– Со свиданьицем! – крикнула девушка.
Люди подняли к ней головы, кто-то даже остановился. Девушка приветственно подняла бутылку и отпила из горлышка.
Вечером на козырьке перед окном загорелась реклама. Виден был только верхний край букв – непонятные крючки и загогулины. Они заливали потолок и стены комнаты мигающим неоновым светом.
Девушка уже одолела первую бутылку и принялась за вторую. Она сидела перед телевизором, слушала городские новости и передразнивала деревянного местного диктора с неистребимым провинциальным говором. Прослушав очередную новость о зимовке коров или премьере самодеятельного театра, она поднимала стакан и говорила:
– За это!
Потом на экране настойчиво замигала надпись «Не забудьте выключить телевизор». Девушка безнадежно пощелкала переключателем и последовала совету.
Тоскливо огляделась в номере, посмотрела из окна на темный безлюдный город, потом вдруг быстро оделась, сорвала с кровати покрывало и вышла.
Она остановила машину на ближайшем углу, деловито засучила рукава своей роскошной шубы, расстелила на снегу покрывало и вывалила на него содержимое урны. Погрузила тюк с мусором в багажник и, не закрывая крышку, поехала к следующей урне, где повторила операцию.
Прибыв через какое-то время на место встречи с мусорщиком, она с трудом выволокла из багажника громадный тюк, высыпала мусор и разбросала его ногами, чтобы покрыть большее пространство…
Утром усталая и довольная ночная труженица курила в машине. Участок напоминал свалку – он был ровным слоем засыпан мусором из всех окрестных урн.
Когда появился мусорщик, кативший за собой двухколесную железную тележку с инвентарем, она завела мотор, высунулась из окна и злорадно крикнула:
– Доброе утро!
– Аминь, – отозвался он, изумленно разглядывая свалку.
– Нравится? – спросила она.
– Да и тебе тоже! – ответил он, натягивая рабочие рукавицы.
Девушка хотела сказать еще что-то, чем-то уязвить его, но не нашлась, досадливо дернула щекой и уехала.
В номере она подошла к зеркалу и погрозила себе пальчиком:
– Ты тут только второй день, подруга, и уже сходишь с ума. Надо взять себя в руки… – она отошла от зеркала, отхлебнула из недопитого вечером стакана. – Надо работать и ехать на море, где тепло и мусорщики не строят из себя английских лордов… – закончила она. Повалилась в шубе на кровать и тотчас заснула.
В полуподвальной конторе своего ЖЭКа мусорщик получил зарплату – обвязанную банковской лентой пачку и две бумажки в довесок. Он резко выделялся в своем ярком комбинезоне среди грязных ватников коллег, а больше – своим молчаливым одиночеством в их шумной компании. Молоденькая бухгалтерша с симпатией смотрела на него, когда он расписывался в ведомости, склонившись над столом.
В комнату вбежал запыхавшийся суетливый начальник, остановился у него за спиной:
– Э-э… простите… – неуверенно сказал он, пытаясь зайти то с одной стороны, то с другой.
Мусорщик положил ручку, опустил деньги в широкий карман комбинезона и только потом обернулся.
– Там старичок в пятой квартире помер, – развел руками начальник. – Не поможете гроб вынести?
Мусорщик по-прежнему молча смотрел на него.
– Я тщательно убираю мусор, – наконец сказал он. – Я хороший мусорщик.
– Да… Да-да… – торопливо закивал начальник, уже жалея, что полез к нему с просьбой.
– А покойники – не моя специальность, – сказал мусорщик.
– Да-да… конечно… извините… – торопливо согласился начальник.
– С детства боюсь покойников, – виновато улыбнулся мусорщик бухгалтерше.
Когда он вышел, начальник облегченно выдохнул и вытер платком лоб.
– Что вот на уме, черт его знает? – пожаловался он бухгалтерше.
– Интересно, он женат? – думая о своем, спросила та.
– А ты представляешь себе его жену? – ответил начальник.
Бухгалтерша поджала губы, отрицательно помотала головой и еще для убедительности пожала плечами.
– Вот и я о том же, – сказал начальник…
Мусорщик взял за ручку свою железную тележку с инвентарем, широким кругом обогнул стоящий у подъезда катафалк с крышкой гроба у открытой задней дверцы и пошел по людной улице.
Остановился у коммерческого киоска, сунул в окошечко обернутую банковской лентой зарплату, получил в обмен пузатую зеленую бутылку…
В толстом свитере и джинсах он сидел за круглым столом, на котором стояла бутылка и блюдечко с тонко нарезанным лимоном и горкой соли. Низкая лампа под круглым абажуром накрыла его конусом желтого света, так что из всей обстановки видна была только резная тронная спинка кресла у него за спиной.
Мусорщик аккуратно наполнил рюмку, потер лимоном между большим и указательным пальцем и посыпал туда соль. Слизнул языком и тотчас выпил. Поставил рюмку и замер, глядя в стол.
Вечером девушка вошла в помпезный, с колоннами и настенной мозаикой, оставшейся с советских времен, зал ресторана – в короткой юбке, до последнего предела обнажившей длинные ноги, полупрозрачной кофте с откровенным вырезом, с модной сумочкой на длинном ремне, чуть вульгарно накрашенная и уверенная в себе. Официант провел ее к свободному столику и предупредительно отодвинул стул, скосив глаза сверху в глубокое декольте.
