Собаки, давно привыкшие беспрекословно повиноваться тону хозяина, немедленно уселись на место, перестав лаять, но продолжая глухо ворчать.
Между тем стук лошадиных копыт, который собаки услышали издалека, быстро приближался. Скоро он стал совсем отчетлив, и наконец из леса выехал всадник. В темноте нельзя было узнать, кто он. Выехав на равнину, он остановился, несколько минут осматривался вокруг с нерешительным видом, потом снова пришпорил лошадь и крупной рысью направился к букану. Доехав до буканьеров, спокойно продолжавших ужинать, он поклонился и заговорил с ними по-испански.
– Добрые люди, – сказал он, – кто бы вы ни были, я прошу вас именем нашего Спасителя Иисуса Христа оказать на эту ночь гостеприимство заблудившемуся путешественнику.
– Вот костер, вот говядина, – коротко ответил буканьер на том же языке, на котором говорил незнакомец. – Отдохните и поешьте.
– Благодарю вас, – отвечал всадник.
Он спешился, при движении плащ его раскрылся, и буканьеры заметили, что человек этот облачен в монашескую рясу. Открытие удивило их, но они не обнаружили своего удивления. Незнакомец, в свою очередь, вздрогнул от испуга, поняв, что, торопясь отыскать приют на ночь, наткнулся на букан французских авантюристов. Впрочем, он тотчас взял себя в руки.
Между тем буканьеры дали ему место подле себя, и, пока он надевал путы на лошадь и снимал с нее узду, чтобы она могла есть высокую сухую траву, росшую на равнине, они приготовили ему кусок говядины, способный утолить аппетит человека, уже двадцать четыре часа не имевшего во рту ни крошки. Несколько успокоенный дружелюбным обращением авантюристов и попросту лишенный выбора, приезжий храбро покорился неприятным обстоятельствам, в которых оказался. Сев между буканьерами, он принялся есть, размышляя про себя, как бы ему теперь избавиться от опасности, в которой он определенно находился.
Между тем авантюристы, перед появлением гостя уже почти закончившие ужин, дали поесть собакам, чего те ждали с нетерпением, а после разожгли трубки и начали курить, ничуть не обращая внимания на незнакомца. Наконец гость вытер рот и, чтобы доказать своим хозяевам, что он так же спокоен, как и они, взял сигару и закурил, стараясь держаться так же беззаботно, как и буканьеры.
– Благодарю вас за ваше великодушное гостеприимство, сеньоры, – сказал он через минуту, понимая, что более продолжительное молчание может быть истолковано не в его пользу. – Мне было необходимо собраться с силами – я с самого утра ничего не ел.
– Это большая неосторожность, сеньор, – отвечал Польтэ, – отправляться в путь без сухарей, как выражаемся мы, матросы. Степи похожи на море: знаешь, когда пустишься в плавание по ним, но никогда не знаешь, когда пристанешь к берегу.
– Ваши слова абсолютно справедливы, сеньор. Если бы не вы, мне пришлось бы провести очень неприятную ночь.
– Ба-а! Мы уверены, что в подобных обстоятельствах вы поступили бы точно так же. Гостеприимство – священный долг, от которого никто не имеет права отступаться, и ваш случай служит тому доказательством.
– Я не совсем вас понимаю…
– Вы испанец, если я не ошибаюсь, а мы, напротив, французы. Мы забыли на время нашу ненависть к вашему народу и приняли вас, как имеет право быть принят всякий посланный Богом гость.
– Это правда, сеньор, и верьте, что я благодарен вам за это вдвойне.
– О боже! – ответил буканьер. – Уверяю вас, что вы напрасно так настаиваете на этом. То, что мы делаем, мы делаем столько же для вас, сколько и для нашей чести. Поэтому, сеньор, прошу вас не говорить об этом более, – право, не стоит труда.
– Может быть, вы не подозреваете, сеньор, – смеясь, заметил Олоне, – но мы с вами знакомы.
– Знакомы?! – вскричал незнакомец с удивлением. – Я вас не понимаю, сеньор!
– Однако я выразился довольно ясно.
– Если вы соизволите объясниться, может быть, к своему удовольствию, я пойму, что вы имеете в виду.
– Буду очень рад объясниться, сеньор, – насмешливо сказал Олоне. – Во-первых, позвольте заметить, что как бы вы ни прятались в ваш плащ, а все-таки видно ваше одеяние францисканца.
– Я и в самом деле монах этого ордена, – отвечал путник, смутившись, – но это не доказывает, что вы меня знаете.
– Действительно, но я уверен, что одним словом оживлю ваши воспоминания.
– Мне кажется, вы ошибаетесь, любезный сеньор, мы с вами никогда не виделись.
– Вы так уверены в этом?
– Вы знаете, что человек никогда не может быть полностью уверен ни в чем. Однако мне кажется…
– Однако мы с вами встречались не так давно. Правда, вы, может быть, не обратили на меня внимания.
– Клянусь честью, я не понимаю, о чем вы, – решительно произнес монах, минуты две внимательно рассматривая Олоне.
– Жаль, что вы меня так и не вспомнили, – смеясь, сказал Олоне. – Я, как обещал вам, одним словом рассею все ваши сомнения… Мы виделись на острове Невис. Теперь вспомнили?
При этих словах монах побледнел и смутился. Однако ему ни на секунду не пришло в голову опровергать справедливость сказанного.
