В дверь осторожно постучали. Лиза взяла со стола маузер, сняла с предохранителя и кивнула Рейчел, мол, можно открывать. Стандартная связка: один открывает, другой страхует. Но обошлись без стрельбы: пришел Тюрдеев, принес термос с кофе и еще один – с холодным чаем, сандвичи и шоколад.
– Это все, на что я оказался способен без посторонней помощи, – лекарь был смущен, но держался молодцом. – Но я очень старался.
– Спасибо, Лева! – Лиза свинтила крышку с термоса и разлила по стаканам чай. – Есть не хочется, но вот от чая не откажемся. Вечер жаркий, скорей бы уж ночь!
– Вот ночью кофе не помешает! – напомнил лекарь.
И в самом деле, ночью в пустыне не жарко. А бывает и холодно!
– Ну что, коллеги, начнем помолясь? – Лиза выпила залпом полстакана чая, закурила и включила детектор.
Следующие сорок минут приемник пролистывал в автоматическом режиме частоты от трех до тридцати мегагерц и обратно, но ничего интересного не обнаружил. Разговаривать не хотелось, сидели молча. Лиза и Рейчел курили, Тюрдеев читал книжку. И вдруг…
– А ведь это оно! – подскочила Лиза. – Рейчел!
Но инженера и просить не надо было. Та стояла уже у распределительного щита.
– Начинаю!
– Мимо!
– А так?
– Не то!
– Еще? Еще? Еще?
– Нет, нет, нет… Да! – Лиза услышала, как прервалась морзянка. – Где?
– Коридор А, – сразу же откликнулась Рейчел, – каюты номер 2 и 4.
– Профессор или Мари! – констатировала Лиза. – Вот же, суки, прости господи! Лева, звони Райту!
– Уже! – Тюрдеев подхватил трубку внутреннего телефона и набрал номер. – Шкипер?
А детектор, предоставленный самому себе, между тем вернулся к пролистыванию диапазона коротких волн. Лиза отвлеклась на разговор, но приемник вдруг «мяукнул», привлекая внимание, и Лиза посмотрела на шкалу.
– Вот же хрень! Рейчел, быстро! Давай отключай все по новой, у нас тут еще один дятел нарисовался!
– Подожди, Иан! – попросил Тюрдеев. – У нас, похоже, два передатчика работают одновременно.
– Есть! – крикнула Лиза, когда сигнал исчез. – Кто?
– Лестничный пролет АБ-2 и каюты с третьей по седьмую.
– Четвертая моя, – сразу же среагировала Лиза.
– Пятая моя, а в шестой доктор живет! – включилась Рейчел.
– Значит, или Пьерар, или Монтанелли!
– Иан! Второй передатчик или у Пьерара, или у Монтанелли! – тут же продублировал Тюрдеев.
– Скажи ему, – сказала Лиза, вставая из-за стола и подтягивая к себе маузер, – скажи ему, что мы с Рейчел идем к Мари, а на вас трое остальных!
– Иан говорит, что, если ты не возражаешь, то по такому случаю он поднимет в ружье вторую наземную команду, – повернулся к ней Тюрдеев.
– Он что, меня спрашивает? – смутилась Лиза.
– Похоже на то! – задумчиво кивнул лекарь.
– Скажи, не возражаю! – пожала она плечами и повернулась к инженеру. – Пошли, Рейчел, посмотрим, чем дышит профессорская дочка!
Вышли в технический коридор, осмотрелись, прислушались. Все было тихо. Но так и должно было быть, все-таки ночь на дворе. Люди спят в большинстве, а те, кто не спит, те на вахте, и определенно не на нижних ярусах. Тюрдеев пошел первым, и Лиза с удовлетворением отметила, что в руке у доктора «горбатов» – одиннадцатимиллиметровый длинноствольный револьвер, из которого вполне можно завалить и косолапого. Сама она, поколебавшись, повесила маузер через плечо, а в левую руку взяла свой револьвер. У него калибр меньше, чем у «горбатого», но в ближнем бою, да в тесных помещениях должно было хватить и 7,62 мм. А вот шедшая за ней Рейчел вооружилась американским пистолетом-пулеметом. У этого чуда в круглом магазине-диске – тридцать два пистолетных патрона, и, хотя калибр те же 7,62, что и у Лизы, Рейчел, имея темп стрельбы четыреста выстрелов в минуту, способна буквально залить свинцом любое корабельное помещение.
«Но, даст бог, не придется!»
Пройдя по сложноустроенному лабиринту нижней технической палубы, они довольно быстро вышли к пассажирскому лифту и уже на нем добрались до коридора А. Там их ожидали Райт, Анфиса, Бейли – «Рейчел, детка! На твоем месте я не стал бы палить из этой трещотки в закрытом помещении!» – и пять вооруженных десантников под командованием небезызвестного Кумуша Сатчи. Караим действительно был не похож на знакомых Лизе евреев. Не то чтобы среди них не встречались блондины. Та же Рейчел, например. Но Кумуш, несмотря на серые глаза и темно-русые волосы, больше напоминал ордынца. Где-то так.
Она взглянула на Райта, спрашивая взглядом, что дальше. Но шкипер лишь пожал плечами и стал жестами распределять людей, показывая, кому куда идти. Никто, разумеется, не спорил. Тихо разошлись по коридору, встали по сторонам от дверей в каюты. Лиза оглянулась. Райт выбрасывал пальцы – четыре, три, два, один.
– Давай! – шепнула она, кивая Рейчел, и та легонько постучала костяшками пальцев по лакированному дереву двери.
