м на 754 г. от основания Рима, когда ему исполнится двадцать лет. Это удивительное предложение увенчивало чудовищной аномалией долгие усилия целого поколения, сделанные для восстановления старой аристократической конституции. Думали ли в Риме когда-нибудь, что возможно выбрать консулом четырнадцатилетнего ребенка? Такое нелепое предложение могло только вызвать смех у таких людей, как Тиберий. Но Юлия и ее друзья, очевидно, рассчитывали на повсюду распространенный страх, что за правлением Августа последует еще более суровое, еще более скупое и консервативное правление; они рассчитывали на злобу всех тех, которые сильно страдали от социальных законов 18 г., на беспокойство, в каком находились бездетные фамилии, ожидавшие закона, который наказал бы их за их бесплодие; на желание, наконец, более пышного, более великодушного и более либерального правительства. Несмотря на уроки Веррия Флакка Гай Цезарь усвоил себе вкусы нового поколения и мог являться представителем этих разнообразных стремлений. А сам Август разве не был избран консулом в двадцать лет?[347] Почему такая же привилегия не может быть предоставлена его сыну? Таким образом думали заранее привлечь внимание народа к этому молодому человеку, который был бы заранее расположен к тем, кто доставил ему такую почесть. Таким образом, все надежды тех, кто страшился, что империей скоро будет управлять Тиберий, устремились к этому молодому человеку, одно имя которого уже возбуждало симпатии и которому народ неоднократно аплодировал. Суровому, гордому, непопулярному, как вся его фамилия, Клавдию противопоставляли Юлия, и душа народа скоро была ослеплена сияющим блеском этого великого имени.
Успех интриг против Тиберия
И действительно, неожиданно увидали успех этой попытки, которая должна была казаться безумной настоящим римлянам. Первой ступенью было познакомить с этим предложением народ и сенат, и, вполне естественно, друзья Юлии выставили свое предложение не как оскорбление, наносимое Тиберию, а как акт уважения по отношению к Августу. Народ и сенат, всегда готовые засвидетельствовать свою преданность принцепсу и свое уважение к имени Цезаря, нашли предложение чудесным; все не любившие Тиберия — а число их было велико — горячо ему аплодировали; Юлия защищала дело своего сына перед своим отцом. Одно лицо сперва воспротивилось этому бессмысленному проекту, и этим лицом, по весьма понятным причинам, был сам Август. Привилегии, которые он предоставлял Марцеллу, Друзу, Тиберию, впрочем, менее важные, чем та, которую требовали теперь для Гая, оправдывались государственной необходимостью и уже оказанными ими услугами; но можно ли было делать консулом молодого человека, о котором нельзя было заранее утверждать, что он сделается серьезным человеком? Это нелепое предложение, результат тайных интриг маленькой котерии, ниспровергало всю республиканскую конституцию; оно делало бесполезным все двадцатилетние усилия восстановить ее и было смертельным оскорблением для Тиберия, который с негодованием требовал, чтобы Август всем своим авторитетом воспротивился его врагам. Пока он сражался на Рейне, эта праздная молодежь, проводившая свое время в посещении театров и чтении Овидия, хотела противопоставить ему, ему, который совершил столько подвигов, четырнадцатилетнего ребенка и косвенно отнять у него плоды стольких трудов! Нет! Август не должен позволять наносить ему такую тяжелую обиду и обязан рассеять интриги, столь гибельные для государства. Август, действительно, сперва энергично протестовал; в сильной речи перед сенатом он сказал, что это было бы безумием и что консул должен, по крайней мере, быть в возрасте, способном к разумению.[348] Но партия продолжала настаивать; народ со своей обыкновенной глупостью стремился иметь консулом ребенка. Противники Тиберия, сильные в сенате, не остались бездеятельными; народ, так сильно любивший имя Цезаря и так ненавидевший Клавдиев, столь симпатизировавший Гаю и столь враждебно относившийся к Тиберию, горячо защищал проект; Юлия, как можно себе представить, интриговала, чтобы ускорить свое мщение. Тиберий, как обычно, оставался хладнокровен. Август должен был уступить и позволить, чтобы на комициях 6 г. до Р. X. Гай Цезарь был избран консулом на следующие пять лет. Но как только Август отдал себе отчет в интриге, направленной против Тиберия, он поспешил дать ему удовлетворение: он дал ему трибунскую власть на пять лет, что делало Тиберия таким же его товарищем, каким был Агриппа, и послал его в Армению, где после смерти Тиграна началось восстание.[349]
Тиберий решает удалиться от дел6 г. до P.X
Но Тиберий был Клавдий и не знавший компромиссов аристократ. Он не имел ни гибкости, ни терпения, ни скептицизма внука веллетрийского ростовщика. Молча перенося в течение некоторого времени оскорбления, наносимые ему противниками, он потерял терпение, когда Август, уступая, без сомнения, домогательствам Юлии и ее партии, в свою очередь, нанес ему эту обиду. Не желая бороться со столь недостойными врагами, не будучи в состоянии более жить с женщиной, заподозренной в прелюбодеянии, не желая быть принятым за одного из тех снисходительных мужей, которым угрожал столь тяжелыми наказаниями и позором lex de adulteriis, не будучи в состоянии более доверять Августу, который со своим обычным оппортунизмом не хотел, как казалось, более энергично поддержать его против его врагов, раздраженный и огорченный, он удалился от дел. Он не хотел ни отвечать обвинениями, ни примириться с положением, а высокомерно отказался от предложенного ему Августом удовлетворения. Вместо того чтобы отправиться в Армению, он отправился к своему тестю, объявил ему, что устал, и просил у него позволения вернуться в частную жизнь и удалиться в маленькую знаменитую республику родосцев. Он знал, что был единственным генералом, способным руководить германской политикой, и рассчитывал, что, не будучи в состоянии обойтись без него, скоро придут умолять его вернуться, и тогда он будет в состоянии поставить свои условия.
