Жаль, вы не заметили, какими глазами смотрели потом они на нашего великолепного Бо!
Потом нам требовалась медицинская помощь. У Бо онемела рука и отказывалась держать костыль не то что в боевой, а даже в самой мирной, требующейся для перемещения в пространстве, позиции. У Нин прыгнул сахар, у меня подскочило давление. Собаки тяжело дышали и еле слышно поскуливали на дне бусика, им тоже досталось, нашим храбрым дворняжкам.
Мы не сдались и не отправились к врачам, обошлись автомобильной аптечкой и бутылочкой дешевого коньяка из ближайшего магазина. Это был лучший вечер в нашей жизни. Жаль, что вы не могли разделить наш триумф.
Жаль, что вас не было с нами, когда умер Бо. Нин тогда немного испугалась и хотела пойти в полицию. Но мне удалось уговорить ее, что мы должны справиться сами. Это заняло много времени, но мы похоронили Бо в мерзлой земле, решив, что одного Леонтьева нам в машине хватит. Мы даже нашли большой камень и написали на нем полное имя Бо, но потом, представив, как бы он взбеленился, увидев это «Борис Аркадьевич Зайчик», замазали все к чертовой матери и оставили просто «Бо».
Жаль, вас не было с нами. Теперь мы уже и не найдем место, где лежит наш Бо, полковник, ворчун и верный друг. Собаки, которым было наплевать на Леонтьева, скулили над его могилой…
Немного подумав и отдохнув, мы закопали и Леонтьева. После столь долгого путешествия он был уже не в лучшей форме. Каталку мы бросили там же, а коньяк допили только в мотеле, иначе Нин наотрез отказывалась садиться за руль.
Жаль, что вас не было с нами, когда мы поехали дальше. Когда ночевали в мотелях, хостелах и прямо в бусике, потому что далеко не каждый хозяин пустит в свои номера двух бестолковых и не очень-то чистых дворняг. А мы не готовы были оставить наших собак в одиночестве даже на одну ночь. Вас не было с нами, когда мы менялись за рулем через каждые два часа и останавливались у каждого столба, который нам хотелось разглядеть поближе, слонялись по музеям и подворотням, мерзли на зимнем ветру и согревались слабым кофе из бумажных стаканчиков, отдыхали на лавочках и пересиживали приступы на бордюрах, медленно взбирались на лестницы и мосты, чтобы постояв наверху ровно столько, сколько нужно перевести дух и успокоить дрожащие ноги, начинать спускаться обратно, швыряли камни в море и озера, уговаривали милых полицейских простить нам неправильную парковку и отсутствие документов на машину, воровали шоколадки в супермаркетах – просто так, на интерес. Мы с Нин всегда были очень правильными, а теперь нам смертельно надоело.
Вас не было с нами, когда со смерти Бо прошло сорок дней и мы наконец-то дали волю слезам. Мы сидели в чужом неуютном дворе и плакали, обнявшись. К нам подходили какие-то славные молодые люди и пытались нас утешить. Им удалось, мы провели ночь в незнакомой квартире, слушали странные песни, каких не было в нашей юности, и впервые попробовали марихуану. Утром мы с Нин поклялись, что никогда не расскажем об этом Бо. Ни о слезах, ни о косяке.
Как жаль, что вы пока еще не знаете, сколько прекрасных людей есть вокруг.
Жаль, что вас нет с нами сейчас. Мы сидим в кафе на окраине города, из которого сбежали в прошлом ноябре, всего-то четыре месяца назад. На столе стоит большой френч-пресс с наикрепчайшим кофе (у меня повышенное давление), много маленьких сладких пирожных (у Нин диабет), огромный сендвич с солеными огурчиками и острым соусом (Бо уже ничего не страшно) и большая тарелка с отвратительной на вид кашей (Леонтьев и после смерти остался довольно занудным). Собакам милейшая официантка принесла целую миску мясных обрезков и под ногами у нас довольно шумно и грязно.
Неделю назад мы рискнули и отправили вам послание. Бессмысленную нелепую миленькую открыточку. Сестры ни черта не поймут, но кто-нибудь из вас, кто-то, кто дожил до этого марта на серых простынях, обязательно сообразит. На открытке нет обратного адреса, зато есть точное время, когда наш красный бусик встанет прямо напротив окон вашего чертова дома… И если кто-то из вас так же жалеет, как и мы, что его не было с нами, мы готовы взять его с собой.
Мария СтанкевичПолли, что приходит холодным утром
– Но Полли, что приходит холодным утром и пахнет мятой, отвечает только на один вопрос…
Люська бубнила в сторону окна, еле слышно, так что приходилось сильно напрягать слух и злиться на посторонние шумы. Посторонних шумов в машине завались, но историю про Полли я услышала почти всю.
У моей племяшки здоровские фантазии. Сказки, которые она рассказывает, сначала пугали нас, потом мы к ним привыкли и просто слушали, стараясь не мешать. Даже лишних вопросов не задавали. Люське, кстати, все равно: ей главное, чтобы рядом был хоть кто-то, обладающий ушами, а уж слышит он чего-нибудь или нет, понимает или так – если что, сам себе виноват будет потом. Людмила Владимировна два раз не повторяет.
