Поражение Вара9 г. по P.X
Закон был утвержден, и вскоре после этого, в октябре месяце, Тиберий одержал над далматами полную победу, положившую конец войне. Рим наконец получил долгожданную весть: великое восстание было подавлено; сенат декретом даровал Августу имя императора; решили, что Тиберий будет иметь триумф и почетные арки в Паннонии, что Германик и другие генералы получат триумфальные украшения; что Германик, сверх того, будет иметь привилегию быть избранным консулом до достижения назначенного законом срока; что Друз, сын Тиберия, получит право присутствовать на заседаниях сената до получения сенаторского звания и голосовать вместе с бывшими преторами, когда он будет квестором.[573] Друз не принимал участия в войне, но в лице сына хотели вознаградить отца. В то время как сенат декретировал эти почести, а народ, освободившись наконец от долгих тревог этой войны, радовался, через пять дней после получения известия о победе, одержанной римскими войсками в Иллирии, в Рим пришло другое, на этот раз ужасное и грозное, известие с берегов Рейна. Вся Германия, от Рейна до Эльбы, восстала; стоявшие за Рейном легионы были вырезаны или взяты в плен; легат Августа П. Квинтилий Вар покончил жизнь самоубийством, чтобы не попасть живым в руки врагов; весь генеральный штаб, генералы и офицеры были убиты или взяты в плен; крепость Ализон вынуждена была сдаться. Эта неожиданная катастрофа, всю вину за которую тотчас же хотели возложить на Квинтилия Вара, имела свою причину в глубоких пороках, ослаблявших империю и которых никто не мог различить так ясно, как Тиберий, хотя сам он был бессилен излечить их и иногда даже бывал вынужден быть их соучастником. Эта катастрофа была вызвана разлагающим влиянием греко-восточной цивилизации и римской администрации на этих воинственных варваров; она была вызвана отчаянной оппозицией, которую это влияние вызывало повсюду в Германии, как и в Паннонии; военным упадком Рима, который, приведенный естественным развитием своей политики к тому, что чаще стал вызывать подобные восстания, не был более в состоянии их подавлять. Публия Квинтилия Вара оставили в Германии для применения там новой политики, с помощью которой Тиберий надеялся укрепить римское господство над этой неизмеримой территорией; и, выбирая его, делали не такой дурной выбор, как говорили позднее, после катастрофы. Квинтилий Вар доказал свою храбрость, энергию и проницательность в Палестине во время восстания, разразившегося там после смерти Ирода. Он начал вводить в Германии многочисленные римские законы и обычаи, всеми способами способствовал проникновению туда римских нравов, покровительствовал интересам иностранных купцов и, наконец, впервые, когда Рим нуждался в деньгах для войны в Иллирии и Паннонии, наложил на германцев додать. Но германцы, после смерти Друза охотно согласившиеся на чисто формальное подчинение, которым удовольствовался Август, испугались, когда увидели, что Тиберий начал более сильную политику романизации, когда центурионы отправились требовать подать, которая должна была быть отправлена с Рейна через Альпы в Рим. Это был конец старой свободы и всего дорогого сердцу германцев, конец постоянным войнам, смене побед и поражений, в которой всякий народ мог надеяться достигнуть временной славы; это был конец и старым национальным обычаям! Теперь должно было наступить царствование проконсулов, центурионов, купцов и римских законников. Последние не без основания были особенно ненавистны германцам. Предпринятые Варом попытки ввести в Германии римские обычаи были, по-видимому, вместе с податью главной причиной недовольства. Паннонское восстание возбудило наиболее горячие умы; один знатный херуск, Арминий, римский гражданин и друг Вара, начал с тем упорным притворством, которым умеют пользоваться одни только варвары в борьбе с цивилизацией, вести переговоры с германскими вождями с целью вызвать общее восстание. Если Рим с таким трудом подавил восстание в Иллирии, вызвавшее в нем такой страх, то восстание, одновременно разразившееся в Германии, могло бы навсегда отбросить римлян за Рейн. Организаторы этого восстания долго, молча и упорно работали над ним. Однако кое-что стало известно, и Квинтилий Вар был предупрежден держаться настороже. Для благоразумного человека, подобного Тиберию, этого, может быть, было бы достаточно; к несчастью, Тиберий был тогда слишком поглощен войной в Паннонии, чтобы быть в состоянии с должным вниманием следить за тем, что происходило в Германии. Квинтилий Вар не принял мер предосторожности; разве те, кого обвиняли в начальствовании в заговоре, не были его друзьями и не навещали его время от времени в Ализоне? Поэтому он нисколько не берегся и оставил свои легионы рассеянными по разным местам. Накануне восстания Арминий и другие вожди заговора еще обедали у проконсула. Через несколько дней узнали о нападении на некоторые отряды, стоявшие в наиболее отдаленных областях Германии; в римском лагере думали, что дело шло об одном из местных восстаний, которые в Германии вспыхивали периодически. Но эти восстания и эти известия были приготовлены заранее, для того, чтобы Вар двинулся на помощь своим и чтобы его вместе с ядром армии можно было заманить в Тевтобургский лес, где все было приготовлено для ужасной резни. Слишком доверчивый Вар двинулся в путь со своей армией, багажом, в сопровождении женщин и детей, думая, что идет через дружественную страну. Но когда он оказался в огромном лесу, на него внезапно напали со всех сторон. Римская армия, стесненная длинной свитой, которая не могла сражаться, своим багажом и своим незнанием дорог, слишком медлительная, тяжелая и быстро павшая духом, не сумела на этот раз выбраться из засады, как это часто делал Цезарь. Она вся была в лесу перебита или взята в плен.[574]
Глава XАвгуст и великая империя
Последствия поражения Вара. — Оставление Германии. — Август при конце своего дела. — Consilium principis и его реформа. — Высшая власть во время последних лет Августа. — Преемник Августа и колебание Тиберия. — Прогресс культа Августа. — Характер мировой политики Рима. — Бессилие государства и прогресс империи. — Упадок умственной культуры. — Быстрые материальные успехи. — Жители Востока наводняют западные провинции. — Северная Африка. — Испания. — Промышленные успехи Галлии. — Галльские керамика и металлургия. — Единство империи и его причины. — Город и деревня под властью империи, — Как Рим управлял империей. — Жизнеспособные элементы в политике Августа. — Республиканская политика. — Галло-германская политика. — Рим и Галлия.
