— Может, ты просто жульничаешь? — предположил Юрхек.
— Кто жульничает? Я жульничаю?! — разобиделся зверь. — Вот слушай: что у меня под левой задней лапой?
— А мне почем знать? — возмутился человек, — и вообще, не собираюсь я с тобой ни во что играть!
— Поздно, загадка загадана! Жду ответа.
И тут же заплясал на месте, тряся той самой лапой. Закончив отплясывать, сфинкс уставился в землю и, гребанув когтями, завопил:
— Я тебе покусаюсь, тварь мелкая!
Снизу раздался возмущенный писк. Похоже, бедолагу только что послали далеко и надежно. На мышином языке.
— Ты чего хохочешь? — спросил сфинкс, опасливо косясь на мышиную нору.
— Что, нельзя? А ты — жулик пернатый. Это не загадка.
— Как это — не загадка?
— Загадка предполагает единственно правильный ответ, а тут вариантов… Это все равно, что я спрошу у тебя, скажем… что в шляпе у мистификатора? Ты не сможешь ответить, потому что не знаешь, что он вытащит из нее в следующий момент. Так и здесь: может, трава, может, земля. Камень, жук какой-нибудь… И вообще, если ты сейчас передвинешь лапу, там будет что-нибудь другое. Так что я в твои игры не играю. Лучше скажи, кто тебя послал?
— А ты отгадай! — тут же сориентировался он.
— Еще чего! У меня знаешь, сколько врагов!
— Значит, признаешь поражение! — обрадовался сфинкс, приподнимаясь на задних лапах. Крылья раскрылись, блеснули в оскале острые клыки…
— Окаменей! — выкрикнул Юрхек, выпуская в зверя разряд из камня.
Взвизгнуло, полыхнула молния… В следующий момент у дорожки выросла мраморная статуя «Сфинкс в прыжке». Хорош! Если б не обиженное выражение морды.
— Сам виноват, — сказал Юрхек. — Нечего к магам цепляться.
Зверь не ответил.
— Назначаю тебя стражем западной границы! — объявил маг и направился к дворцу.
9. Черный Регги
Артур
Простившись с Сахарой, я вышел в Паутину. Чувствовал себя бодрым и полным сил, как будто снова восемнадцать: как говорится, хоть в бой, хоть на танцы. Правда, для танцев рановато — сначала нужно разобраться с текущими проблемами, а потом уже можно и потанцевать. А в бой… в бой придется, тут не отвертишься. Но для начала хотелось бы вернуть меч.
Гелисворт — Лезвие Чести, легендарный клинок самого Оэла. Много веков в недрах Скалы Героев он ждал достойного чести стать его хозяином. По какой-то непонятной причине из множества претендентов, приходивших попытать счастья, он выбрал именно меня. Уж и не знаю, чем он при этом руководствовался. С тех пор Гелисворт стал для меня не просто оружием. Но продолжением руки, частью души и где-то даже совестью. Потому что Лезвие Чести обязывало, не позволяя совершать откровенно некрасивые поступки.
Сейчас, когда Регги или его дружок — я, кстати, все еще не был до конца уверен, что-то был именно Алекс — отняли у меня меч, я чувствовал себя чуть ли не голым, неполноценным. Но моя власть над Гелисвортом куда сильней, чем у подлого воришки, и при помощи магии я мог бы просто призвать свой клинок.
Но это было бы совсем не интересно. Я должен отомстить! Так что, настроившись на Гелисворт, я просто перенесся к нему, на всякий случай выйдя из Паутины на небольшом расстоянии от своей цели: в конце концов, что мешало вражине и здесь поставить ловушку?
Выйдя среди почти отцветших деревьев ухоженного сада, я остановился на месте и увидел белые стены виднеющегося сквозь колышущуюся на ветру листву строения.
Не может быть! Впрочем, сколько бы я ни повторял эту лишенную смысла фразу, реальность не менялась: я находился в Дж’агар’талле и смотрел на дом Луиса Корфа. С места, где я материализовался, было отлично видно террасу, на которой еще совсем недавно мы с Луи и Ангреем держали военный совет.
Что ж это такое получается? Неужели Луис Корф и есть тот самый загадочный враг? Но почему? Ему-то я что сделал?!
Чёрная ярость закипала в груди, и я знал, что на сей раз дам ей выход. После дней, проведенных в гробу, я полон решимости мстить.
Что ж, Луи, устроим тебе восстание живых мертвецов.
Я накинул Вуаль Ветра и пошел вперед, пересек сад, поднялся на террасу, через открытую дверь проник в дом.
Нить, связывающая меня с Гелисвортом, сияющей тропой легла под ноги. Я шёл по ней через анфиладу комнат. Вспомнилась радуга над пропастью — призрачная дорога к Скале Героев…
В том, что я собираюсь сделать сейчас, нет ничего героического. На секунду я замер, поморщился и пошел дальше.
Ещё пара поворотов, и я оказались перед неплотно закрытой дверью, из-за которой доносились странные звуки. Очень странные…
Я вдохнул-выдохнул и проскользнул внутрь, стараясь случайно не зацепить приоткрытой створки двери.
Зрелище, представшее моему взору, впечатляло. Комната, размером пять на пять метров, меблирована по-спартански: грубо обтесанный стол, на котором чья-то заботливая рука любовно разложила разнообразнейшие орудия пыток, среди которых, поблескивая синевой титана, примостились мои метательные ножи. Бочка с водой в углу, вмурованный в потолок железный крюк и совершенно неуместное здесь мягкое кресло.
