Сергей неловко отвернулся и отступил в сторону.
Он вел Кармен по улице, крепко держа за локоть. Следом Калюжный нес в пакете нож.
Старые дома на узкой горбатой улочке расступились, и далеко внизу стал виден феодосийский старый порт и море. Оттуда налетел ветер, пьянящий после горького, настоянного на табаке воздуха фабрики. Кармен повернула голову навстречу ветру, и Сергей увидел, что она беззвучно плачет – слезы градом катились по окаменевшему лицу с плотно сжатыми губами. Он опустил глаза, чтобы не встретиться взглядом.
Калюжный остановился у лотка с пирожками, набрал полный кулек, прижал его к груди и полез за деньгами. Ему мешал окровавленный нож, он сунул его за пазуху. Потом он переместился к пивной бочке, взял большую кружку и стал торопливо пить, воровато стреляя глазами вслед Сергею.
– Милый, – быстро заговорила Кармен, – мы ведь с тобой земляки, верно? Ты ведь тоже детдомовский?
Сергей настороженно глянул на нее.
– Я своих за километр узнаю. Все мы для них на одно лицо, чужие. Ты ведь знаешь, как это бывает: выбросили на улицу – живи как знаешь, ни дома, ни работы, никому не нужна, юбку вниз тянешь, чтоб дыр на чулках не видно. Только в порт, под матросов ложиться, чтоб накормили, – захлебываясь слезами, говорила она. – Я всего-то куртку взяла. Осень, дождь льет. Я надела в магазине и пошла. Два года дали. Ты же знаешь, они за людей нас не считают… А эта сука, двустволка, – ты знаешь, что она от меня хотела, ты же понимаешь, да? Она с лейтенантом вашим спит, ей все позволено. С первого дня глаз на меня положила – или будет, как она хочет, или сделает так, что меня обратно на зону. И так, и так у меня выхода не было… – Кармен глянула на догоняющего их Калюжного и заговорила еще быстрее: – Милый, я не вернусь туда. Я не выживу там, понимаешь? Я тебя толкну, несильно. Ты только упади, а этот корявый не догонит…
– Куда ты побежишь? Все равно поймают, только хуже будет.
– Вон там, видишь, переулок. Я проходной двор знаю…
– Не могу.
– Не можешь – стреляй. Все лучше будет.
– Я же сказал – нет.
Калюжный догнал их и пристроился сзади.
– Спасибо, милый, – прошептала Кармен. – Я тебя потом найду. Я долги не забываю…
Они приближались к переулку. Сергей краем глаза покосился на беспечного напарника, самозабвенно жующего пирог. Растерянно глянул по сторонам. Поправил кобуру на поясе.
– Я не знаю, что со мной случилось, доктор. Затмение. Что-то заклинило в голове. Вот так, наверное, человек шагает с тротуара прямо под колеса, хотя видит перед собой машину… Единственное, что я отчетливо понимал тогда – что если я доведу ее до отделения, то не увижу больше никогда…
Открылся крутой брусчатый переулок, уходящий вниз, к порту. Кармен вырвала руку и с неожиданной силой, умело ударила его коленом в пах.
– Стой… крыса… – с набитым ртом крикнул Калюжный и, рассыпая пирожки, кинулся за ней. Сергей, превозмогая боль, побежал следом.
Кармен легко мчалась вниз по брусчатке. На ходу сорвала и бросила платок. Свернула под арку. Сергей и Калюжный пробежали по лабиринту проходных дворов, путаясь в развешенном белье и сохнущей на веревках рыбе, перепрыгивая через качели и песочницы. Когда они, тяжело дыша, выбежали на нижнюю улицу, Кармен там уже не было.
Сергей и Калюжный замерли – руки по швам, плечом к плечу – перед столом майора. Лейтенант стоял сбоку, как бы посередине между ними и начальником.
– Почему все-таки машину не вызвали?
– Два сопровождающих, товарищ майор, – сказал лейтенант. – До отделения десять минут ходу…
Майор вяло кивнул бритой головой.
– А я ведь уже приказ на тебя подписал, Никитин, – майор показал Сергею листок. – Хотел с сержантом поздравить… Как же так вышло-то – здоровый вроде мужик, бандитов один на один вязал, а с девчонкой не справился?
– Не ожидал, товарищ майор.
Тот снова кивнул.
– Бывает… А вот Калюжный в рапорте написал, что ты шептался с ней всю дорогу.
Сергей молчал.
– Так перед тем как шептаться, ты бы в дело ее заглянул! – заорал майор, вскакивая и изо всех сил ударяя ладонью по столу. – Там Уголовный кодекс изучать можно! Мошенничество, разбой, шантаж, контрабанда! Три года в розыске! Не знаю, чем она судей разжалобила – дали только за кражу куртки в магазине. Курточка, правда, неслабая, норковая!.. – Он разорвал приказ и бросил Сергею под ноги. – Ты у меня, Никитин, и эти лычки снимешь! Походишь с голыми погонами! Под дождичком на земле потопчешься! Может, поумнеешь!
Ресторан стоял над морем. Море в темноте уже не было видно, только глухо бились внизу волны о сваи да иногда играли на воде цветные блики. Сергей с дубинкой на поясе сутулился у входа. По набережной к ресторану подкатывали одна за другой машины, посетители проходили мимо, не зацепив его даже случайным взглядом. Один на ходу обогнул его как неодушевленное препятствие и бросил сигарету в урну за спиной.
