У Веры вырывается громкий и сладкий крик, и я не могу сдержать уже включение «форсажа». Стон и крик продолжаются несколько секунд, и нам так не хочется останавливаться. Верочка падает в мои объятия, тяжело дыша. Чувствую биение её сердца, перебивающее дыхание.
— Ты думаешь, что мы теперь сможем уснуть? — спросил я, нежно поглаживая податливо расслабленное тело.
— Думаю, что второй раунд мы не осилим. Ой, вслух сказала, — посмеялась Вера.
— Я не слышал гонга, дорогая, — сказал я и вновь занял «атакующую» позицию по отношению к любимой.
Достойное завершение ещё одного сумасшедшего дня — это когда ты с радостью исполняешь свой супружеский долг. И приятно, и полезно.
Утром мы с Верой пошли на территорию ЛИИ. По дороге обсудили некоторые рабочие моменты с женой. Оказывается, они сейчас работают над уменьшением беспилотных аппаратов. Ищут пути решения проблемы с дальностью системы управления.
— Скажу честно, где-то на заводе разобрали изделие из-за границы, — улыбнулась Вера. — Пчёлкин сказал, что это кладезь знаний, и мы будем его изучать.
— Это здорово. У противника тоже есть чему поучиться, — тихо сказал я, но Вера на меня зашипела.
— У нас так тоже думают, а Егор Алексеевич против. Но мы втайне изучаем, — посмеялась жена.
Кажется, в руках у конструкторского бюро Яковлева оказался один из первых беспилотников Израиля — «Скаут». В 1982 году эти дроны стали настоящей проблемой для ПВО Сирии. Может, наша страна раньше начнёт вкладываться в развитие беспилотных технологий?
Проводив Веру до работы, я направился к зданию школы. Не успел я сойти со ступенек лётной станции КБ Яковлева, как путь мне преградила известная чёрная «Волга». Напряжённая физиономия Егора Алексеевича показалась из машины.
— Родин, а вы, где должны быть? — спросил представитель министерства таким тоном, будто я его подчинённый.
— И вам доброе утро! Странно, что вы интересуетесь тем, как соблюдается распорядок дня, — посмеялся я и прошёл мимо.
— Постойте! — крикнул он мне, и я повернулся к Егору Алексеевичу. — Так и быть, я прощаю вам ваше поведение. Всё же, такая красивая жена за вас просит. Даже и не знаю, как ей отказать.
Цеплять пытается меня, хмырёнышь. Выводит из себя, чтобы я повёлся и распустил руки.
— Действительно, жена у меня красивая! А вам, я советую, «шнурок» завязать, иначе можете его… потерять ненароком.
— У меня ботинки без шнурков, — посмеялся «ариец».
— А я не про ботинки. Хорошего вам дня, — ответил я и пошёл в сторону школы.
С самого утра уже примчался, чтобы по лётной станции жалом водить. Совсем в Москве работы у него нет, что ли?
Как и сказал мне и Николаю вчера Лоскутов, нас к себе вызвал Рашид Маратович. Думаю, что сваливание после выполнения манёвра, очень заинтересовало заместителя начальника школы по лётной работе. Даже заставил объяснительные написать.
Пока мы шли в кабинет Мухаметова, Коля благодарил за ночлег.
— Ты ж мог выгнать меня, и дело с концом, — сказал Морозов.
— А потом бы тебя могли и из школы «попросить», верно? И с кем мне соревноваться? — посмеялся я. — Шучу. Теперь знай, что в одиночку можно только застрелиться, а работать всегда надо в команде.
— Верная мысль, — кивнул Коля и крепко пожал мне руку. — Признаю, что из штопора я бы не вывел.
— Признаю, что напрягся в кабине знатно, — улыбнулся я, и мы вместе посмеялись.
Оказавшись в кабинете зама по лётной работе, мы сразу отдали ему объяснительные. После прочтения, он в течение получаса пытался добиться внятного ответа от меня и Морозова.
— Превысил разрешённый угол атаки, значит, — сказал Рашид Маратович. — А ты Родин, почему об этом не написал?
— Не люблю повторяться, — сказал я, и Морозов слегка улыбнулся.
— Не смешно, — рыкнул на него Мухаметов. — Ты был командиром на борту. Лет тебе не 18 уже, а ведёшь себя как пацан. Всему уже научился, что вот так можешь нарушать полётное задание?
— Никак нет, Рашид Маратович, — ответил Николай.
— А ты что Родин молчишь? Нечего сказать? — возмутился Мухаметов.
— Рашид Маратович, я всё вам написал. Ответ считаю исчерпывающим.
В этот момент зам. по лётной работе смял наши объяснительные и, точным броском попал в урну слева от себя.
— Ещё раз такое повторится и быстрее, чем на Ан-2 ты, Николай, летать не будешь. Ясно? — сказал Маратович и Коля согласился с его решение, молча кивнув. — Морозов свободен и позови мне товарищей Швабрина и Купера.
— Понял, — ответил Николай, развернулся и вышел из кабинета.
Мухаметов встал со своего места и пошёл к графину с водой, стоявшему на большом сейфе.
— Ты тоже молодец. Твоя жизнь была в опасности, а ты вот так ему доверился, — сказал Рашид Маратович, налил себе воды и достал из кармана таблетку.
— Лётчик жив — полёт удался. Разве не так? — спросил я.
— Есть и такое выражение, но не во всех случаях оно верное. У меня пару вопросов есть к тебе. Один хочу обсудить, пока мы вдвоём.
Мухаметов запил таблетку, снял с себя галстук и сел на диван.
