В сумерках фургон ехал по лесной тропе, переваливаясь с боку на бок. Весь кузов был забит ящиками, Гвардеец с молодыми бандитами сидели в распахнутых дверях, свесив ноги, у каждого в руке по бутылке. Настроение было приподнятое.
– А Богдан-то сразу язык в жопу засунул! – злорадно сказал Пятый.
– Чего скалишься? – ответил Бонифаций. – Они с Элементом не забудут, еще устроят подлянку. Вместе надо держаться.
– Да в гробу я их видал! – Пятый запустил пустую бутылку в кусты, вытащил из ящика новую, свернул крышку. – Я в городе от блатняков вот так натерпелся! По своему-то району с оглядкой ходи, а из чужого живым не выйдешь. А если не в банде – вообще кранты. Меня и Пятым прозвали, что пятый угол каждый день искал. И в лесу от них шугаться. Надоело!
– Ну, давай, Гвардеец! – Грохлов чокнулся с ним бутылкой. – С боевым крещением!
Они выпили, закусили устрицами, вытаскивая их пальцами из маринада.
– А почему менты вас не трогают? – спросил Гвардеец. – Ведь знают наверняка.
– А что толку? – ухмыльнулся Грохлов. – Ты пойди нас поймай. То в Москве, то в Питере, то на Камчатке. То в этой области, то в другой. Сегодня здесь щипали, завтра за полста километров поедем. Мы из лесу-то не выходим. А у них в городе головной боли хватает.
– Кощей правильно дело поставил, – сказал Пятый. – Плата небольшая, проще откупиться, чем грузом рисковать.
– У него в городе все схвачено, – добавил Бонифаций. – Менты в доле. Сами предупреждают, когда пересидеть надо, не высовываться… Вот только теперь, – помрачнел он, – когда Элемент с Карпухой им полный наряд угрохали – теперь разозлиться могут. И тебя укрыли… Разбегаться пора. Думал, на крутую тачку с хатой скоплю, а теперь на сраный жигуль с чуланом не хватит…
Бандиты умолкли.
– Грохлов! – Бонифаций толкнул ногой осоловелого, засыпающего приятеля. – Ну как тебе устрицы под маринадом?
– Пиявки в уксусе. – Грохлов бросил недоеденную банку на дорогу.
– А ты терпи! Учись красивой жизни! – захохотал Бонифаций. Он вдруг заорал песню во всю глотку, почти без слов. Остальные подхватили, обняв друг друга за плечи. Вечерний лес отозвался гулким эхом.
Вышка за рулем услыхал песню, покачал головой, улыбнулся и тоже стал подпевать вполголоса.
Сидящий с краю Грохлов засыпал, свесив на грудь голову, – и вдруг рухнул вниз.
– Эй, стой! – заорал Бонифаций.
Фургон остановился, бандиты спрыгнули на дорогу. Грохлов, сидя на земле, таращил на них ошалелые глаза.
– Ты что, с первого литра сломался? – спросил Пятый.
– Веришь, – растерянно сказал Грохлов, – вверх-вниз качает – море приснилось…
– Так ты нырнуть решил? – спросил Бонифаций.
Бандиты радостно захохотали – и Гвардеец, и сам Грохлов, и вышедший из кабины Вышка.
Утром они умывались около избы, шумно фыркая и отплевываясь. Вышел потусторонний Грохлов с бутылкой пива.
– Новость знаешь? – шепотом окликнул его Бонифаций.
– Не.
Бонифаций осторожно глянул по сторонам и поманил его пальцем. Грохлов наклонился, и тот макнул его головой в бочку с ледяной водой. Грохлов заорал не своим голосом.
– Гляди, Элемент встал, – кивнул Пятый в сторону соседней избы, где кучковались Элемент, Богдан и Павлин.
– Его танком переедешь – только гусеницы помнешь, – отозвался Бонифаций. – Маманя! – крикнул он. – Заснул, что ли? Полотенца неси!
Тотчас появился Маманя с полотенцами в запечатанных пакетах.
В лесу раздался вдруг треск мотора, и к избам выехал молодой парнишка на спортивном мотоцикле. Заглушил движок, снял шлем. На звук мотора из изб повалило все население Москвы.
– Казачок приехал, – сказал Пятый.
Гвардеец вопросительно глянул на него.
– Связной, из города, – пояснил тот.
– Здорово, мужики! – окликнул их Казачок. Весело оглядел Гвардейца: – А, звезда экрана! На фотках получше выглядишь, – он направился в усадьбу.
– Серьезное что-то, – сказал Бонифаций, глядя ему вслед. – Наверное, разбегаться будем…
Все собрались в зале усадьбы вокруг стола. Бандиты напряженно ждали, поглядывая в навозмутимое лицо Кощея. Тот осмотрел сообщников и неожиданно улыбнулся.
– Ну что, настроение чемоданное? Вещички упаковали уже? Или налегке пойдешь, а, Павлин?
– Мне бы долю, – неуверенно сказал тот.
– Долю? А много ли ты заработал?
– Так посчитать надо, – откликнулся кто-то.
– Посчитаем. – Кощей подвинул к себе лист бумаги и достал ручку. – На кого еще считать? Отдаю бабки – и чтобы через час тут духу не было. Остальным больше достанется.
Бандиты переглянулись, не понимая, к чему клонит главарь.
– А я чего? – заволновался Павлин. – Я как все.
– Как все? Это хорошо – как все, – улыбнулся Кощей. – Легко жить, как все. Лишние мысли в голову не лезут. Тем более если голова для этого не приспособлена… – он откинулся на спинку трона. – Из города идет хороший товар. Большой товар. Хотелось бы, чтобы мимо нас не прошел…
Он кивнул Числителю. Тот разложил на столе карту.