С моря дул пронизывающий ветер, Сергей поднял воротник.
– Здравствуй, милый. Ты уже рядовой?
Сергей резко обернулся. Он не сразу узнал Кармен со стриженными под каре черными гладкими волосами, в короткой кожаной юбке, на тонких шпильках. Она вышла из «мерседеса» с двумя девицами. Хозяин, пузатый мужик с брезгливым лицом, чуть задержался, закрывая машину и одновременно разговаривая по мобильному.
Сергей цепко схватил ее за руку.
– Я же не виновата, милый. Я этого не хотела… – примирительно улыбнулась она. – За мной долг, ты помнишь? Когда у тебя сегодня смена?… Хотя я все равно уйду раньше…
Мужик договорил по телефону и подхватив девиц за талию направился к ресторану.
– Приморская, семь, – тихо сказала Кармен. Она чуть повела рукой, показывая, что хочет освободиться, и Сергей покорно разжал пальцы…
Он бродил взад-вперед перед входом, натыкаясь на новых посетителей. Потом нашел на стеклянной стене ресторана место, где изнутри чуть отошла штора, и заглянул. Кармен танцевала в центре толпы, вскинув над головой руки, подпевая мелодии.
– Не было дня, доктор, ни одного дня, ни одного мгновения, чтобы я не проклинал себя за ту минутную слабость! Я с этим ложился и с этим вставал. Эта девчонка легко перечеркнула все, чего я с таким трудом добился в жизни. Отстояв службу, я наматывал круги по городу, надеясь встретить ее, чтобы за волосы приволочь в ментовку и швырнуть туда, где ее место!.. И вот она появилась – и я опять был под гипнозом. Я считал минуты до встречи, хотя был уверен, что она опять обманет. Я смотрел на нее и готов был разорвать каждого, кто приближался к ней хоть на метр…
Сергей курил у входа, когда из дверей вылетел пузатый мужик, пьяный и красный от злости. За ним спешили официанты и швейцар. Он кинулся было в одну сторону, потом в другую.
– Командир! Черная такая, юбка кожаная, – он показал руками прическу и длину юбки. – Куда побежала?
Сергей удивленно покачал головой.
– Пять минут назад!
– Да никто не выходил, – сказал Сергей.
– Ты для чего тут стоишь, глаза мозолишь?… Убью суку! Найду, гадом буду! Разрисую, как бог черепаху! – мужик в бессильной ярости с размаху ударил мобильником по перилам.
Сергей невольно усмехнулся, отвернувшись.
Он долго бродил по темным, вымершим улицам дальней окраины, пока не нашел маленький, будто вросший в землю дом. Осветил фонарем табличку с номером семь и постучал. Потом еще раз, сильнее. Никто не ответил, и Сергей толкнул дверь.
В комнате, тесно обставленной старой мебелью, на полную громкость вещал телевизор. Старуха гречанка завороженно смотрела мексиканский сериал, отхлебывая из рюмки. Перед ней на столике стояла наполовину уже пустая бутылка дорогого коньяка.
Старуха обернулась и встала, настороженно глядя на милицейскую форму.
– Кармен здесь? – спросил Сергей.
– Какой Кармен? Не знаю Кармен. Ищи там, где есть.
– Это улица Приморская, дом семь? – безнадежно спросил он.
– Приказ покажи! – требовательно протянула старуха руку.
– Извините… – пробормотал Сергей, отступая к двери.
Старуха толкала его в грудь:
– Иди! Ходят ночью, люди боятся!..
Сзади его обхватили за плечи сильные руки. Сергей рванулся было.
– Доротея, это мой милый, – сказала Кармен. – Разве ты не видишь? – она поцеловала его. – Пойдем.
Она за руку провела его через коридор в другую комнату. Здесь был накрыт на двоих низкий стол, настолько богатый, что все бутылки и угощения едва уместились на нем.
– Я сегодня при деньгах – раздаю долги, – весело сказала Кармен. Она была возбуждена, ни секунды не могла устоять на месте.
– Как ты ушла? Там же один выход.
– Если бы ты думал о службе, а не обо мне – ты бы меня заметил, – засмеялась Кармен. Она достала из пакета джинсовые брюки и рубаху, новые, с не обрезанными еще ярлыками – видимо, только что купленные, и бросила ему. – Переоденься. Я эту паскудную форму видеть уже не могу. Менты в доме – плохая примета…
Кармен усадила его рядом с собой на диван перед столиком. Некоторое время они смотрели друг на друга.
– Так лучше? – спросила Кармен, имея в виду свой новый наряд. – Или синяя роба тебе больше нравилась? Могу надеть.
– Значит, говоришь, дырки на чулках. Курточку от дождя взяла?
– Жалко… – вздохнула она. – Какая курточка была! Я как увидела, так просто крыша поехала. Померила, а снять уже не могу…
– Ты хоть когда-нибудь правду говоришь?
– Конечно. Иногда… Разве я тебя сегодня обманула?… Мы выпьем, наконец, или ты меня всю ночь допрашивать будешь?
Сергей оглядел этикетки, открыл бутылку текилы, разлил по высоким стопкам.
– Ни разу не пробовал.
– Ты еще ничего в жизни не пробовал, милый. Это делают вот так, – Кармен долила содовую и накрыла стопку ладонью. – Называется – «текила-бум». Теперь одновременно бьем по столу – вот так, – показала она, – и сразу пьем. Готов?… За тебя, милый! – они разом ударили дном стопки по столу. Напиток вспенился через край, и они выпили.