– Умереть – не встать, – сказал Володька с переднего сиденья. Володька – муж моей систер Елизаветы и Люськин отец. Мы только что забрали Люську из школы, сейчас заберем Елизавету с работы и поедем к ним домой есть куриный суп и что там еще найдется в их большом семейном холодильнике.
…Той зимой мне как-то не очень хотелось жить. Все шло наперекосяк, все было не так, не то, не затем, бессмысленно и пусто. Тело предавало меня на каждом шагу, обожаемая и лелеемая годами работа перестала приносить удовольствие и даже мужчины, последняя отрада, любили меня совсем не так, как мне того хотелось. Я в ответ не любила их вовсе.
Только драгоценный систер Елизавета и ее маленькая семья держали меня на плаву. Я проводила у них каждый второй вечер, и лишь остатки такта не давали мне переселиться к ним насовсем. А как было бы хорошо: Люськины сказки, Володькина еда, Елизаветина забота… Систер младше меня на два года, но маму дает даже лучше, чем наша с ней родная мать.
– Мара, ешь, – строго говорит она мне и я с радостью окунаюсь в горячий суп или даже какую-нибудь экспериментальную кашу, в доме у Елизаветы я готова на все, лишь бы не выставили меня в февральскую мглу моей тоски. И так неделя за неделей, той зимой я не чувствовала хода времени, а только терпеливо ждала, когда оно закончится совсем.
– Мара! Мара, слушай, такое дело!.. – Володька говорил очень быстро, и это само по себе было удивительно. Спокойный как танк, временами даже слегка заторможенный в противовес нам с Елизаветой, он никогда не захлебывался словами, не частил и не вывинчивал свой глуховатый голос до таких звенящих частот. – Мара, ты помнишь сказку про Полли? Про Полли, что приходит холодным утром?
Конечно, я помнила сказку про Полли. Я вообще помню все Люськины сказки, и регулярно клянусь, что когда-нибудь соберусь с силами, запру племяшку в чулан и не выпущу, пока она заново не расскажет их на диктофон. Но, конечно, никогда этого не сделаю.
– Короче, Мара, это все сложно объяснить словами. Я лучше сейчас тебе на почту кое-что скину, а ты почитай. Потом наберешь, – Володькин голос звенел в моей голове уже почти невыносимо и я даже почувствовала облегчение, когда телефон отключился.
Но тут же засвистел снова – принятым сообщением. Хороший гаджет, не даст остаться без информации, даже если ты не уверен, что она тебе нужна.
В письме было несколько ссылок. Все сайты, на которые они вели, создавались теми типами, которые проводят дни и ночи, по сотому кругу объясняя, каким именно образом состоится конец света и что все-таки убило группу Дятлова – инопланетяне или Сорни-Най (версии с лавиной или обычным, человеческим, убийством такие даже и не рассматривают, как недостаточно правдоподобные). Чисто клуб любителей телеканала РЕН-ТВ… но вот где тот телеканал, а где мы с Володькой, люди, которых у телевизора не застанешь даже в самом плохом состоянии.
«Полли, что приходит холодным утром, – говорилось на одной из страниц, – для всех выглядит одинаково, пахнет мятой, говорит голосом нежным, смотрит ласково, встреча с ней обещает исцеление от страданий». Обещает, ага. Не факт, что исцелит, но обещает.
«Полли, что приходит холодным утром, – вещал другой любитель страшных сказок на ночь, – никогда не просит за исполнение желания больше, чем вы можете дать. Но вы должны дать ей ровно то, что можете – не больше и не меньше».
«Полли, что приходит холодным утром, можно задать только один вопрос. Поэтому убедитесь, что вы хорошо подумали, прежде чем спросить ее о чем-либо…»
«Полли, что приходит холодным утром, приносит с собой трепет и ужас, и прокляты будут те, кто осмелится…»
Последнюю ссылку я закрыла, даже не дочитав. Трепет и ужас, глядите. От Полли, что приходит холодным утром, пахнет мятой и выполняет желания. От Полли, которую придумала моя племянница.
Кстати, почему именно Полли? Если бы это была только Люськина история, я бы и не удивлялась, ей сейчас нравятся «не наши» имена, так что Полли, Агаты и Терезы появляются в каждом первом ее повествовании. Или, допустим, Полли была бы духом с британских островов, но так нет же. Все источники сходились во мнении, что она появляется где-то в Прикамье или Приуралье, в общем, где-то там, где таких имен не бывает в принципе.
– Ну хорошо, – я перезвонила Володьке сразу же, как ознакомилась с этим безыскусным трешем от лучших дятловедов страны. – Ну, допустим, есть такая городская легенда, Люська где-то ее услышала и пересказала нам… Где повод для паники?
Я врала и сама слышала это. Во-первых, где сайты, а где Люська, которая к компьютеру подходит только домашку сделать и музыку вконтакте послушать. Во-вторых, нет такой силы, которая бы заставила Люську рассказывать чужие истории – она даже в школе за пересказы получает одновременно две оценки: двойку за безответственное отношение к предмету и пятерку за богатое воображение. В-третьих, если смотреть по whois (а я посмотрела), сайты были созданы примерно через неделю после того, как племяшка рассказала нам о Полли. Беглый пробег по гуглю, как нашему, так и англоязычному, не принес никакой более ранней информации.