– Там у вас состоялся продолжительный разговор с Монбаром, – продолжал Олоне.
– Однако, – сказал монах с нерешительностью, в которой чувствовался страх, – я не понимаю…
– Каким образом я знаю все это? – с усмешкой перебил Олоне. – Но это еще не все.
– Не все?..
– Неужели вы думаете, сеньор падре, что я трудился бы возбуждать ваше любопытство по поводу такой безделицы? Я знаю еще кое-что!
– Как? – Монах инстинктивно отодвинулся от человека, которого готов был принять за колдуна, тем более что он был француз и его душа принадлежала дьяволу, если только у него вообще была душа, в чем достойный монах очень сомневался.
– Неужели вы предполагаете, – продолжал Олоне, – что я не знаю причину вашего путешествия – откуда вы едете, куда и даже к кому?
– О, это невозможно! – испуганно пролепетал монах.
Польтэ в душе искренне смеялся над испугом испанца.
– Берегитесь, отец мой, – таинственно шепнул он на ухо фра Арсенио, – человек этот знает все. Между нами, я думаю, что в нем сидит демон.
– О! – вскричал монах, подскочив и перекрестившись, что еще больше рассмешило авантюристов.
– Полно, сядьте на место и выслушайте меня, – продолжал Олоне, схватив монаха за руку и заставляя его сесть. – Это всего лишь шутка и ничего более.
– Извините меня, благородные кабальерос, – пролепетал монах, – я очень тороплюсь, я должен оставить вас.
– Ба! Куда вы поедете в такое время? Вы провалитесь в какую-нибудь канаву.
Эта не самая приятная перспектива заставила монаха задуматься, но страх взял верх.
– Все равно, я должен ехать, – сказал он.
– Да полно вам, в таких потемках вы никогда не найдете дорогу к Дель-Ринкону.
На сей раз монах был сражен. Эти слова буквально обездвижили его. Он счел себя жертвой какого-то страшного кошмара и даже не старался продолжать бесполезную борьбу.
– Вот вы теперь становитесь рассудительны, – продолжал Олоне. – Отдохните, я больше не стану вас мучить, и, чтобы доказать вам, что я не так страшен, как вы предполагаете, я берусь найти вам проводника.
– Проводника… – пробормотал фра Арсенио. – Сохрани меня Бог воспользоваться услугами вашего проводника!
– Не волнуйтесь, сеньор падре, это будет не демон, хотя, может быть, он имеет какое-то нравственное и физическое сходство со злым духом. Проводник, о котором я говорю, простой кариб.
– А! – сказал монах, глубоко вздохнув, будто с него свалилась большая тяжесть. – Это действительно кариб?
– А кто же еще?
Фра Арсенио набожно перекрестился.
– Извините меня, – сказал он, – я не хотел вас оскорбить.
– Да полно вам, я сам схожу за проводником. Я действительно вижу, что вам хочется поскорее нас покинуть.
Олоне встал, взял ружье, свистнул собакам и удалился.
– Вам не на что будет жаловаться, – заметил Польтэ. – Вы сможете продолжать ваш путь, не боясь на этот раз заблудиться.
– Неужели этот достойный кабальеро и в самом деле пошел за проводником? – спросил фра Арсенио, не смевший слишком полагаться на обещания Олоне.
– Я не знаю, куда бы он мог еще отправиться. Больше ему незачем оставлять букан.
– Так вы действительно буканьер, сеньор?
– К вашим услугам, сеньор падре.
– А-а! И часто вы посещаете эти места?
– Мне кажется, черт возьми, что вы меня допрашиваете, сеньор падре, – заметил Польтэ, нахмурив брови и пристально глядя ему в лицо. – Что вам до того, здесь я бываю или в другом месте?
– Мне это решительно все равно.
– Это правда, но другим, может быть, не все равно, не правда ли? И вы не прочь бы узнать…
– О! Как вы можете предполагать?.. – поспешил перебить его фра Арсенио.
– Я не предполагаю, а очень хорошо знаю то, о чем говорю. Но послушайтесь моего совета, сеньор монах: бросьте привычку выпытывать сведения, особенно у буканьеров. Мой вам совет! Эти люди по своему характеру не любят расспросов, и когда-нибудь вы попадете в беду.
– Благодарю вас, сеньор. Я буду помнить об этом, хотя в данном случае у меня не было намерений, которые вы предполагаете.
– Тем лучше, а все-таки примите этот совет к сведению.
Получив выговор, монах погрузился в боязливое молчание, и, чтобы развеять свои мысли, вовсе не веселые, взял четки, висевшие у него за поясом, и начал шепотом бормотать молитвы. Около часа прошло таким образом. Никто не произнес ни слова. Польтэ жевал табак, насвистывая сквозь зубы, монах молился или, по крайней мере, делал вид, что предается этому занятию.
Наконец послышался легкий шум, и вскоре на тропинке показался Олоне. За ним шел Прыгун.
– Ну же, сеньор монах, – весело проговорил флибустьер, – вот вам проводник. За его верность я могу поручиться. Он без всякого риска доведет вас на расстояние двух ружейных выстрелов от дома.
Монах не заставил повторять приглашение. Дорога казалась ему предпочтительней опасного общества буканьеров. Кроме того, ему нечего было бояться индейца. Он вскочил на лошадь, прежде надев на нее узду, – животное наелось травы и успело отдохнуть.