— Саламандра, добрый военно-воздушный вечер! 321й парой с 322 м запуск прошу, — сказал я в эфир.
— И вам добрый! Запускайтесь.
Пока наши топливозаправщики производили взлёт, я проверял системы самолёта. Обороты двигателей в норме, панель управления штангой дозаправки в работе. Посмотрел на Морозова, а он уже готов рулить.
— 2й готов. По твоей команде, — доложил он.
— 1й, на 2000 есть условия для работы. Встал в вираж и ожидаю, — передал информацию с воздуха Белевский.
— Принял. Саламандра, 321й парой на стартовую, — запросил я разрешение у руководителя полётами.
— Выруливайте. Вам на 1ю, напарник на 2ю.
С Николаем быстро заняли свои места на палубе. Осмотрел воздушное пространство, чтобы впереди не было посторонних. Только вертолёт барражировал рядом с кораблём, обеспечивая нам поиск и спасание.
Небо безоблачное, солнце ослепляет, а корабль аккуратно покачивается на волнах. Видно, как срез трамплина слегка наклонён на один бок.
— 2й готов, — сказал Коля.
— Понял. Сбор догоном, я первый. Взлёт по отрыву, — произнёс в эфир, чтобы руководитель полётами знал наш замысел.
Самолёт завибрировал, а на панели загорелось табло «Форсаж». Техник проконтролировал розжиг пламени из сопла и указал рукой в сторону трамплина.
— Взлёт! Включились оба! — доложил я, и самолёт рванул по палубе.
Отрыв и в эфире уже слышен голос Морозова, стартующего со своей позиции.
— 1000, прибор 400, — произнёс я в эфир, чтобы Николай подошёл ко мне ближе, и мы собрались в пару.
Морозов пристроился, и мы начали разворот в сторону зоны барражирования Олега и Сани.
— 1й, на локаторе наблюдаю посторонних в заливе, — доложил Морозов.
— Понял. Подтвердил.
Действительно, в самом заливе было несколько надводных кораблей. Локатор показывал, что дальность до них не более 70 километров.
Видимо, это ливийские сторожевые корабли. Подлетев ближе, наше предположение подтвердилось — небольшие морские суда, с ракетными установками средней дальности. Не потопят они весь 6й флот, но огрызнуться должны будут. Но это при самом оптимистичном варианте.
Однако, были ещё два незваных гостя.
— Внимание! Это воздушное пространство Ливийской Джамахирии. Приветствуем советских! — прозвучал в эфире голос с большим акцентом.
Со стороны залива постепенно приближалась пара МиГ-23х с ливийскими зелёными флагами на килях. Пристроились они к нам не с первого раза, но зато приветливо помахали.
— Приветствуем, — ответил я в эфир и показал коллегам «класс».
Пара МиГ-23 шла теперь над нами на 4500 метров. Мы же старались держаться в полосе шириной 20 километров от 32й параллели. Её здесь прозвали «Линией смерти». Она же с недавних пор являлась границей территориальных вод Ливии.
Так объявил Муаммар Каддафи, но с ним решили поспорить американцы.
— 3й, 4й наблюдаем вас. Готовы к работе, — доложил я, и мы с Николаем пристроились позади Су-27К.
— Принял. Готовы к работе. Интервал 2 километра, — ответил Олег, и они с Белевским разошлись в стороны.
— Понял. Паре роспуск. 2й самостоятельно.
— Выполняю, — ответил мне Николай и резко отвернул вправо, чтобы начать пристраиваться к Сане.
Начал подход к самолёту Олега, постепенно сокращая расстояние. Надо пару тренировочных подходов прицелиться, а то давно не выполнял дозаправку.
— 3й, выполняю подход тактически. Без выпуска, — дал я команду Печке.
— Понял. Прибор 500, — доложил Олег.
Постепенно снижаю обороты и медленно приближаюсь к Су-27К. В очередной раз зубодробительная потовыжималка! Движения органами управления миллиметровые, но напряжение похлеще снижения при посадке на палубу.
Выполнил пару подходов, и мы подошли к границе района полётов. Начинаем разворот на обратный курс. Олега из виду не теряю, но так и хочется посмотреть в сторону прекрасного залива.
Заметил, как сверху скользнула тень от самолёта. МиГ-23 снизились и ушли в сторону Ливии. Всю первую часть полёта сопровождали нас.
Пора начинать работу. Включил тумблер. Слева показался штырь штанги дозаправки. Сразу самолёт повёл себя немного неустойчиво. Всё же не МиГ-31, который значительно больше 29го.
— 3й, режим. Штанга выпущена, — дал я команду Олегу.
— Понял. Включаю, — ответил Печка.
УПАЗ начал работать. Показался тот самый волан, раскрывшийся от набегающего потока. В вечернем небе конус подсвечивали огни по краям юбки.
Загорелся красный. Следом замигал зелёный сигнал на табло агрегата заправки.
— 3й, шланг вышел. Норма.
— Понял. Готов к работе, 1й, — доложил Олег.
Начинаю подход к конусу. Обороты двигателей на 2% снизил. Штангой целюсь под нижний срез юбки.
На губах появилась сухость. Капля пота медленно скатывалась по виску, раздражая сильнее, чем непонятные разговоры моих товарищей. Саня с Морозовым что-то нервно друг другу рассказывали, но я сосредоточился на конусе.
