— Так, забыли! — тут же скомандовал я сам себе, заметив, что от таких мыслей у меня что-то начало подниматься и, отнюдь, совсем не в моей душе.
Погасить реакции молодого и здорового организма, в последнее время совсем не избалованного женским вниманием, оказалось весьма непросто. Но мне, все-таки, пусть и с большим трудом, удалось вернуть себе былое «душевное равновесие».
Натянув чистое и новое исподнее — нательную рубаху и кальсоны, распространяющее умопомрачительный забытый аромат свежести, я взялся за темно-синие офицерские галифе. Где-то в глубине души я боялся, что подобранная для меня форма, окажется мне не по размеру. Все-таки я — двухметровый детина, да еще в солидной кондиции.
И если исподнее из-под формы не видать, то маленькие китель и галифе — вызовут только неуместные насмешки. Я этого не помнил, но чувствовал всеми «фибрами души», что в прошлом подобные казусы со мной частенько случались. А вы попробуйте одеть такую версту коломенскую, сразу узнаете, почем фунт лиха!
Но я зря переживал — все приготовленное для меня обмундирование село как влитое! Прямо, как на меня шитое! И галифе, и китель! У кого-то в хозяйстве Владимира Никитича глаз-алмаз. Застегнув сверкающие пуговицы, я одернул парадку, звякнув заслуженными потом и кровью медалями и орденами.
Эх, жаль, посмотреться не во что — не держат в больничных палатах зеркал во весь рост. Но я чувствовал, что смотрюсь, как и положено бравому боевому красному командиру. И форма на мне сидит как положено, а не как на корове седло. Можно хоть на парад, а хоть и перед светлы очи самого Вождя трудовой черни и подлого люда предстать. В грязь лицом теперь уже точно не ударю!
Намотав на ноги портянки, я натянул мягкие сапоги, которые тоже оказались мне в самый раз. Черт возьми, надо будет поинтересоваться при случае у Аннушки, каким чудом удалось все это подобрать? Так точно и без примерки? Не иначе, есть у них в штате Одаренный специалист-Силовик, способный на такое.
Притопнув подкованными каблуками хромовых сапог, я неторопливо прошелся по палате. Отлично выделанная кожа ласкала слух, поскрипывая при ходьбе, приятно облегала ноги и дарила непередаваемые ощущения легкости. После грубой, тяжелой и растоптанной кирзы, в этих, поистине выдающихся сапогах хотелось пуститься в пляс!
Я радовался, словно маленький ребенок, получивший в подарок то, о чем давно мечтал. И вот эти мечты сбылись. Ведь на самом деле человеку для счастья не так уж и много надо: чтобы не было войны, чтобы были живы и здоровы его близкие люди, чтобы никто не голодал, был одет, обут, имел крышу над головой и возможность созидательно трудиться на благо общества. Всё остальное — от лукавого!
Застегнув на прямоугольную медную пряжку с рельефной звездой, в центре которой были изображены серп и молот, такой же новенький, как и все остальное, поясной ремень коричневого цвета, я надел на голову фуражку, выровняв её по центру лба указательным пальцем. Все, я готов! Как к новым подвигам, так и ко встрече хоть с самим чертом лысым — не Иосифу Виссарионовичу в укор, просто к слову пришлось.
Вновь одернув китель, немного встопорщившийся под застегнутым ремнем, я подошел к двери и, открыв её вышел в коридор.
— Ах, какой красавчик! — ахнула Аннушка, первой заметив мое появление. — Товарищ младший лейтенант, я просто сражена наповал!
— Спасибо! — Я слегка «зарделся» — как-то не привык к подобным комплиментам от противоположного пола, а особенно таких красивых. — Но, так-то, правильнее девушкам комплименты говорить: это вы, Аннушка, потрясающе выглядите! А я так — погулять вышел…
Я заметил, как товарищ оснаб добродушно улыбнулся и весело мне подмигнул.
— Краса и гордость Красной Армии! — произнес он вслух. — Именно такие парни и поломали фрицам хребет!
— Да, вижу, — согласился академик Виноградов, рассмотрев мой наградной «иконостас», — настоящий герой! Только не забывайте, товарищ Мамонт Быстров, о чем мы с вами договорились…
— А мы о чем-то договорились? — переспросил я, поглядывая на реакцию Головина.
— А как же? — хитро прищурился Владимир Никитич. — Мы обязательно должны разобраться с эффектом передачи Праны! И не вздумайте мне отказывать — я до товарища Сталина с этим вопросом дойду!
— Хорошо, товарищ Целитель, обязательно к вам загляну, — заметив разрешающий кивок товарища оснаба, пообещал я.
— Как только у товарища младшего лейтенанта появится свободное время — сразу к вам! — немного расплывчато подтвердил Александр Дмитриевич сказанное мною.
Так-то, вроде бы, и не отказал, но поди, узнай, когда это свободное время появится? Думается мне, что по поводу этого вопроса он должен непременно поставить в известность свое руководство. А то, мало ли что там ученые понапридумывают, а потом разгребай!
— Я тоже буду ждать вас, товарищ младший лейтенант! — томно произнесла медсестричка.