Глава VIIСсылка Юлии
Отъезд Тиберия, его предлоги и причины. — Следствия отъезда Тиберия. — Гай Цезарь princeps iuventutis. — Победа Юлии. — Административный разлад. — Приписываемый Юлии позор. — Август и знатная молодежь. — Политика Августа в Германии. — Новые источники римских доходов. — Смерть Ирода. — Его завещание. — Популярность Гая и Луция Цезарей. — Завещание Ирода в Риме. — Восстание в Иудее. — Новая организация Палестины. — Осложнения в Армении. — Присоединение Пафлагонии. — Форум Августа и храм Марса Мстителя. — Овидий и Гай Цезарь. — Прелюбодеяние Юлии. — Август и прелюбодеяние его дочери. — Скандал и осуждение.
Отъезд Тиберия
Решение Тиберия сильно встревожило Августа. Что должно было случиться без Тиберия с германской политикой? Август сделал все, что было в его силах, чтобы отвратить Тиберия от его проекта; он поручил его матери упросить его изменить свое решение; он жаловался в сенате, что все его покинули; он лично упрашивал его.[350] Но Тиберий остался непоколебимым. Август, наконец, объявил, что не позволит сенату дать ему разрешение уехать, в чем он нуждался в качестве товарища Августа. Тиберий в ответ заперся у себя дома и угрожал уморить себя голодом. Прошел день, потом другой, третий, наконец, на четвертый день Август разрешил сенату дать ему позволение ехать, куда он хочет.[351] Тиберий тотчас же отправился в Остию, где, обняв самых близких из своих друзей, сел как частное лицо с небольшим числом друзей и слуг на корабль и отплыл на Родос.[352]
Притязания и ошибки боровшихся партий6 г. до P.X
Тиберий, глубоко оскорбленный в своем самолюбии, чувствуя отвращение к Юлии и к своим современникам, с которыми не имел ничего общего, в тридцать шесть лет покинул Рим и свое высокое положение, чтобы возвратиться в частную жизнь. Август, со своей точки зрения, имел основание жаловаться на его поведение. Если Тиберий был оскорблен нападками своих врагов и оказанными Гаю почестями, то разве Август не дал ему достаточного удовлетворения, представив ему доказательство своего безграничного доверия? Почему же на нем и на республике хочет он отомстить за нанесенные ему другими оскорбления? Этот герой консерватизма, новый Катон Цензор, показывал, что и он не вполне свободен от того всеобщего эгоизма, который так легко жертвовал общественным благом ради личного интереса или самолюбия. С другой стороны, Тиберий, в свою очередь, имел основание жаловаться, ибо в положении, в которое поставили его Юлия и Август, было невыносимое противоречие.
Мог ли он упрекать других за их неумеренную роскошь, когда Юлия давала своим примером вкус к роскоши римским дамам? Мог ли он терпеть прелюбодеяние в своем доме и подавлять его в чужих домах путем строгого применения legis de adulteriis? Мог ли он протестовать против падения республиканских учреждений и сносить народное безумие, желавшее дать консульские фасции ребенку? Ненавидевшие его молодые современники, Neonepoi, действительно, были бы вправе тогда насмехаться над ним. Тиберий не мог рисковать потерять авторитет и славу, приобретенные столькими годами терпеливого труда и безупречной нравственности, только потому, что Август противился наказанию преступления своей дочери и не умел оказать сопротивление партии, желавшей безумными почестями развратить Гая Цезаря. Август, в общем, также пренебрегал общественным интересом ради оппортунизма, которого Тиберий не мог допустить.
Последствия отъезда Тиберия
Дух эпохи был полон столь неразрешимых противоречий, что каждый был принужден действовать более или менее против исповедуемых им учений и во всех политических и социальных столкновениях обе противоположные точки зрения могли быть оправдываемы. Но если Тиберий не был виновен в разрыве, то следствия его отъезда были особенно гибельны для него и его партии. Его решение имело действие, как раз противоположное тому, на которое он рассчитывал; главную выгоду оно принесло его врагам, партии Юлии, Гая Цезаря и молодой знати, которые, разом освободившись от своего самого страшного противника, оказались, к своему великому изумлению, победителями по всей линии и господами поля битвы.