– Пойдет один трейлер, без охраны. Какой дорогой – неизвестно. Вряд ли по трассе – они тоже не хотят с ментами встретиться. Ты, Богдан, встанешь со своими людьми здесь… – указал он ручкой.
Все склонились над картой, только Марта по-прежнему курила, глядя через стол на Гвардейца. Сегодня она выглядела иначе – со строгой прической, в черном платье с высоким глухим воротом.
Гвардеец почувствовал взгляд, поднял глаза. Какое-то время они пристально, без улыбки смотрели в глаза друг другу.
Кощей заметил переглядку, чуть заметно усмехнулся, не отрываясь от карты.
– Числитель перекроет эту дорогу, Бонифаций эту, – продолжал он. – В принципе, есть еще один маршрут, – указал он. – Вряд ли они здесь поедут, но на всякий случай пару бойцов поставить надо. Понадежнее кого-нибудь. Пойдет Элемент и… – он повел взглядом по лицам бандитов. – И Гвардеец.
Бандиты удивленно переглянулись.
– Что непонятно?
Все молчали.
– Тогда – с Богом. Через час выезжаем.
Гвардеец сидел, привалившись спиной к дереву около узкой грунтовки с глубокой колеей, вырезал ножом узор на веточке. Автомат лежал на коленях. Элемент курил неподалеку. Пронизанный солнцем лес был полон тишины и покоя.
– Жаль я тогда тебя сразу не грохнул, – сказал Элемент. – Ничего. Все равно тебе, суке, не жить! Здесь не кончу – в городе достану, никуда не денешься, из-под земли выну, запомни, Гвардеец! Через десять лет, но достану! Я тебе в спину не буду стрелять, не надейся! Я из тебя кровь по капельке выпускать буду, по чуть-чуть…
Гвардеец невозмутимо работал ножом.
– Молчишь, Гвардеец? – усмехнулся Элемент. – Правильно делаешь.
– Давай поговорим, – сказал Гвардеец. – Вот не дает мне покоя – за что все-таки Раскольников старушку-то порешил?
– Какую старушку?
– Процентщицу.
– Значит, проценты беспредельные ломила. На счетчик поставила… Замочил и правильно сделал, одной барыгой меньше.
– Вот сразу все и объяснил. Приятно поговорить с умным человеком.
Элемент исподлобья смотрел на него, наливаясь злобой.
– Умный, да? У меня такие умники еще в школе по одной половице ходили. Двадцать копеек в потной ладошке несли. Мне их деньги-то вонючие не нужны были – просто чтоб свое место по жизни знали.
– А я как раз из тех, кто нес. В потной ладошке, – спокойно сказал Гвардеец. – Только давно это было. А теперь я тебя не боюсь, а ты меня бздишь.
– Я? – взвился Элемент. – Тебя?
– Ножками сучишь, а спиной повернуться боишься.
Элемент отвернулся и стал ссать. За спиной раздался резкий щелчок. Элемент вздрогнул и обернулся.
Гвардеец, улыбаясь, бросил в сторону сломанную ветку.
– Что, Гвардеец, может, постреляемся, а? – крикнул Элемент, хватаясь за автомат. – Посмотрим, кто кого бздит!
Гвардеец невозмутимо строгал новую ветку.
– Вставай! – заорал Элемент, передергивая затвор. – Вставай, бери пушку, сука!
В тишине леса вдруг раздался звук мотора. Элемент и Гвардеец замерли, прислушиваясь. Машина приближалась.
– Везет тебе, – криво усмехнулся Элемент. – Живи пока…
Трейлер полз по узкой грунтовке, задевая кабиной крайние ветви. Свернул за поворот и осел на тормозах – поперек дороги лежал сухой ствол. Водила судорожно врубил заднюю скорость и вывернул руль, но дорога была слишком узкой – трейлер, с треском ломая тонкие деревца, вломился в ельник и встал поперек. Мотор заглох.
– Выходи с поднятыми руками! – крикнул Элемент.
Водила спрыгнул на землю, вытянув руки вперед ладонями.
– Не стреляйте, мужики! – крикнул он, оглядываясь в безлюдном лесу.
Элемент вышел из-за дерева, держа его на мушке.
– Я тут ни при чем! – торопливо заговорил водила. – Это Ренатов товар. С Ренатом разбирайтесь. Мое дело – сел, поехал…
Гвардеец стоял по другую сторону дороги. Он уже шагнул было вперед, когда вторая дверь кабины бесшумно приоткрылась и из нее выскользнул охранник с автоматом. Они оказались почти лицом к лицу. Охранник вскинул пушку, и Гвардеец выстрелил в упор. Водитель испуганно дернулся на выстрелы, и Элемент всадил в него очередь. Грохот стрельбы гулким эхом полетел по лесу.
– Черт… – Элемент растерянно смотрел на убитого водителя. – Ты что творишь, сука? – заорал он Гвардейцу. – Слепой же сказал – без трупов!.. Ты чего, Гвардеец?…
Ствол был направлен ему в грудь, палец Гвардейца лежал на спусковом крючке.
– Положи пушку и пять шагов назад, – велел Гвардеец.
– Ну ты даешь, салабон… – зло усмехнулся Элемент. Он покачал головой, медленно наклонился, чтобы положить автомат, – и вдруг рванул в сторону. Гвардеец нажал на спуск. Очередь Элемента ушла высоко над его головой, и Элемент рухнул на траву.
Гвардеец, опустив автомат, оглядел три трупа, раскинувшиеся около машины. Потом, будто очнувшись, бросился отаскивать дерево с дороги.
С застывшей на губах улыбкой, еще не веря в освобождение, он гнал трейлер по узкой дороге. Огромные колеса высоко прыгали на ухабах, подминали придорожные кусты, ветви хлестали по стеклу.