Бандиты, в тот момент, когда я появился на пороге, лениво пожирали дефицитные продукты, заливая все это неимоверным количеством алкоголя. Поэтому большая часть уголовников была основательно пьяна. Впрочем, все это играло мне только на руку — с одурманенными вусмерть ушлепками мне будет куда легче справиться. Пусть пьют! И побольше! Побольше!
Едва следом за мной зашел в комнату Черепан и закрыл за собой дверь, со своего места подорвался уже знакомый мне Валерик. Остальные бандиты, не переставая вяло жевать, повернули свои опухшие и осоловелые рожи в мою сторону.
Однако, не все уголовники в хате были пьяны — пара-тройка человек оказались во вполне вменяемом состоянии. Особенно пожилой сухопарый мужик с пронзительным взглядом глубоко запавших глаз. Которые, как мне показалось, едвазаметно светились двумя какими-то ядовито-зелеными огоньками.
Я мазнул своим Даром Мозголома по его сознанию, но к собственному удивлению ничего прочесть не сумел. Вместо четких картинок, как это было в случае с его подельниками, в голове у этого бандита царила непроницаемая тьма.
Ментальная Защита, уже привычно «из ниоткуда» пришло понимание этого процесса. И еще я понял, что смогу взломать эту плевую оборону, предназначенную для Мозголомов невысокого уровня. Подумав немного, я не стал этого делать, чтобы не привлекать внимание того, кто поставил этот Конструкт на сознание этого главаря банды. Ибо никем другим он быть просто не мог.
Значит, это один из Шнифтов. Скорее всего — старший, судя по возрасту. Младшего же я пока вычислить не мог. Кто же из них Мозголом, поставивший Ментальную Защиту? Старший Глазьев на Ментального Силовика не тянул. Ну, ничего, разберемся потихоньку.
Валерик-Холерик тем временем расхлябанно двигался ко мне, выбивая сапогами некое подобие чечеточки и гнусаво напевая:
— Гоп-стоп, Зоя, кому давала стоя?
Начальнику конвоя, не выходя из строя!
Затем он взялся руками за концы шарфика, намотанного на его тощую шею, резко его затянул и выпучил глаза. Ну, это он типа изобразил мою дальнейшую судьбу — кабздец мне, короче. Ну, это мы еще посмотрим!
— Ну, что ты лыбишься, как параша! — Ни разу не напугался я, а произнесенные оскорбления выскочили сами собой — Дурак ты! Я бы тебя у калитки десять раз зажмурить успел…
— Да я тебе, крыса противная, нос откушу! — Попер на меня буром уголовник, все еще пытаясь взять на испуг.
— И слюни подбери — после тебя не утереться! — Нет, ну реально дебил! Любому здравомыслящему человеку уже давно бы стало понятно, что такая хрень со мной не работает. А этот все еще пырхается. Похоже, хочет пару очков набрать у пахана за косяк у калитки.
— Ша! — Утырок замахнулся на меня, но был остановлен повелительным окриком пожилого мужика:
— Сядь, Холера! Сядь, не мелькай!
Валерик сморщился, но перечить пахану не решился.
— Баклан! — выругался он сквозь зубы, сплюнув прямо на пол.
После чего, громко поцыкав зубом, Холера уселся на свое место, скорчив весьма злобную харю. Ну, это он так думал, что злобную, а меня же от этого только смех разобрал — до чего наиграно и неправдоподобно все это выглядело. Прямо детский сад какой-то. Но публика вокруг — все неискушенная, настоящей актерской игры никто из них и не видел никогда. Поэтому и прокатывало у Холеры.
— Ну, здравствуй, мил человек! — негромко произнес пахан.
Однако, я его прекрасно услышал, потому как все остальные ублюдки за столом моментально заткнулись. Даже чавкать перестали. Похоже, что своих бойцов и шестерок старший Шнифт крепко держал в кулаке. И в этот момент еще одно чувство меня посетило — что нечто подобное я уже где-то видел и слышал. Вот прям, чуть не дословно. Но никакой конкретики, как обычно, вспомнить не смог.
[1] Ахалгазрда — парень, молодой (грузинск.).
[2] Мегобари — друг (грузинск.).
[3] Ёлочка зелёная — бывший военнослужащий (уголовный жаргон).
[4] Ангишвана — гулянка с чрезмерным употреблением спиртных напитков (уголовный жаргон).
[5] Иван — главный, главарь, пахан, бугор — лидер преступной группировки (уголовный жаргон).
[6] Шаблон — фуражка (уголовный жаргон).
Глава 16
— Проходи, гостем будешь, — продолжил свой неспешный базар главарь банды, не мигая глядя на меня, как питон Ка на бандерлога.
Вот еще та загадка, что за бандерлоги такие?
— В гости, между прочим, по собственной воле ходят! А не силком тягают! — Как по писанному выдал я, даже особо не задумываясь над ответом. Словно эти слова давным-давно были записаны мне на подкорку.
— Это, смотря к кому… — ответил, словно по накатанной, Глазьев старший. — Я, например, если в гости зову, ко мне на всех четырех поспешают! — Бандиты за столом довольно заухмылялись, оценив «остроумный» ответ пахана.
Я подошел к столу и остановился возле главаря, рядом с которым находился свободный стул. Но присесть на него мне не позволил Холера, забросив на сиденье одну ногу.
— Сядь-сядь! — указав на стул пальцем, произнес пахан, лишь мельком зыркнув из-под густых бровей на Валерика.
