– Да, – сказала она, открыв дверцу. – Ты забыл пожелать мне доброго утра.
– Доброе утро! – одними губами улыбнулся мусорщик, глядя на нее, ожидая продолжения.
Девушка опустила глаза.
– Просто испугалась, что ты больше не придешь, – призналась она. – Можно я посмотрю, как ты работаешь?
Она повернулась на сиденье, спустив ноги на мостовую, и закурила, наблюдая, как он размеренно работает тяжелым «карандашом».
– Почему ты стал мусорщиком? – спросила она.
– Потому что кто-то должен убирать мусор.
– Почему именно ты?
– Не знаю, – он на мгновение задумался, вытер грязные брызги с лица и развел руками. – Судьба такая.
Она замахнулась бросить окурок, вовремя придержала руку и погасила его в пепельнице.
– Это тяжело? – спросила она.
– Попробуй, – усмехнулся мусорщик.
Девушка решительно взяла лом, расставила покрепче ноги в скользких сапожках, неумело размахнулась и ударила. «Карандаш» только прочертил белую линию на льду и едва не вылетел у нее из рук. Она зло закусила губу, распахнула шубу и принялась ожесточенно долбить грязный лед.
Мусорщик снял брезентовые рукавицы и закурил, присев на капот «опеля», улыбаясь и сочувственно покачивая головой. Первые утренние прохожие, разинув рот, останавливались поглазеть на невиданное чудо: девушку в норковой шубе и белых лайковых перчатках с ржавым ломом в руках.
Наконец она остановилась, тяжело дыша, глядя на дрожащие пальцы в разодранных грязных перчатках. Мусорщик забрал у нее лом.
– И так каждый день, – сказал он.
Они купили в киоске текилу и какую-то фасованную снедь. Девушка сунула бутылку в свою сумочку.
– В гостиницу? – спросила она.
– Нет, – подумав, ответил мусорщик. – Мне надоел твой номер. Никогда не знаешь, кого там найдешь – журналистку Иру или проститутку Виолетту. Поехали ко мне.
Они сели в «опель», из багажника которого, как кормовые орудия, торчали лом, метла и лопата.
Около старого казенного здания мусорщик указал на табличку с названием улицы:
– После революции этот тупичок назвали улицей Сен-Симона. Народ не понял и называл Семь-Семенов. Большевики боролись, просвещали темные массы, потом плюнули и переименовали в Семеновскую… – Он посмотрел на девушку и сказал: – Я действительно люблю этот город.
Они спустились по длинной лестнице вдоль стены, и мусорщик открыл обитую жестью дверь. Здесь была маленькая комната с голыми стенами, сплошь заставленная ломами, метлами, лопатами и другим инвентарем. Девушка растерянно огляделась в тесной каморке.
– Ты здесь живешь?
– Да, – улыбаясь, подтвердил мусорщик. Выдержал паузу и открыл незаметную низкую дверцу в боковой стене. – Дай руку.
Девушка наощупь спустилась за ним по металлической винтовой лестнице и остановилась в полной темноте. Мусорщик включил свет – и она изумленно распахнула глаза.
Это был огромный подвал с высокими шатровыми сводами. По центру каждого шатра свисали лампы под круглыми абажурами, и под ними лежали ровные круги света. Углы и стены были в полутьме. Обставлен подвал был старинной массивной мебелью, породистой, хотя и ветхой. Были здесь и почти уже непрозрачные зеркала, и огромный глобус.
Мусорщик сел в кресло с высокой тронной спинкой и положил усталые руки на подлокотники.
– Ты один здесь живешь? – спросила девушка, оглядываясь в глубину подвала.
– Да. Вот прихожая, – не без гордости показал мусорщик. – Тут гостиная, там библиотека, дальше спальня. До конца, честно говоря, я сам еще ни разу не добрался. Подозреваю, что там есть каземат с пыточной камерой, цепями и скелетами… Извини, я переоденусь, – он скрылся где-то в лабиринте подвала.
Девушка поставила сумочку на стол и села в кресло. Погладила пальцами подлокотники, еще теплые от его рук.
– Кто сидел на моем стуле и сломал его? – грозно спросила она голосом Медведя. Встала и пошла дальше, оглядываясь, легонько касаясь всех предметов. На ходу открыла дверцу резного буфета.
– Кто ел из моей миски и все съел? – спросила она голосом Медведицы.
В спальне стояла огромная кровать с точеными башенками на спинках. Девушка упала на нее, раскинув во всю ширину руки.
– Кто спал на моей кровати и помял ее? – вполголоса спросила она голосом Медвежонка. Потерлась щекой о подушку и удивленно сказала: – И ведь ни капельки не стыдно. Почему?
– Ты где? – послышался рядом голос мусорщика. Он был уже в свитере и джинсах. Девушка едва успела вскочить с кровати.
– А санузел в твоей пещере предусмотрен? – она по-детски протянула в оправдание грязные руки.
– Где-то к северу от библиотеки, – указал мусорщик. – Если заблудишься – кричи.
Девушка отправилась в указанном направлении.
Мусорщик достал из буфета рюмки, блюдо и блюдца, расставил на столе. Вытащил из сумочки бутылку. Задержал взгляд и выудил следом толстую упаковку долларов. Взвесил на руке и задумчиво покачал головой. Затем извлек никелированный дамский вальтер. Привычным движением выдвинул обойму, глянул на тусклые головки боевых патронов. Вбил ладонью обойму обратно в рукоять и бросил пистолет и деньги обратно в сумочку.
