Данный полёт должен был показать возможности работы в группе двух МиГ-29К. По надводным объектам отработали ранее, теперь по воздушной цели. Её роль и выполнял Су-27К с Олегом в кабине.
— Попробуй режим поменять, а потом вернуть в исходное.
Откуда могут быть помехи? Хотя у себя на локаторе я тоже наблюдал посторонние точки, но они не были похожи на ложные цели, которые может создать аппаратура РЭБ американцев.
— Делал. Надо садиться и проверять.
Мой прицел в работу включился. До Су-27К было 50 километров. Он летел с принижением на 2000 метров. Надо бы ещё попробовать протянуть.
— Понял. Давай с этим курсом следуй. Пускай «Тарелочка» даёт целеуказание.
Продолжаем сближаться. На индикаторе лобового стекла уже высвечивается команда «Пуск разрешён». Захват устойчивый, а у Морозова по-прежнему ничего.
— Не работает. Даже охладить прицел успел.
Дальность до Су-27К уже 10 километров. Захват у меня всё ещё устойчивый. Пора уже и заканчивать работу Николаю.
— Давай на посадку, а я доработаю один.
— Понял. «Тарелочка», 322й задание прекратил, набор 8000 и на посадку.
— 322й, понял. Разрешил. Впереди засветку наблюдаю. Не интенсивную.
— Принял. Сделаю доразведку заодно.
Я начал набирать 7000, выполняя отворот.
— 321й, вираж до команды.
— Понял, — ответил я.
Давно не было таких спокойных полётов. Я даже успел посмотреть, как Морозов набирал высоту, протискиваясь между облаками. Но вдруг он резко начал пикировать.
— Это кто⁈ — прозвучал его громкий голос в эфир.
Я тут же выровнял самолёт, чтобы увидеть, куда же пикирует Коля.
— «Тарелочка», посторонний в нашем районе! — возмущался Коля.
Небольшое молчание в эфире, во время которого я и обнаружил нарушителя. Из облаков показался большого размера самолёт. Столь характерный размах крыла и расположение двигателей я узнаю всегда.
Трёхдвигательный транспортный Макдонел Дуглас ДС-10 лениво отворачивал в сторону, уходя в сторону Гибралтарского пролива. Всё бы ничего, но вдалеке я обнаружил и старых знакомых. Два Ф-111 снизились под облака и взяли курс на север.
— 322й, пропала засветка, — доложил оператор Як-44.
— Я видел, куда она пропала, — ругался Морозов. — 1й, у меня вроде и помеха частично снялась.
— Понял, 2й. 3й, давай тоже на посадку. Заканчиваем наведение, — дал я команду Олегу.
— Принял. Стою в вираже до команды, — спокойно ответил Печка.
Пока заходил на посадку, желание было сделать это быстрее. Ведь в голове появилась мысль, которая так и просится наружу. Давно у меня не случалось такого прозрения!
На стоянке я быстро довёл до инженеров недостатки по вылету и дал указание готовиться к повтору.
— Что, сегодня? Сергеич, пожалей! — умоляюще смотрел на меня инженер по авиационному вооружению.
— Готовим. Скоро работы будет ещё больше.
Пока я шёл по палубе, меня догнал ещё один представитель инженерной службы. Только вот он уже отвечал за работу Як-44.
— Сергей, надо поговорить, — остановил он меня.
— До вечера не потерпит? — спросил я, расстёгивая комбинезон.
— Как сказать. Давай лучше сейчас.
Видно было, что мужик нервничал. Я решил его выслушать, а уже потом отправиться к командованию. У меня для них было много соображений.
За спиной раздался грохот и рёв двигателей Су-27К. Олег Печка чётко зацепился гаком за второй трос и остановился на палубе с поднятым тормозным щитком.
— Вот такая петрушка, — сказал инженер.
Пока гремел на посадке Су-27К, он уже мне всё рассказал.
— Давай повтори.
— Что повторять? Ресурс первого борта почти вышел. На втором локатор перестал работать, а флотское руководство требует летать и летать. Им нужно докладывать в Москву, что мы в воздухе постоянно, — развёл он руками.
Не здоровое рвение руководства. За авиацию в этом походе отвечает Граблин. Стоит с ним поговорить на эту тему.
— Разберёмся. Спасибо за информацию, — ответил я и пошёл в надстройку.
Проблема Як-44, конечно, серьёзная, но с сегодняшним пролётом ДС-10 не сравнится. Тем более, есть у меня предположение, что был это топливозаправщик КС-10. Раз недалеко были Ф-111, то мне начинает всё становится понятным.
Я без стука вошёл в каюту к Бурченко, который мирно читал очередную зарубежную газету.
— Входите, Родин. Я вам всегда рад, — спокойно ответил Андрей Викторович.
— Что читаете?
Бурченко положил передо мной номер Дэйли Мэйл, где на первой странице был портрет Маргарет Тэтчер. Номер газеты не свежий, а декабрьский ещё. Пробежав по статье, я несколько раз заметил упоминание о товарище Горбачёва.
— Знаете английский? — спросил Бурченко.
— Плохо, но фамилию Горбачёва прочитал.
— Да. Известная личность в нашей стране. Теперь и за рубежом тоже. Сама Тэтчер сказала, что «с ним можно иметь дело». Так что у вас? Зачем так врываться ко мне?
— Вы спрашивали моё мнение по поводу действий американцев? У меня есть предположение, как они будут атаковать Ливию.
