Она энергично воспротивилась намерению соплеменников вышвырнуть несчастного обратно в море и забрала его в свою хижину. И не прогадала – Выброшенный Водой хоть и не помнил о себе ровным счётом ничего, но в целом оказался полезным приобретением: сильным, смышлёным и главное – неукротимым на семейном ложе из пальмовых листьев.
Шли годы. Выброшенный Водой мало-помалу продвигался по местной иерархической лестнице, сделался старейшиной Аитутаки, а в пятидесятых стал членом парламента Самоа от островов Кука. И в шестидесятом году он одержал уверенную победу на выборах «вождя правительства» («О-ле-Ао-о-ле-Мало» по-самоански). К этому времени лицо его было густо покрыто ритуальной татуировкой, так что узнать в нём того, кем он был в прошлой жизни, было уже практически невозможно.
Правление Выброшенного Водой ознаменовалось едва не разразившейся (в 1962 году) войной с Фиджи, что неминуемо привело бы к массовому поеданию пленных с обеих сторон – несмотря на известную цивилизованность, и самоанцы, и фиджийцы сохранили склонность к каннибализму. Но войну удалось предотвратить: самоанский «вождь правительства» сумел договориться с правителем Фиджи, носившем прозвище «Лысый Хру», что подняло рейтинг Выброшенного Водой на небывалую высоту. Но это же послужило и причиной его гибели: в ноябре 1963 года на одном из периферийных островов он был убит отравленной стрелой, пущенной, по версии следствия, с верхушки одиноко стоявшей пальмы. Кто стоял за этим убийством, так и осталось тайной. Организаторами покушения могли быть члены самых влиятельных семей Самоа – Малиетоа и Тупуа, привыкшие поочерёдно занимать пост «О-ле-Ао-о-ле-Мало» и неприязненно относившиеся к непонятно откуда взявшемуся чужеземцу, а может, роковую стрелу выпустил какой-нибудь ревнивец – Выброшенный Водой славился своей любвеобильностью и имел немало «двоюродных жён», а также внебрачных детей.
В прошлой жизни – в той, где он был командиром торпедного катера, – этого человека звали Джон Кеннеди. От судьбы не уйдёшь даже в альтернативной Реальности.
1942 год, июнь
Жёсткий клинч, в который вошли тевтоны и американцы на Антильских островах, начался ещё в ноябре сорок первого, и в сорок втором он продолжался, несмотря на то, что германское наступление на Карибах (равно как японское в Полинезии) было остановлено.
Кровавая мясорубка, запущенная на Антилах, равнодушно пережёвывала корабли и самолёты, боевую технику и людей. Потери сторон неумолимо росли, причём гибли ценные военные кадры – лётчики и моряки, на подготовку которых затрачивалось немало времени и сил. Немцы перебрасывали через океан всё новые воинские контингенты и авиационные соединения: в джунглях Венесуэлы и на Тринидаде появились многочисленные германские истребители, грозные бомбардировщики «василиск», прозванные «убийцами линкоров», двухмоторные истребители «крестоносец»[77] и торпедоносцы «морской орёл», охотившиеся за вражескими кораблями.
Американцы совершали на Тринидад и другие Малые Антильские острова, занятые немцами, налёт за налётом, и налёты эти оборачивались масштабными воздушными боями, в которых с обеих сторон участвовали сотни самолётов. А через Атлантический океан шли и шли германские вспомогательные авианосцы, наскоро переоборудованные из быстроходных торговых и пассажирских судов, неся на палубах десятки «беовульфов» и «викингов».[78]
Германское командование рассматривало «карибскую мясорубку» как полигон для «испытания огнём» лётчиков палубной авиации: личный состав антильских эскадрилий сменялся каждый месяц (за исключением тех, кто не сдал экзамен и навеки остался на Карибах), и обстрелянные пилоты направлялись на авианосцы Хохзеефлотте – и на старые, и на новые.
Испытывая недостаток опытных лётчиков, немцы согласились на присутствие на Карибах русских пилотов, воевавших на русских машинах, – Народная Россия не меньше кайзеррейха заботилась о комплектации авиагрупп своих новых авианосцев.
Торговое судоходство в Карибском море, насквозь перекрытом авиацией берегового базирования, замерло, и германские «корсары» и подводные лодки в поисках новых целей начали перебираться в Тихий океан, используя Фольклендские острова как промежуточную базу и огибая мыс Горн. Их появление у берегов Чили и Перу и у Галапагосских островов стало для американцев очень неприятным сюрпризом: тевтонский топор был занесён над последней жизненно важной коммуникацией, питавшей сырьём промышленность США. И бурлила Южная Америка, всё больше склоняясь к тому, чтобы встать под победоносные знамёна Старого Света, явившегося свести счёты с Новым Светом, – летом 1942 Аргентина и Бразилия стали союзниками раджеров и объявили войну Соединённым Штатам.
Война стучалась в двери американского дома – и в атлантические, и в тихоокеанские, – а Европа оживала, забывая о затемнении и прочих прелестях военного времени. Война ушла за океан, и в кинотеатрах кайзеррейха и всей Европы с большим успехом шёл фильм «Карибская битва», в котором континенталы крушили авиацию и флот США, а прекрасные (и не очень одетые) смуглокожие туземки самоотверженно выхаживали раненых тевтонских воинов.[79] И война в этом красочном кинофильме казалась красивой и совсем не страшной.