В кресле, со шпагой в руке вальяжно развалился сам хозяин здешних мест Луис Корф. Крюк же украшало малопривлекательное, подвешенное за связанные руки тулово, в котором с трудом, но всё ещё опознавался Регги. Судя по обилию крови, опухшей физиономии и вони горелого мяса, пыточных дел мастер успел неплохо над ним поработать. Кстати, мой клинок, поблескивая сапфирами в рукояти, преспокойно лежал возле кресла.
— Ну что, охотничек, продолжим? — Луи лениво поднял рапиру и ткнул им свою жертву в бедро.
Регги заскулил.
— Вот чего ты молчишь, как будто родного брата покрываешь? — беззлобно вопросил Луи, — Я ж тебя всё равно убью. Но смерть смерти рознь, правда, Регги? Так что ответь на мой вопрос, и покончим с этим.
Регги молчал, со злобой и страхом глядя на своего мучителя.
— Глухим-то не прикидывайся, — Луис встал, потянулся, приблизился к своей жертве, — Итак, каким образом к тебе попал клинок моего друга? Только не рассказывай, что ты его на дороге нашёл.
— Он его забыл! — прохрипел Регги, — правда, забыл! Я хотел вернуть!
— Врёшь. — Луис с разворота ударил ногой в солнечное сплетение, — Давай попробуем еще раз!
Пробовать он мог долго, но безрезультатно. При всей своей алчности и подлости, как и любой охотник, Регги умел быть нем, как могила.
Понаблюдав еще немного, я решил вмешаться: внести элемент неожиданности и нотку хоррора. Скорчив самую страшную морду, на которую только хватило моих актерских способностей, я сдернул с себя Вуаль Ветра и, встав у Луиса за спиной, подмигнул несчастной жертве.
Регги перестал орать и захрипел, глаза вывалились из орбит, а лицо стало маской потустороннего ужаса.
— Ты мёртв… — прохрипел он, — Мёртв!
— Мне стало скучно одному на том свете, — заговорщически сообщил я, — Решил вернуться за тобой.
— Не-ет! — завопил Регги, — я не хочу! Не хочу! Изыди!!!
Луис начал медленно поворачивать голову. Я положил ему руку на плечо.
— Всё в порядке, Луи. Я не призрак.
— Арчи! — старый друг вскочил на ноги и слегка, так что затрещали ребра, приобнял меня, — Идиот! Ты меня чуть до заикания не довёл!
— Что-то мне подсказывает, тебя так просто не напугаешь, — поставил я диагноз, — Ты не против, если я побеседую со старым приятелем?
Луи пожал плечами и отступил:
— Да, пожалуйста! Утомил он меня…
Сказать правду, уставшим он не выглядел.
Я прошел вперед и долго всматривался в лицо негодяя, которое за несколько минут сменило все мыслимые оттенки от синюшной бледности до багровой красноты и обратно.
— Кто? — спросил я наконец.
Регги молчал.
— Кто заплатил за то, что ты сделал? — повторил я.
— Не знаю! — окрысился Регги, — он был в капюшоне!
Я скептически приподнял бровь.
— Неужели?
— Не мое дело под капюшоны нанимателям заглядывать. — Мрачно ответил Регги, косясь на пыточный стол. Похоже, в том, что живым не уйти, он не сомневался, — Он сказал — это яд! Сказал, ты умрешь!
— Ты так сильно ненавидишь меня, или он так много заплатил?
— Да! Нет! — выкрикнул он, — И то, и другое! Ты унизил меня, Корни! Такого не прощают!
— Когда это я успел? — моё изумление было совершенно искренним.
— Ты даже не помнишь! — возмутился он и с ненавистью плюнул мне в лицо — не попал. Тут же схлопотал по зубам от Луи — я даже и не подумал останавливать своего товарища.
— Ненавижу!!! — завопил Регги, сплевывая кровь, — Ненавижу, Корни! Я поклялся отомстить тебе, ублюдок! Помнишь Звездочёта, гад?! Помнишь?!
Я помнил. Главарь шайки флибов, которого я отправил далеко и надолго много лет назад. Тогда ещё я служил в Патруле. Регги был его помощником, и при задержании неслабо пострадал от моей руки: пара рёбер, свернутая челюсть. Ну, так нефиг было сопротивление оказывать…
— Я узнал тебя ещё в Халлидаре! Надеялся, дракон тебя уделает. А потом… Столько раз… Столько раз ты ускользал в последний момент, даже не догадываясь, насколько близко к смерти был!
— Какая жалость! — фыркнул Луи.
— Снобы! — выкрикнул Регги, — Вы оба — занудные снобы! Поэтому я и согласился вколоть тебе яд! И смотрел, как ты корчишься! А когда решил, что ты сдох, забрал твои пожитки и смылся.
— Что-то ты заврался, Регги, — заметил я спокойно, — Ты слинял, и не взял денег со своего работодателя? Не смеши!
— Он заплатил вперёд, — ответил Регги, — А дожидаться его я не стал, хоть и было желание поглядеть, что он с тобой сделает.
— Скажи лучше, испугался, что он приберет ненужного свидетеля.
— Пусть так, Арчи! — не стал спорить Регги и вдруг рассмеялся — тоскливо и жутко, — Но меня ты убьёшь, а твой враг всё равно останется жить. Он ненавидит тебя и ни перед чем не остановится! Ты не жилец, Корни! Не жиле-е-ц! — и Регги снова залился жутким хохотом.
Я не мог больше смотреть в его безумное лицо и отвернулся. Перехватил взгляд Луиса.