— Присаживайся, — указал он на стул напротив его рабочего места. — Чем ты не угодил товарищу Егору Алексеевичу?
«Ариец» уже успел и здесь отметиться. Вот значит, кто вчера приезжал и поднимался к руководителю полётами. Засела в нём обида!
— А он нам товарищ? — спросил я.
— Интересный вопрос. Но начальство предпочитаю с подчинёнными не обсуждать. Так чем ты ему не угодил? — повторил вопрос Мухаметов.
— Ничего особого. Случайно швырнул его в сугроб, — ответил я и кратко рассказал историю, произошедшую рядом с крыльцом лётной станции конструкторского бюро Яковлева.
Маратович послушал и задумчиво почесал затылок. Снова подошёл к кувшину, налил воды и залпом выпил.
— Да и хрен с ним, — махнул он рукой. — Постарайся с ним не пересекаться. Жену тоже предупреди. Он сын секретаря ЦК КПСС и занимает должность в 10 м главном управлении Министерства Авиапрома. Говорят, что скоро перейдёт на руководящую должность в Министерстве. Сторонник экономичного и рационального подхода к научным разработкам, — сказал Маратович. — Будь аккуратнее с ним. Тебе ещё летать и летать. Но бояться его не надо. Если нужно, мы сможем своих защитить, понял?
— Так точно, — улыбнулся я.
Через пару минут появились Швабрин и Купарешвили. Зураб, как всегда был в возбуждённом состоянии.
— Товарищ зам. начальник, я же к полётам совсем чуть-чуть и подготовился бы уже, — сказал Купер, разводя руками. — Если вы про тот случай, когда опоздал на самолёт и вместо меня полетел другой штурман, то всё так и задумывалось…
— Купер, помолчи. Не до твоих косяков на работе, — успокоил его Мухаметов. — Какого… художника, ты, ходячий «Боржоми», вчера брал служебный УАЗик и катался несколько раз с аэродрома в город и обратно? Совсем уже страх потерял?
— Батоно, сто лет жизни вам! Всё было согласовано с Иваном, сыном Жени, Карловым. Штурман всея нашей школы добро дал, — распинался Купер.
Зураб, как драматический актёр, отлично играл роль. Только имя и отчество штурмана школы местами перепутал.
— Ты бы хоть имя запомнил штурмана школы Карлова, — сказал Мухаметов, вставая со стула.
— А разницы же никакой, зам. начальника? — уточнил Зураб.
Конечно! Вот так у Купера всё просто. Оказалось, вчера был самолёт прямиком с родины Купарешвили. Ему там и передали солидный «гостинец». По рассказам очевидцев, было ощущение, что весь груз в Ан-12 предназначался Куперу.
— Рашид Маратыч, мы с Купером не состоим в сговоре, но к вам на ковёр вызваны, — прервал молчание Швабрин.
— Верно. Вопрос бы узнать, какой вы хотели с нами обсудить, — поддержал я товарища.
— Вопрос, вопрос… точно! — громко сказал Мухаметов. — Вы двое ждите здесь, а Купер идёт за мной.
— А почему они здесь, а я куда иду с вами? — удивился Купер.
— Потому что я так сказал. Мы с тобой по поводу вчерашнего груза… побеседуем, — подмигнул Мухаметов Зурабу.
— Вот это дело нужное, зам. начальника! — обрадовался Купер и вышел из кабинета вслед за Маратовичем.
Мы переглянулись с Иваном и стали строить догадки, зачем мы понадобились заместителю по лётной работе.
— Может, насчёт Морозова? — спросил Ваня.
— Мы с Николаем были уже сегодня здесь. Инцидент исчерпан. Ты вчера летал?
— Да. Как и ты — на МиГ-29 с посадкой в первую плиту, — ответил Швабрин. — Замечаний не было.
— Тогда я теряюсь в догадках.
Возникла пауза, а потом мы с Иваном вернулись к обсуждению нашей с ним любимой темы.
Мы уже давно обмениваемся мнениями по поводу корабельных истребителей. Можно сказать, мечтаем о корабле и море, взлётах и посадках на палубу и о многом другом.
— Знаешь, Серый, это ведь не так-то просто. Вот сколько будет длина палубы на новом корабле? 200 метров?
— А то и ещё меньше, — ответил я, но Иван практически угадал длину участка посадочной полосы.
— Взлететь нам надо будет с расстояния не более 100 метров. Это всё сложно. И круто одновременно! — произнёс Швабрин с улыбкой на лице. — У страны будет настоящая корабельная авиация. Сможем американцам кузькину мать и шаляй-валяй сделать!
— Так хочешь с ними встретиться?
— А что⁈ Нечего им всему миру грозить своим авианосным флотом. Слышал, что они себя лучшими ассами считают, — посмеялся Ваня.
— Они как твои усы увидят, так сами разбегутся, — улыбнулся я, и Ваня рассмеялся ещё громче.
Смеяться нам долго не пришлось. Дверь кабинета открылась, и на пороге появился Александр Васильевич Федотов.
— Привет, мужики! Вижу, что настроение хорошее, — поздоровался он с нами.
— Добрый день! Мы тут Мухаметова ждём, — сказал Иван.
— Это хорошо, что вы его ждали. Он чуть позже подойдёт. Ему там с Кутаиси чего-то привезли.
При этих словах я еле-еле сдержал смех. Купер, похоже, начал раздавать «гостиницы».
— Ладно, ближе к делу, — сказал Федотов и сел на диван.
Мы повернулись к Александру Васильевичу.