Ну, точно на меня запала, даже не буду свой Талант Мозголома подключать — и без того все ясно. Обязательно надо будет с ней повстречаться… Но, желательно, на нейтральной территории, а не в качестве подопытной мыши у академика Виноградова.
Распрощавшись с Целителями мы втроем вышли на улицу.
— Ситуация немного изменилась, Мамонт, — произнес Головин, остановившись возле оставленного на дороге автомобиля. — Тебя хочет видеть Сам…
— Сам? Это, товарищ Сталин, что ли? — немного прифигел я от такого нежданного поворота событий.
— Сам товарищ Сталин, — подтвердил Александр Дмитриевич. — Он встретится с тобой вместе с наркомом внутренних де…
Закончить свою фразу он не успел. Буквально в одном метре от меня воздух засверкал, словно преломляясь сквозь стеклянную призму, и пошел «волнами». Я, наверное, как и мои спутники, почувствовал бушующие и сплетающиеся в могучие Конструкты на этом светящемся пятачке чудовищные Энергии. А затем они просто разорвали пространство в клочья, закружив и погрузив меня с головой в эти потоки Силы.
[1] Каноль — сокращение от КАтегория хранения НОЛЬ, новая вещь (армейский жаргон).
[2] «Советский спорт» — ежедневная советская и российская газета; старейшее из ныне выходящих спортивных периодических изданий в России. Издание начало своё существование 7 июля 1922 года, когда вышел первый номер журнала «Известия спорта». С 1924 года его переименовали в журнал «Красный спорт». В формате газеты он стал выпускаться с 20 июля 1924 года. 19 марта 1946 года газета сменила название на «Советский спорт».
Глава 20
«Что, черт возьми, происходит⁈» — Было первой моей мыслью, когда я стремительно погрузился с головой в неистовую Энергетическую «реку».
Бурлящие потоки Силы захлестнули, закрутившись вокруг моего тела с безумством стремительного речного водоворота. Через мгновение я почувствовал, что утратил опору — под моими ногами ничего больше не было. Меня завертело как осенний лист на ветру и куда-то резко поволокло. Голова закружилась, и я полностью потерял ориентацию в пространстве.
В глазах потемнело, словно кто-то выключил свет, исчезли все звуки и отказали остальные органы чувств. Я сказал бы, что опять потерял сознание, однако я продолжал мыслить — значит, ничего подобного в этот раз со мной не произошло.
Мне показалось, что нечто подобное я уже испытывал в своей жизни. Но, что конкретно со мной (или не со мной) в тот момент происходило, память на этот раз не выдала. Однако давление неведомых Сил продолжало нарастать до тех пор, пока я, наконец, окончательно не вырубился.
На этот раз возвращение в сознание происходило, так же мучительно, как и во все предыдущие разы. Когда же это, в конце концов, закончится? Честно говоря, постоянно валящиеся на мою голову неприятности, начали утомлять. В голове болезненно бухал гигантский набат, отдаваясь в висках… Или это я так остро ощущал биение своего сердца? Металлический привкус во рту перебивался отвратительным запахом рвоты. Похоже, что пока я был в полном отрубе, меня еще и выворачивало наизнанку.
Отчего-то я почти не чувствовал рук, а ноги, при попытке ими пошевелить, отозвались таким букетом неприятных колючих ощущений, как будто я их основательно отсидел. А вот руки так до сих пор и не отзывались, словно я их лишился навсегда. Я с трудом разлепил глаза, пытаясь хотя бы понять, куда меня занесло. Да и вообще, мать его за ногу, где я?
Поначалу ничего увидеть так и не удалось — вокруг царила кромешная темнота. И только перед глазами плавали какие-то разноцветные круги. Но это, я думаю, последствия моего плохого самочувствия — голова раскалывалась так сильно, что хотелось выть от боли.
Но я «не дрогнувшей рукой» задавил малодушный стон, рвущийся сквозь сжатые зубы, и продолжил вглядываться в окружающий меня мрак. Слезящиеся глаза (голова трещала так, что выдавливала влагу из глаз) постепенно привыкали к темноте. Я начал постепенно улавливать какие-то смутные очертания предметов, находящихся неподалеку от меня.
Напрягая зрение и борясь с головной болью, я попытался подняться на ноги, упираясь в какую-то шершавую преграду, расположенную за моей спиной. К собственной радости мне удалось встать и даже распрямиться. Правда, такое телодвижение наградило меня очередным приступом головной боли, но я уже к ней почти притерпелся. Ни скажу, что легко, но мне удалось сдержать рвущийся из глотки крик.
Рук же я до сих пор не чувствовал. Однако, когда я поднялся на ноги, то услышал металлический звон, и легкие удары по бокам собственного тела. Я слегка повел плечами из стороны в сторону и ощутил, как, позвякивая металлом, по обеим сторонам от меня безвольно качаются какие-то расслабленные «резиновые шланги».
— Твою же мать! — тихо прошипел я, осознав, что болтающие из моих плеч тряпичные конечности, и есть те самые руки, которых я до сих пор не чувствовал.
Я дернулся в сторону, но мои движения что-то существенно ограничивало в районе онемевших рук и врезавшись в кожу в затекшей шеи. И еще что-то продлжало раздражающе позвякивать. Такое ощущение, что я… Я что, реально в цепях?