Совсем уже близко. Осталось совсем немного и…
— Контакт, — доложил я, продолжая миллиметровыми движениями удерживать самолёт в нужном для дозаправки положении.
— Подтвердил, — ответил Олег.
По соседству, в паре километров аналогичную работу выполняли Белевский и Морозов с Тутониным. Их голоса наполняли эфир радиообменом. Вот только не тем, который обычно слышишь на дозаправке.
— Дальность 45. Мигает у меня на панели, а звука нет.
— Визуально не наблюдаю. Заканчивай работу.
Я повернул голову и увидел приближающуюся ко мне «белую змею». Столь близко находящуюся ракету мне не доводилось видеть уже давно.
— Расцеп! — громко произнёс я в эфир.
В первое же мгновение я сманеврировал вниз, отстыковавшись от конуса. Уже в процессе выполнения манёвра смог быстро убрать штангу. Совсем рядом прошла ракета. В левом блистере наблюдал вспышку и падающий сверху объект.
— Пожар агрегата. Сбросил, — в эфире прозвучал голос Олега.
Совершенно ничего не понятно. Неразбериха полная. Со всех сторон начал срабатывать сигнал об облучении.
— Вниз! Вниз! — продолжал говорить я в эфир.
Надо сразу уходить на предельно-малую высоту, чтобы не дать противнику спокойно выцеливать. На фоне воды это будет сделать сложнее.
Поверхность моря приближалась. Вывожу самолёт из отвесного пикирования. Про каплю пота уже и позабыл. Ровное дыхание сбилось.
Сейчас я мгновенно вспотел от напряжения.
— Всем доложить… — попробовал запросить я в эфир товарищей, но тут же вынужден был прерваться.
Рядом со мной произошёл взрыв. Успел только отклонить ручку на себя, чтобы пройти выше. В зеркале увидел, как на месте ракетного катера ливийцев, на море возник огненный шар.
Ещё две ракеты слева! Резко меняю курс на 90°. Разбираться, в кого летят ракеты, нет времени.
— 2й, по мне ракета. Отстрелял асошки. Ушёл на обратный, — доложил Морозов.
Надо как можно быстрее выходить из этой зоны. Видимо, американцы начали свою операцию по Ливии. Вскоре появятся истребители, которые начнут сбивать всё, что попадётся.
И снова навстречу ракеты! Рычаг управления двигателями до упора вперёд. Ручку резко на себя, и ухожу вверх. Пошёл набирать высоту.
К креслу слегка придавило, маска прилипла, а голова непроизвольно откинулась назад, что аж заболело в районе шеи.
— Курс на Саламандру! — произнёс я в эфир, когда перевёл двигатели на максимал, но тут же получил ещё одну проблему.
Две ракеты направлялись в мою сторону. Всё бы нечего, но они явно предназначались мне. Сирена заработала сразу.
Включить отстрел. Переворот, и ушёл вниз на предельно-малую высоту. Взрыв произошёл рядом. Самолёт изрядно тряхнуло. Моргнула лампа включения форсажа. Изображение на одном из индикаторов пропало, но никаких повреждений.
— Саламандра! 323й, иду к вам. Были атакованы с севера в заливе, как приняли? — продолжал я слушать доклады Олега.
Снова я в нескольких десятках метров от воды. Осматриваю пространство вокруг и не вижу признаков вражды. Начинаю набирать высоту.
Экран локатора теперь заполнен различными метками, перемещавшимися в разных направлениях. Вдали можно было увидеть, как маневрируют парами самолёты американцев. Сразу не разглядеть, но это явно не «Хорнеты» или Ф-14.
— 1й, ответь 2му, — запросил меня Морозов.
— Отвечаю.
— Как у тебя обстановка? Подходим в район «коробочки».
— Нормально. Вышел из опасной зоны. Повреждения?
Поочерёдно каждый из ребят доложил, что всё в порядке, и они начинают строить заход. Олег сообщил, что у него высветилось на пульте управления агрегатом заправки табло «Пожар» и он сбросил УПАЗ.
— Правильно. Всем на посадку.
Главное, что все целые. На душе стало спокойнее. Не хотелось бы в рядовом полёте потерять кого-то. Напряжение спало.
Я посмотрел в сторону залива, откуда шёл чёрный дым. Давно не было столь красивого вечернего заката и ужасного вида на залив Сидра.
Всё указывало на то, что 6й флот одним ударом решил уничтожить малочисленную флотилию Ливии.
Вновь в ушах прозвучал предупредительный сигнал, и тут же исчез. И это была не сирена от станции предупреждения об облучении.
Появилась слабая вибрация справа. На табло один за одним стали высвечиваться отказы.
— Вибрация правого двигателя. Сбрось обороты… — заговорила «девушка».
Это не к добру! Начинаю следовать указаниям РИты, хотя и сам понимаю, что обороты нужно снижать.
Докладывать на корабль не спешу, чтобы раньше времени не паниковали. Других проблем нет. Точнее, не было…
— Топливо, зараза! — про себя выругался я.
Медленно, но верно, у меня начал уходить керосин. Всё больше начинаю понимать, что самолёт повреждён. Обороты правого двигателя уже на малом газу.
Самолёт начало кренить. Скорость падает произвольно, а горизонт начал передо мной проседать. Двигатель выключился.
— Приплыли.
И началось! Тут же падение давления в общей гидросистеме. Лампа «Запуск правого двигателя» высве