Ее появление произвело требуемый эффект: весь зал, даже танцующие пары и лабухи на эстраде уставились на нее. А девушка, склонившись над тонкой книжицей меню, из-под опущенных ресниц быстрым холодным взглядом изучала обращенные к ней лица. Выделила про себя шумную компанию массивных молодых людей с тугими шеями и тупыми одинаковыми физиономиями – явно местных бандитов, – подняла глаза и неотразимо улыбнулась им. Тотчас один из молодых людей поднялся, подошел и уселся напротив.
Некоторое время они, улыбаясь, смотрели друг на друга.
– Приезжая? – спросил наконец бандит.
– А как вы догадались? – кокетливо потупилась она.
Молодой человек только хмыкнул, удивляясь ее недогадливости.
– Надолго?
– На месяц. На практику.
– Студентка, значит. А зовут-то как?
– Виолетта.
– Не скучно одной?
– Скучно, – сокрушенно вздохнула девушка. – Вы представляете, ни одного знакомого во всем городе!
– Пойдем к нам. С нами не соскучишься!
Он усадил девушку в центре шумной компании, рядом с собой. Стол стоял под эстрадой, над самой головой грохотали колонки, во всю мощь электронной глотки воспроизводя полублатные кабацкие куплеты, поэтому разговора не было слышно. Девушка улыбалась налево и направо, с готовностью чокалась, но при этом почти не пила. Цепко вглядывалась в каждого нового посетителя и расспрашивала о нем своего кавалера, подставляя ухо к самым губам, чтобы расслышать ответ, и брезгливо морщась в сторону от густого перегара…
Под утро ресторан опустел, официанты снимали залитые вином скатерти, лабухи паковали инструменты. Только пьяная до остекленения компания и трезвая девушка еще сидели за столом.
– Пойдем к тебе… – бормотал соловый кавалер, нетерпеливо тиская девушку. – Ты где живешь?
– В Москве! – резко ответила девушка. Она устала, была раздражена бессмысленно проведенным вечером и уже не улыбалась.
– Ну ладно, пятьдесят баксов… Ну че ты ломаешься-то?
Девушка вздохнула и вытащила его руку из-под юбки.
– Слушай, любимый, – сказала она. – Фокусируй сюда! – она поводила ладонью перед его лицом. – Все будет, как ты хочешь, о, кей? Только маленькая просьба – надо одному хмырю тут по репе настучать. Можешь?
– А то! – грозно набычился молодой человек. – Только пальцем покажи!
Они сидели в «опеле». Молодой человек, всей тяжестью могучего тела навалившись на девушку, шумно дыша, шарил ладонями под шубой, пытался поймать ртом ее губы. Девушка из последних сил сдерживала его.
– Я же сказала: потом!
– Ну где он?! – в отчаянии зарычал детина. – Я ему башку проломлю!
– Вон, – указала девушка.
Мусорщик со своей тележкой появился на участке, уже издалека приветливо улыбаясь ей.
Детина, рыча от ненависти и возбуждения, распахнул дверцу и уже наполовину вылез было из машины, как вдруг замер с открытым ртом, глядя на мусорщика.
– Эва… – оторопело сказал он, переводя вмиг протрезвевшие глаза на девушку. – Ты кто такая вообще?
Он выскочил из машины и быстро пошел прочь, оглядываясь через плечо и бормоча:
– Ни фига себе шуточки…
Растерянная девушка осталась одна в машине.
– Да что происходит, господи?… – спросила она.
Мусорщик приближался, и она, невольно заразившись ужасом сбежавшего бандита, торопливо завела мотор. Машина двинулась было и заглохла. Она суетливо повернула ключ – и снова машина дернулась на месте.
Мусорщик подошел и, наклонившись к окну, спокойно сказал:
– Доброе утро! Я думаю, имеет смысл отпустить ручной тормоз.
Девушка сбросила ручник, и «опель», прокрутив колесами по снегу, рванулся вперед.
Мусорщик отвернулся, поставил ведро, и окинул деловитым взглядом участок.
– Эй! – послышалось сзади.
Девушка, раздосадованная своим необъяснимым и постыдным страхом, вышла из машины и, надменно вскинув голову, двинулась к нему.
– Мне, право, неудобно обременять вас просьбой, – начала она подчеркнуто-витиевато. – Но я впервые в этом городе. Знакомства не складываются, – насмешливо кивнула она назад, вслед сбежавшему бандиту. – Некому ознакомить усталую путницу с местными достопримечательностями. Не будете ли вы столь любезны, чтобы на краткий срок стать моим гидом? Я буду ждать вас сегодня вечером в девять часов. Мой номер – 8 в самой лучшей гостинице этого замечательного города.
Мусорщик, пряча улыбку, чопорно склонил голову.
Девушка в том же духе изобразила реверанс, разведя в стороны вместо бального платья распахнутую шубу.
Вечером девушка в чалме из полотенца и халате на голое тело сервировала журнальный столик в номере: вынула из пакета и, оборвав этикетку, расстелила тканую салфетку, достала из одной коробки керамический подсвечник, из другой – пару красивых свечей, из третьей – хрустальные высокие бокалы. Освободившуюся картонную тару свалила в мусорное ведро и утрамбовала босой ногой.