Уголовник недовольно толкнул стул, который я придержал за спинку, но ногу убрал
— Выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалялкаем… — предложил главарь, когда я уселся.
Оглядев пищевое изобилие, царившее на столе, мой пустой желудок вновь громко заурчал, немедленно требуя своей доли. Рот наполнился тягучей слюной — жрать, и правда, хотелось просто неимоверно.
— Выпьешь? — спросил он меня.
— Нальете — выпью, — не стал я отказываться. С одного стакана меня не развезет, а настроение, хоть немного, да повысит. Хоть и нелюди они… Но, все ж таки живые… Пока…
Пахан набулькал водки в два стакана, один из которых подвинул ко мне:
— Ну, за что мы выпьем?
— А за что хотите? — Вот, черт возьми, не отпускало меня ощущение какого-то безумия, происходящего вокруг меня. Как кривое зеркало, или дурной сон, когда пытаешься проснуться, а у тебя никак не выходит.
— За твое здоровье пить глупо, — усмехнулся Глазьев, блеснув золотом вставленных зубов. — Оно ведь тебе больше не понадобится, здоровье хорошее. Ты ведь, волчара позорный, пятерых наших корешей за два дня неглухо шваркнул! И если четверо из них так — шушера, шваль[1] позорная, то за Шуберта ответить придется, дурилка картонная! В авторитете был Композитор!
Однако, оперативно бандюганы на меня вышли. Так-то, конечно, ничего удивительного, но откуда они еще о двух трупах узнали? Ведь кроме меня и башмачника никто… Хотя, нет, беспризорники из шайки Малька видели, как отморозки в будку зашли, а после и не вышли. Видимо, кто-то все-таки сумел связать меня с их пропажей.
— Тогда давай за твое здоровье выпьем, — не дрогнув ни единым мускулом, произнес я в ответку. — Ты, видать, себе два века намерил…
— Никак грозишься? — Сверкнул глазами пахан.
— Да чем же я тебе пригрожу? Когда вокруг тебя кодла с пушками, да перьями в придачу. От меня тут за одну минуту ремешок останется… — Я поднял стакан, и залпом всадил его содержимое. После чего, без всяких обиняков, накинулся на еду.
— Ой, не прибедняйся, ширмушик[2]! — Оприходовав и свою дозу спиртного, выдохнул Глазьев. — Сенька ты, да еще и в Ранге немалом… Я ж Силу твою, сырую, еще у калитки почуял, когда ты этого бажбана[3] Холеру едва в сопли прямо там не размазал. Даже я какие-никакие крохи успел перехватить…
Услышав, что я Одаренный, Валерик стремительно побледнел и отодвинулся от меня подальше.
— А чего остановился-то? — продолжил пахан. — Ведь ты явно нас всех вальнуть хотел.
— Ты меня за идиота-то не держи, папаша! — не переставая закидываться хавчиком, прошамкал я набитым ртом. — Сестренка моя у вас! Иначе бы я от вашей крысиной норы сразу мокрого места не оставил! — Раз пошла такая пьянка, хрена бы нам скрывать свои намерения — все карты на стол!
— Ну, не один ты у нас весь из себя такой Владеющий, да Богом Осененный, — ощерился пахан. — И мы тут не пальцем деланные.
— Да понял я уже… — Я с хрустом оторвал нежную ножку запечённого в печи цыпленка и, едва не урча от удовольствия, принялся её обгладывать. Как же давно я хотел нажраться от пуза. И вот моя мечта сбылась! Не пропадать же добру! — И в какой же области Магического Искусства специализируетесь, коллега? — не переставая перемалывать зубами нежнейшее мясо и мягкие хрящики, поинтересовался я у Глазьева.
Можно было, конечно, пошарить и по мозгам его подельников, они не были защищены. Но я решил не рисковать — Мозголом, поставивший защиту пахану еще никак себя не проявил. А ведь он точно принадлежит этой банде. И у меня даже было предположение, кто это мог быть — младший из Шнифтов, не иначе.
Судя по сведениям, полученным от беспризорника, Осененными были оба брата. Других Сенек в банде не имелось. И если на мозгах старшего имелась Ментальная Пелена, то поставить её мог только братишка. Ведь специалисты-Мозголомы — очень редкая и очень опасная специализация Силовиков. И я это откуда-то знал… Не иначе, оттуда же, откуда и все остальное. Только вот откуда именно? Хрен его знает!
Пахан вальяжно откинулся на спинку кресла, а из моего деревянного венского стула неожиданно выстрелил зеленый росток, который тут же попытался обвиться вокруг моей руки, в которой я держал обглоданную куриную косточку.
Ага, вот оно какого свойства у него Талант — Силовик-Дендролог! — подсказала мне вновь проснувшаяся «чужая» память. Ну, никак я не мог свыкнуться, чтобы полноценно считать её своей. — Или по буржуински — Маг-Друид. А если вообще по-простому, по-деревенски — Хозяин Леса, или Сенька-Лесовик.
Однако потеха, которую, видимо, собирался устроить мне Шнифт-Старший, не задалась. Едва зеленый росток прикоснулся к моей руке, как он тут же превратился в хрупкую «стеклянную» плеть, мгновенно поросшую инеем, которую я легко разбил одним щелчком. Звонко тренькнув, замороженная растительность осыпалась на пол зеленоватыми ледяными осколками.