Вообще-то стоило, наверное, просто открыть дверь мастер-ключом и войти, поймав Мари – если это все-таки она, – что называется, со спущенными штанами. Но кто ее знает, пугливую, вдруг начнет стрелять? Каюта большая – в одно движение противника не достанешь, – но не настолько, чтобы промазать в «ростовую мишень». Поэтому действовали осторожно, хотя и не слишком эффективно. Да и небезопасно, говоря начистоту.
Рейчел постучала в дверь, прислушалась, пережидая. Постучала снова. Анфиса между тем достала мастер-ключ и, вставив его в гнездо, повернула, размыкая замок. Лиза рванула дверь на себя и первой влетела в каюту, столкнувшись с Мари у самых дверей. Ну, что сказать? У Лизы реакция изначально лучше, поэтому она успела отклониться в сторону и приняла дочь профессора на правое плечо, держа левую руку на отлете, чтобы, не дай бог, кого-нибудь не подстрелить.
– Стой, где стоишь! – прошипела Анфиса, пропуская мимо себя Рейчел и захлопывая дверь.
– А? – отшатнулась Мари, получившая от Лизы несильный, но неприятный удар плечом в лицо. – Что?
– Да все, собственно! – Рейчел прошла вглубь каюты, отдернула занавес, закрывающий альков, и хмыкнула, рассматривая радиопередатчик. – «Сименс унд Хальске»! Недурно!
– Это не то, что вы думаете! – Мари оглянулась, увидела, что разоблачена, и краска разом сошла с ее лица.
– Вот все вы так! – вздохнула Лиза, подталкивая Мари вглубь каюты. – А что, спрашивается, я должна была подумать, застав мужа с членом… Как бы это сказать деликатно? Вставленным в… или всунутым? Ну, в общем, он трахал мою собственную кузину и при этом утверждал, что это совсем не то, что я думаю. Как считаешь, Мари, что он имел в виду?
– Я…
– Ты, сука, работала на ключе! – рявкнула Лиза, резко ломая «стиль общения». – На кого ты работаешь?!
Кажется, это была цитата из какого-то шпионского фильма, но Лиза использовала для дела все, до чего могла дотянуться.
– Ну, и кому ты нас сдала, кошка драная? – спросила Анфиса, подключаясь к организованному на скорую руку «потрошению барышни»
– Вы думаете, это я те корабли навела?! – возмутилась начинавшая приходить в себя Мари.
– Нет, что ты! – остановила ее Анфиса. – Как можно! Мы себе такое даже вообразить не могли! Ну, что там? – оглянулась она на Рейчел.
– Да, вот передатчик, кодовая книга, блокнот с… Я думаю, это частоты.
– Дилетанты! – хмыкнула Лиза и, подойдя к столу, взяла со столешницы блокнот в кожаном переплете. – Частоты, говоришь? То есть больше одной?
Она наскоро пролистала блокнот и сразу же поняла, что не такая Мари и дилетантка. Просто шпионаж не ее профессия, вот и не учла, что передатчик могут банально запеленговать. И «посторонние», то есть люди со стороны, как те, например, кто устроил засаду «Звезде Севера», и кто-нибудь из экипажа, прямо здесь, на борту брига. А так – все путем! «Как в лучших домах Лондона и Парижа»: три адресата и все трое анонимные. Икс, Игрек, Зет. Так латинскими буквами и записано. И у каждого свои частоты, по три на нос. Вернее, показалось, что частоты, так как числа совпадали с общепринятым делением шкалы коротковолнового передатчика. Но не все так просто. Каждая из частот, если это все-таки именно частоты, а не что-нибудь еще, имела дополнительное обозначение, на этот раз буквами греческого алфавита. Вот и думай, что бы это значило?
Слушая вполуха «допрос коммуниста», Лиза подошла к передатчику и взглянула на шкалу.
«Вот что такое везет!»
По-видимому, услышав стук в дверь, Мари успела лишь выключить рацию и задернуть шторы, а индикатор так и остался в рабочем положении – на отметке 6,23 МГц.
«Шесть двадцать три…» – Лиза взглянула в блокнот и удовлетворенно усмехнулась. У Игрека одно из трех чисел как раз 6,23. Значит, все-таки частоты, но что тогда означает «Альфа»?
У Игрека и Зета – по три частоты, соответственно обозначенные Альфа, Бета и Гамма, а вот у Икса одна буква отличается: Мю, Бета, Гамма.
«Не вахты… Стоп! Мю! Какая она по счету?»
Пришлось вспоминать греческий алфавит, но Лиза с этим справилась. Как все-таки много всякого барахла набито в голову простого советского инженера!
«Двенадцатая! Возможно, двенадцатичасовой цикл? Нет, не сходится! Но если это двенадцать двухчасовых циклов, тогда все в порядке. Мю – это с десяти вечера до полуночи. Альфа – с двенадцати до двух ночи…»
Все сходилось! Когда и выходить на связь, если не ночью?
«Ну, не бином Ньютона!»
Три адресата, три частоты, три временных окна. Вполне логично!
Лиза полистала блокнот. Какие-то метеорологические записи, данные геологических проб, схема азимутов на трех языках, краткий разговорник на неизвестном Лизе языке, содержащий фразы типа «мне надо идти на восток», «помогите мне» и «я хочу есть».
«А заодно пить, спать и срать! – Лиза даже сама удивилась своему раздражению, переходящему в гнев. – Крыша едет?»
Перевернула страницу и увидела рисунок карандашом. Кольцо и палочка, перпендикулярная ободу. Добавить к ней перекладинку, и выйдет «Венерино зеркало». Но перекладинки нет, а рисунок – это именно рисунок, сделанный в трех проекциях. И получается, что кольцо объемное, дутое, палочка – это на самом деле трубочка, и на внутренней поверхности тора четыре круглых отверстия. Свирелька, согнутая в кольцо – такая ассоциация. И называлась эта штука – «афаэр», что бы это ни означало.