очень велики. Скажем, в Верховном Совете СССР работали депутаты-коммунисты, входившие в партийную группу коммунистов, другие коммунисты входили в группу центристов и, наконец, были коммунисты, являвшиеся членами Межрегиональной депутатской группы либо различных национальных (порой откровенно сепаратистских) групп и блоков. Такую же картину можно было наблюдать на местах. Партийные «верхи» зачастую оказывались глухими к идущим внизу процессам брожения. Авторитет партии в народе падал с каждым днем.
Вторая причина была связана с резким снижением уровня организации всей партийной работы. Уже в 1989 году после XIX партконференции фактически перестает действовать Секретариат ЦК КПСС, который раньше откликался на все существенные события в стране, оперативно определял позицию партии. На XXVIII съезде КПСС партия и ее Политбюро приобретают по существу федеративную структуру. Серьезно нарушается принцип демократического централизма. Первичные партийные организации и местные партийные комитеты начинают действовать вразнобой именно тогда, когда требовалась наибольшая сплоченность коммунистов, особенно в связи с выборами в Советы, выступлениями национал-сепаратистов, необходимостью защиты трудящихся от бедствий нарастающего кризиса. Увеличивается разрыв между партией как массовой политической организацией и руководящими структурами ее центрального и местного аппарата. Министр юстиции России Н. Федоров, выступая в ноябре 1992 года в Конституционном суде, объяснял это тем, что партия «вышла из подчинения своего руководства». На деле же все обстояло с точностью наоборот: определенная часть руководства партии начала вести политику, противоречащую воле и настроениям партийного большинства, в том числе и большинства в ее Центральном Комитете.
Вот почему третьей причиной кризиса партии, ослабления ее влияния на жизнь общества и государства со всей определенностью нужно назвать оппортунистическую отступническую позицию Горбачева, Яковлева и некоторых других членов Политбюро. Как ни парадоксально, но многомиллионная партия, находившаяся в мучительных поисках своего места в обществе в условиях многопартийности, оказалась обременительной для ее генерального секретаря. Он и сам подтверждал это, не раз заявляя, что «не может работать с таким Центральным Комитетом». Показательно в этом отношении одно из интервью М. Горбачева уже в бытность его экс-президентом. В нем он откровенно признался, что до последнего момента сохранял за собой пост генсека прежде всего для того, чтобы сдерживать партию, не давая ей возможности «идти по проторенному пути»…
Конечно, можно было бы назвать другие факторы, подорвавшие Коммунистическую партию Советского Союза и ее роль в политической организации общества. Они, разумеется, были и в сфере идеологической, кадровой работы, и в отношениях партии с органами государства, и во взаимодействии с массовыми общественными организациями, но три момента, названные выше, думается, играли все же главенствующую роль. Их разрушительное влияние на жизнь партии как раз и создало плацдарм для победы антисоциалистических и национал-сепаратистских сил, для втягивания страны в глубочайший за всю ее послеоктябрьскую историю кризис. Именно в этой трагедии партии и заключается, на мой взгляд, основная предпосылка того переворота в конституционном строе, который стал горькой реальностью наших дней.
На меня как из рога изобилия сыплются упреки в том, что, поддерживая коммунистов, я якобы стою за возвращение тоталитарных порядков, защищаю КПСС от «справедливого суда истории», разоблачаю всякого рода отступников, двурушников и перевертышей. В «Независимой газете» по этому поводу помещено даже открытое письмо одной эмоциональной журналистики — бывшего народного депутата СССР. Что ж, принимаю этот вызов как должное. Я был и останусь членом той партии, в которую вступил почти сорок лет назад. Эта партия вырастила меня, укрепила духом и поддерживает в самые трудные дни. Горжусь этой поддержкой и всегда буду в долгу перед коммунистами, верившими в меня и требовавшими достойно нести свою партийную ношу. Положение Председателя Верховного Совета СССР часто заставляло меня «держать дистанцию», сохранять нейтралитет, стараться найти какую-то равнодействующую в жарких спорах парламентских фракций. Наверное, не всегда это удавалось. Но я и тогда не отказывался, как не отказываюсь сегодня, от своих политических убеждений.
Что касается «краха КПСС», то уверен, что по нашей партии рано еще служить заупокойную молитву. Наше поражение временное, коммунистическая партия жива. Очищаясь от оппортунистической, ликвидаторской скверны, она возродится как организация миллионов рабочих, крестьян и интеллигентов, приверженных идеалам социализма, демократии и социальной справедливости в глубоком и полном их понимании.