Последствия поражения Вара
С давних пор историки помещают поражение Вара в число «решительных» битв, о которых можно сказать, что они изменили ход поражения истории. Если бы, говорят, Вар не был уничтожен, Рим сохранил вара бы территорию, лежащую между Рейном и Эльбой, и романизовал бы ее, подобно Галлии; не было бы более ни германской нации, ни германской культуры, как после поражения Верцингеторига не было более ни кельтской нации, ни кельтской культуры; Тевтобургский лес так же спас будущий германизм, как Алезия окончательно погубила старый кельтизм. Но такое прямолинейное суждение касается извилистой линии истины только в некоторых, очень далеких друг от друга пунктах. В истории всегда безрассудно говорить о том, что было бы, когда так трудно объяснить уже то, что произошло. Поэтому мне кажется позволительным сомневаться, что Рим так же легко мог романизировать зарей некую территорию, как он романизировал Галлию, если обратим внимание на то, какова была судьба римской цивилизации в местностях, которыми он владел много столетий: в дунайских провинциях, а особенно в Норике, Паннонии и Мезии. Рим в течение столетий властвовал над этими странами; римское, италийское и греческое влияния могли проявляться там сильнее, чем в Германии, ибо эти области были ближе к столице, и однако римская цивилизация не пустила там корней, достаточно крепких для того, чтобы быть в состоянии удержаться против бурь, налетевших на Европу после падения западной империи. От Рима и его долгого господства в этих обширных странах остались только слабые следы. Поэтому нельзя слишком скоро обобщать и утверждать, что все европейские страны могли бы быть так же быстро и легко романизованы, как Галлия, находившаяся совершенно в особом положении в середине западной империи. Следуя иному рассуждению, можно было бы прийти и к гипотезе, совершенно противоположной той, которую чаще всего допускают, но которая нисколько не хуже и не лучше первой, а именно, что германская территория никогда не могла бы быть окончательно романизована, даже если бы Вар и не был разбит.
Очищение Германии9 г. по P.X
Во всяком случае поражение Вара было весьма важным событием в истории Рима. Оно разом покончило с политикой завоеваний, бывшей великой миссией аристократии. Тиберий быстро возвратился на берега Рейна, собрал уцелевшие войска, вдохнул мужество в деморализованные легионы, укрепил границы и верой в свои силы, хладнокровием и смелостью быстро изгладил первое впечатление, произведенное этим поражением на непостоянные умы транзальпинских народов.[575] Но тем не менее Тиберий считал более благоразумным очистить территорию, завоеванную им и его братом. Экономические и политические причины наконец доставили победу партии, противившейся германским завоеваниям. Эти войны стоили дороже, чем приносили:[576] дезорганизация политического строя, а также установление новых налогов вызывали общее недовольство; эгоизм новых поколений сделался слишком велик; большие восстания в Иллирии и Паннонии и дезорганизация армии предупреждали Рим не слишком рассчитывать на свои силы. Поражение Вара могло рассматриваться как бедствие, но когда Август захотел реорганизовать разбитые легионы, никто не явился добровольно на службу, а когда прибегли к принудительному набору, было большое число непокорных. Это было самым тревожным признаком военного упадка Италии, все усиливавшегося в последние пятьдесят лет. Август должен был прибегнуть к древним наказаниям, назначавшимся для дезертиров; упорствующих он сперва штрафовал, а затем децимировал, т. е. казнил одного из десяти. Несмотря на эти меры, чтобы набрать нужное число рекрутов, ему пришлось набирать их среди отбросов римского населения и даже взять вольноотпущенников.