Девушка в это время, вытерев руки, уже собралась было выйти из огромной, как и все в этом подземелье, ванной комнаты, но задержалась, воровато глянула на дверь и взяла с полочки под зеркалом бритвенный прибор. Повертела в руках, положила на место. Открыла и понюхала крем для бритья. Провела, улыбаясь, помазком по ладони, потом по шее…
Когда она появилась в гостиной, мусорщик уже накрыл стол и ждал ее. Она села напротив.
– Я уже собирался тебя искать, – сказал он.
– Я смотрела, что там, – махнула девушка в глубину подвала. – Нет там ни цепей, ни скелетов. Зря пугаешь бедную девушку.
– А что там? – с интересом спросил мусорщик.
– Подземный ход. Длинный-длинный. До самого синего моря… – Она взяла рюмку. – Будем сегодня говорить?
– Конечно. О чем?
– Что есть и что будет. Я уже освоилась в твоей игре, попробую начать.
– Давай, – согласился мусорщик. – Только сначала выпьем, – он протянул рюмку, но девушка отодвинула свою.
– Не чокаясь.
– Почему? Кто-то умер?
– Да… – девушка выпила, поставила рюмку на стол и достала сигарету. – Я ошиблась. Она не ушла от тебя. Ее убили. Жестоко и бессмысленно. Ни за что. Три года назад…
Она прикурила, искоса напряженно глядя на мусорщика, ожидая реакции. Тот только на мгновение поднял на нее тяжелый взгляд и опустил глаза, сжимая полную рюмку.
– Сначала ты думал о самоубийстве. Но потом решил, что это будет вдвойне несправедливо. Мир полон грязи, надо его чистить, пока он окончательно не утонул в грязи. И ты стал вычищать мусор. Человеческий мусор… Ты не зря занимался стрельбой в детстве. Со ста метров ты попадал в переносицу – фирменный почерк… Сначала ты нашел тех, кто убил ее, мелких подонков. Потом были другие, гораздо крупнее. Много других… Это был не подвиг и не жертва. Ты делал это не ради денег или славы Робин Гуда. Даже без ненависти, спокойно и старательно: просто потому, что кто-то должен убирать мусор. А почему именно ты? – она развела руками, копируя мусорщика. – Судьба такая…
Мусорщик наконец выпил и поставил рюмку.
– Увлекательная история, – сказал он.
– Стараюсь, – беспечно улыбнулась девушка. – Я делаю успехи в твоей игре, правда?… А потом ты исчез. Потому что однажды понял, что все напрасно: убирая одну грязь, ты только освобождаешь место для другой. И ты решил, что надо начинать с себя: надо всего лишь хранить в чистоте свою душу и кусочек земли вокруг себя. Возможно, кто-то последует твоему примеру, и тогда этот город, а потом и весь мир станет чистым и справедливым… Я одного не понимаю: неужели ты действительно в это веришь?
– Да, – спокойно ответил мусорщик.
Девушка усмехнулась, подошла к буфету и открыла сумочку. За спиной у нее раздался сухой щелчок, и она замерла на полудвижении.
– Подумай хорошенько, что именно ты хочешь оттуда достать, – сказал мусорщик.
– Не говори глупостей, – не двигаясь, сказала девушка. – Не могла же я ехать с такими деньгами без оружия…
Она оглянулась. Мусорщик прикурил и, насмешливо глядя на нее, с тем же щелчком закрыл зажигалку. Девушка вынула деньги и положила перед ним.
– Здесь пятьдесят тысяч, – сказала она. – Это аванс. Тебе предлагают работу.
– Какую?
– Убирать мусор, – развела руками девушка.
Мусорщик покрутил пальцами тяжелую пачку.
– Хочешь, я расскажу о тебе? – предложил он.
– Нет.
– Мир, в который ты наконец попала, действительно был похож на сказку. Там были красивые люди, красивые вещи, красивые автомобили. Только места в нем для тебя не было, потому что рядом со звездами – моделями и манекенщицами ты не смотрелась. Но ты сумела зацепиться. Пригодилась провинциальная хватка и актерская школа. Ты стала девочкой-на-всякий-случай: съездить, найти, передать. И все бы ничего, если бы не надо было ложится в постель с любым, кто тебя захочет, без выбора. Особенно раздражали старики, которые уже ничего не могли и только тискали, и доводили тебя до того, что ты однажды выскочила на мороз в одной комбинации и бросилась на первого встречного нормального мужика, промасленного работягу, который шел с ночной смены…
– Я же сказала – нет! – крикнула девушка.
– У тебя появился красный «опель», престижный парикмахер и много дорогих вещей. Но чем больше твоя жизнь походила со стороны на сказку, тем чаще ты мечтала вырваться из нее…
– Давай уедем! – девушка присела перед ним и заглянула снизу в глаза. – Я все придумала. Мы будем жить вдвоем в красивом доме на берегу моря…
Мусорщик отрицательно покачал головой:
– Оставайся со мной. Мы будем жить в этом городе, и нас будет уже двое…
– И каждый день мы будем копаться в грязи, – подхватила девушка, – подбирать чужую грязь и пахнуть грязью и надеяться, что может быть, когда-нибудь, через сто лет после нашей смерти…
– Накатим? – предложил мусорщик, разливая текилу.