мы ничего о тебе не слышали, мы решили, что ты убит или, по крайней мере, взят испанцами в плен.
– Откуда ты? – спросил Филипп.
– Из Гибралтара, приплыл на жалкой лодчонке, которую мне удалось украсть.
– Пронырлив, как прежде! У тебя есть что сообщить нам?
– Много чего, но не здесь, если вам будет угодно.
– Ты прав, следуй за мной. Честное слово, ты смышленый мальчишка!
– Благодарю, капитан. Какой похвалой могу я вам отплатить? – откликнулся Шелковинка, смеясь.
– Не надо, лучше пойдем и поговорим.
Они вошли в дом Филиппа в сопровождении юнги, который щелкал пальцами и строил гримасы, как обезьяна, грызущая орехи.
– Теперь говори, – сказал Монбар, когда они прошли в самую дальнюю комнату, – и давай покороче.
– О! Я буду говорить кратко, – ответил юнга. – Что вы хотите знать?
– Куда делись местные жители и что намерен делать губернатор дон Фернандо д’Авила. Насколько я могу судить, это храбрый воин. Удивляюсь, как это он еще не дал о себе знать после нашего появления на озере.
– Все очень просто, он вас ждет.
– Как! Он нас ждет?!
– Сейчас я все расскажу.
Юнга начал рассказывать о том, что произошло, каким образом губернатор узнал о прибытии флибустьеров на остров Аруба, как, рассудив, что Маракайбо не может сопротивляться нападению, он отдал приказ оставить город и на кораблях отправляться в Гибралтар и как уехал последним, удостоверившись, что жители в полной безопасности. Рассказал и про то, что многие из Гибралтара отправились на мулах дальше, в Мериду.
– Очень хорошо, – заметил Монбар, – я рад узнать, что обязан этим приятным сюрпризом Агуиру, я сведу с ним счеты после.
– Неужели вы думаете, что он остался вас ждать? Как бы не так! Когда он высадил войска, которые ему поручили перевезти на Голубиный остров, он не вернулся на озеро, а, напротив, вышел в открытое море.
– Тем лучше! – воскликнул Монбар, радостно потирая руки. – Таким образом я непременно его встречу… Но вернемся к губернатору. Что же он сделал?
– Он не терял времени даром. Вот и вам поспешить бы.
– Что я слышу! Господин Шелковинка дает советы, – засмеялся Филипп.
– Говорю то, что вижу.
– К делу, юнга, к делу! – с нетерпением вскричал Монбар.
– Вот вам и дело. Как я уже вам говорил, – начал мальчик с серьезностью офицера, отдающего рапорт, – жители Маракайбо укрылись в Гибралтаре и Мериде. Должен прибавить, что они были приняты самым дружелюбным образом и им был оказан прием, которого заслуживало их бедственное положение. Когда все жители разместились, дон Фернандо д’Авила, чье имя прославилось во фландрских войнах…
– Сократи похвалы, – перебил Монбар, топнув ногой. – По-моему, негодяй, ты насмехаешься надо мной.
Шелковинка искоса взглянул на Монбара и, увидев, что выбрал не самое удачное время для шуток, продолжил свой рапорт серьезным тоном.
– Дон Фернандо д’Авила, – сказал он, – взял с собой четыреста солдат, к которым присоединились четыреста хорошо вооруженных жителей Гибралтара. Этот отборный отряд наскоро построил укрепления на берегу моря и сделал непроходимой дорогу к городу, а в лесу они проложили другую дорогу – на случай отступления.
– Вот это дельный рассказ, мой милый, – весело произнес Монбар. – А можешь ты рассказать, как выстроены укрепления?
– Это очень легко.
– Рассказывай.
– Сначала вырыли ров глубиной десять футов и шириной пятнадцать футов, потом сделали земляной вал, воткнули колья, чтобы поддерживать его, и прорыли амбразуры для пушек.
– А пушки поставили?
– Целых двадцать пять штук.