Надо отметить, что «демократы» всеми возможными средствами добиваются раскола и разобщенности коммунистического и социалистического движения, стараются нив коем случае не дать ему снова глубоко врасти в рабочую и крестьянскую среду, выйти на передовую интеллигенцию, на широкие патриотически настроенные слои населения. Для этого все средства хороши: и заявления предавших партию бывших коммунистических бонз, и выступления некоторых представителей художественной элиты и духовенства.
Исподволь, но весьма активно используется для этих целей и намеренно разжигаемый «вождизм» руководителей мелких партий социалистической ориентации, «самоедство» лидеров всякого рода гражданских и патриотических фронтов. И тут много зависит от руководителей социалистических движений: либо им хватит политической зрелости побороть свои амбиции и создать широкий антикапиталистический фронт, либо оппозиционные движения, рассеянные по своим мелким окопчикам, окажутся не способны сдержать «танковые армады» антикоммунистов, содержащиеся на средства новой российской буржуазии.
Таково, может быть, несколько прямолинейное, но искреннее мое мнение как политика.
Ныне, когда все более широкие массы потянулись в лагерь левых сил, они должны увидеть там не конгломерат мелких, иногда враждующих между собой группировок, а сплоченное, целеустремленное ядро бойцов за будущее страны. Вот почему объединение коммунистов, всех сил социалистической ориентации, всех движений, выступающих за восстановление мощной, глубоко демократической, многонациональной Советской державы, мне представляется главнейшей задачей сегодняшнего дня и ближайшего времени.
Эту работу надо вести снизу, начиная с промышленных и сельскохозяйственных предприятий, с укрепления позиций Советов на местах, с решения самых острых задач защиты людей от обнищания, разорения, национального и социального неравенства. Эту работу надо вести во всех бывших советских республиках, шаг за шагом восстанавливая дружбу и сотрудничество наших народов, их стремление к экономическому, научно-техническому, оборонному, а в конечном счете и к государственному единству.
Таким образом, консолидация, а не разобщенность, решимость действовать, а не покорное терпение, коллективизм и товарищество, а не групповой и личный эгоизм. В этом — главный смысл программных заявлений существующих у нас сегодня движений социалистической и патриотической ориентации, зовущих людей, действуя в строго конституционных, демократических рамках, защитить и обновить подлинно народный общественный и государственный строй.
Здесь многое придется преодолеть — и идейную разноголосицу, и личные амбиции, и сознательное разжигание внутренних противоречий. Но другого пути у нас просто нет. Только сплотившись, можно обеспечить определенное демократическое равновесие и согласие в обществе, погасить кровавые костры межнациональных конфликтов, преодолеть хаос и разруху, восстановить статус мировой советской державы, с которой снова будут уважительно считаться другие народы и государства.
Часть 3Следствие и суд по делу ГКЧП
Как известно, я был арестован в связи с делом ГКЧП и стал одним из главных обвиняемых. Для меня арест не был неожиданностью. Как уже упоминалось, задолго до августовского кризиса определенные силы видели во мне одно из препятствий для желаемого ими изменения позиций парламента в отношении судьбы Советской Федерации, капитализации страны в решении других вопросов. Бывший союзный президент на встрече в редакции газеты «Известия» прямо заявил, что мое участие в V съезде народных депутатов СССР могло бы серьезно помешать тому, что там произошло. Как известно, тогда в обстановке неприкрытого нажима на депутатов Съезд, являвшийся узловой структурой нашего союзного государства, перестал существовать. Оставаясь последовательным сторонником единства Союза я, конечно, всеми силами сопротивлялся бы роспуску Съезда.
Нетрудно догадаться, что мой арест объяснялся сугубо политическими мотивами. Ведь даже гордящаяся своей беспристрастностью редколлегия газеты «Московские новости» заявила буквально следующее: «Если выпустить сегодня Лукьянова, то это может дать мощный импульс оппозиции» («МН» от 15 марта 1992 г., № 11). Как видно, демократия без оппозиции гораздо больше устраивает эту газету, да и многих из тех, кто за ней стоит.
Добавлю только, что я был арестован, будучи не просто депутатом, а председателем высшего законодательного органа страны, чего вообще не знала и не знает мировая практика. Целую неделю председатель парламента находился в заключении, пока союзный Съезд народных депутатов под давлением президиума, нарушая Конституцию, без тайного голосования и предоставления мне слова освободил меня от должности. Многие государствоведы до сих пор считают это решение юридически несостоятельным.
Вот почему в моем заявлении на имя генерального прокурора Российской Федерации прямо говорится, что возбуждение против меня уголовного дела незаконно и означает не что иное, как расправу с политическим оппонентом, выступавшим за сохранение Союза ССР, его представительных органов власти и советского конституционного строя в целом.