Глава 14
Бурченко резко убрал в сторону газету и достал карту. Раскладывал он её очень быстро.
— Показывайте и рассказывайте. Ничего не пропустите, — торопил меня Андрей Викторович.
Удивляет, что мы с ним не отправились на флагманский корабль «Жданов», где сейчас находится вице-адмирал Седов. Крейсер управления сейчас как раз был в точке 3 у берегов Туниса.
— Вы думаете, стоит нам двоим обсуждать это? Нужно сразу решать этот вопрос с Валентином Егоровичем Седовым.
— Родин, с вице-адмиралом я сам обсужу этот вопрос. Что у вас за идея? — повторил Бурченко.
Куратор нервный какой-то, что совсем нехарактерно для представителей комитета.
— Андрей Викторович, этот вопрос без представителей эскадры не решить.
Руководитель нашей группы цокнул языком и скрутил карту.
— Вы очень упрямый человек. С такими, как вы, тяжело работать, — ответил Бурченко, надевая ботинки.
— Вы не правы. Я — целеустремлённый.
Бурченко посмеялся и продолжил сборы. Поднявшись на главный командный пункт, нужного человека мы не обнаружили. Был только старший помощник. Андрей Викторович сказал, что нам необходимо попасть на «Жданов».
— В этом нет необходимости. Вице-адмирал уже на пути сюда. Вон, вертолёт на посадку заходит, — указал капитан второго ранга на зависший над палубой Ка-29.
Транспортно-боевой вертолёт медленно опустился на одну из размеченных посадочных площадок и подрулил к надстройке. Не прошло и нескольких минут, как Седов поднялся на мостик.
— И вы уже здесь? Чем сейчас занимаетесь, товарищ Бурченко? — спросил Седов, поздоровавшись с нами и пройдя к смотровым окнам.
— Как раз ищем вас. Нужно нам снова переговорить, — ответил Андрей Викторович.
— Мы уже с вами все вопросы обсудили. Тем более, скоро ваша работа здесь закончится, и вы не будете нам мешать, — сказал вице-адмирал, взял в руки бинокль и приготовился смотреть в него.
Бурченко показал мне молчать, и сам тоже не издал ни звука. Чего ждёт?
— У меня сейчас нет времени. Чуть позже. Буду улетать, я вас позову, и мы переговорим, — сказал Валентин Егорович.
Я уже подумывал уйти, но Бурченко стоял на месте и картинно смотрел в потолок. Измором решил взять вице-адмирала?
— Вы ещё здесь, товарищ Бурченко? — недовольно спросил Седов, не смотря в нашу сторону.
— Да, Валентин Егорович.
— Фух! Тогда пойдём, иначе вы не уйдёте, — сдался командующий эскадрой и покинул вместе с нами главный командный пункт.
Нас опять завели в тот самый кабинет с большой картой. Валентин Егорович снял фуражку, бросил её на вешалку и подошёл к столу. Головной убор точно попал на крюк и повис, несколько раз качнувшись. Вот что значит опыт, который не пропьёшь!
— Слушаю вас, товарищи группы «Куб», — произнёс Седов, расстёгивая верхнюю пуговицу на рубашке.
— У нас есть соображения по возможным действиям американцев. Сроков не знаем, но предполагаем, что в ближайшие дни.
— Это уже что-то. А то я думал, вы кроме научных задач ничего не можете. К Родину это не относится. Он ещё и в воздухе хорош. Готов вас выслушать, — произнёс вице-адмирал и стал постукивать карандашом по столу.
Бурченко предоставил мне слово. Я подошёл к карте и внимательно на неё посмотрел. Предположения по плану американцев у меня есть. Как их соотнести с позициями кораблей 6го флота? Ведь морская составляющая во время удара по Ливии будет тоже присутствовать.
Пока я приготовился рассказывать, появился в кабинете и Граблин. Командира авиагруппы Реброва почему-то решили начальники не привлекать, но и Дмитрия Александровича будет достаточно. Он сможет оценить возможную задумку американцев.
— Удар, как я думаю, будет включать в себя комбинированные действия палубной авиации 6го флота и авиации сухопутного базирования.
— При чём здесь авиация с земли? Их засекут сразу, — возмутился командир «Леонида Брежнева».
Вот он куда лезет⁈ Я же не умничаю по поводу миллиона построений на авианосце.
— Правильно. Им даже не дадут пролёта через свою территорию и аэродромы подскока, верно, Андрей Викторович? — спросил я у Бурченко.
— Да. Франция не участвует в военных операциях НАТО. В Италии и Испании нет авиации США, способной нанести мощный удар. В Турции тоже. Да и любой многочисленный взлёт с аэродромов стран Средиземного моря мы заметим, — ответит Андрей Викторович.
Его мысль подтвердил Седов. Корабли 5й Средиземноморской эскадры постоянно контролируют пространство в прибрежной полосе, а столь длительный полёт на предельно-малой высоте нереален.
— Так что у них есть только один вариант — взлететь с аэродрома вне Средиземного моря. Например, из Великобритании, — подошёл я к небольшому глобусу и указал на Туманный Альбион.
Граблин покачал головой. Не верит Дмитрий Александрович в такой расклад. Да и Бурченко слегка скрючился от услышанного.
— Родин, и как вы себе это представляете? Даже я, не авиатор, понимаю, что им придётся пролететь через Европу. Тогда мы их обнаружим, и американцы это знают, — сказал Седов, бросив карандаш на стол.