Афиша фильма «Карибская битва»
1942 год, ноябрь
Бетонный пол толкнулся в подошвы. Затряслись проволочные сетки потолочных ламп, по стенам прошуршала цементная пыль, выбитая из стыков плит содроганием земли; среди людей, набившихся в длинный пенал бомбоубежища, пронёсся тихий вздох, похожий на приглушённый стон.
«Война пришла к нам, – рассеянно подумал старый Джейкоб, – раньше такого не было никогда… Мы всегда считали, что убивать и умирать будут где-то далеко, за океанами, и в Первую Мировую так оно и было. А теперь – теперь шестимоторные германские летающие чудовища каждую ночь взлетают с аэродромов Гренландии и бросают на наши города бомбы с чёрного неба. Война пришла к нам…».
Земля снова вздрогнула, послышался отдалённый гул.
«Тяжёлая фугаска, – отметил старик. – Эти твари обычно сбрасывают планирующие бомбы на доки Ньюпорт-Ньюса и причалы Норфолка, целясь в корабли, но иногда они дарят и такие подарки. И если такая штука попадёт сюда, этот чёртов каменный ящик станет одним общим гробом для всех, кто ищет здесь спасения: и для домохозяек, и для сезонных рабочих, и для клерков, и для уличных торговцев. Я-то ладно, я прожил долгую жизнь, а вот малыш Джо и его сверстники, которым всего одиннадцать лет, – их-то за что?».
Он посмотрел на внука, сидевшего рядом с ним обхватив колени и уткнувшись в них подбородком. В глаза мальчика отражался свет ламп, и было видно, что ему страшно, очень страшно, но Джо старается не подавать виду: он ведь настоящий американец и настоящий мужчина.
– Ничего, малыш, – негромко произнёс старик, касаясь ладонью волос внука, – наши парни на «чёрный вдовах»[80] поджарят задницы этим поганцам-тевтонам и прогонят их прочь. Скоро всё это кончится, и мы пойдём домой: наш домик цел, а что взрывной волной выбило оконные стёкла, так это пустяки, верно? А потом со смены на заводе придёт мама…
Джо промолчал, сосредоточенно глядя прямо перед собой.
«Он ещё не знает, – с горечью подумал Джейкоб, – что мой зять, его отец, месяц назад не вернулся из боевого вылёта на Карибах. Мы ему об этом не говорили… Конечно, Сэмми мог не погибнуть, а попасть в плен, но… Эх-хе-хех…».
– Кончится налёт, – очень тихо сказал вдруг мальчик, – а война? Мистер Аарон Смит, наш школьный учитель, говорил, что против нас воюет весь мир. Континенталы завидуют нашему богатству, нашей свободе и демократии, и хотят нас уничтожить. Значит, они все плохие, а мы – мы хорошие, да?
– Наверное, Джо. Твой мистер Смит образованный человек: он знает, что говорит.
– Я недавно прочёл книжку «Lord of the Rings». Её написал один англичанин, Толкин его имя.[81] И в этой книге рассказано, как силы Тьмы поднялись, чтобы сокрушит силы Света, и как злые орки…
– Кто?
– Орки – так зовут воинов Тьмы. Они очень похожи на раджеров, дед. И я думаю, что эта книга пророческая: она об этой нашей войне, а вовсе не о сказочной битве. Силы Тьмы наступают – сможем ли мы, американцы, их остановить?
– Не знаю, – ответил старый Джейкоб. – Во всяком случае, мы очень постараемся это сделать, и эти твои орки поломают о нас все свои зубы. И я тебе так скажу: нас, американцев, ещё никто и никогда не побеждал!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ХУДОЙ МИР ХУЖЕ ТОЛСТОЙ ДРАКИ
1943 год
Мир корчило в судорогах затяжной общепланетной войны.
Вооружённые силы Евразии подступили к берегам Америки и с восхода, и с заката, заняли предполье, выбив врага из всех точек, которые ему трудно было удержать, и замерли, прикидывая: а что же дальше? Североамериканский континент превратился в осаждённую крепость, взять которую не так просто: стены крепки, башни высоки, и защитники твердыни многочисленны. А за стенами день и ночь горели огни кузнечных горнов и звенели молоты, выковывая оружие и доспехи; и соглядатаи доносили, что крепостные ворота могут вскоре распахнуться, выпуская на битву плотные ряды хорошо вооружённых ратников. Война шла уже три с половиной года, но и в сорок третьем континенталы, несмотря на все успехи, были немногим ближе к полной победе над США, чем в сороковом. Наступило зыбкое равновесие, и обе стороны прилагали все усилия, чтобы качнуть чашу весов в свою пользу.
Кайзермарине достиг пика своего могущества – он пополнился новыми кораблями, строившимися на верфях всей Европы. К четырём германским эскадренным авианосцам типа «Остфрисланд» и восьми лёгким авианосцам типа «Хаген», вошедшим в строй в 1942-1943 годах, добавились два новых авианосца британской постройки – «Рейнланд» и «Вестфален» – и два французских корабля: «Ганновер» (бывший «Жоффр») и его систершип «Гессен». Хохзеефлотте и