— Это не твоя личная вещь, а собственность государства. Если забыл, то я напоминаю это тебе, — строго ответил я, но Иван закрыл лицо ладонями.
Швабрин нарушил очень важное правило для лётчика-испытателя — честность.
— Сокрытие деталей в одном испытательном полёте может привести к непоправимым последствиям. А если бы самолёт пошёл в серию и на нём полетел бы недостаточно опытный лётчик? Такой, которых ты в своё время учил?
— На этом самолёте должен был лететь я. Мне нужно было ещё пару полётов, и тогда бы я сделал окончательные выводы, — оправдывался Иван.
— Но ты приболел. Самолёт решил опробовать Сагит. Ведь ты же заболел? — уточнил я.
Ваня не ответил. И так понятно, что со здоровьем у него всё хорошо.
— С Сагитом всё нормально? — спросил Швабрин.
— Да. Вспотел только сильно. Я тоже понервничал рядом с РВП, но всё прошло хорошо.
— Что делать, Серёга?
Ваня искренен. Если не верить другу, то как тогда можно работать в коллективе? Надеюсь, что моя беседа несколько взбодрит Ивана, и он соберётся. Оставим пока произошедшее на его совести. Как и расспросы о личности его любовницы.
— Будь я Гелием Вольфрамовичем, сказал бы что и куда приделать.
— Ребров и не такое мог сделать, — посмеялся Ваня.
— Ладно. Открывай тумбочку, доставай, что есть, и пошли к Сагиту. «Обсудим» перспективы системы управления двигателем.
Швабрин завис, не понимая, к чему я клоню. Совсем дураком прикинулся.
— Никак не соображу, Серёга.
— И это мой инструктор! Эх, Иван Фёдорович.
Ваня открыл тумбочку и вытащил оттуда две бутылки вина.
На зелёно-белой этикетке было нарисовано солнце, попивающее через трубочку напиток из фужера. Столовое белое вино от колхоза «Россия» из Джанкоя. Пожалуй, самое дешёвое из Крымских вин.
— Жлоб ты, Ваня.
— Нормальное вино. Когда выпивал, оно мне нравилось.
— Одевайся и иди за коньяком. Я пока помоюсь. Только хороший купи.
Разговор с Байрамовым и ведущим инженером выдался долгий. Комната наполнялась ароматом спиртного всё больше, а разговоры становились бурными с каждым часом.
Сагит выслушал, выругался, но ко второй бутылке «Коктебеля» подобрел. Инженер «ушёл» спать самым первым. Я, как единственный трезвый человек, предложил закончить. Делал это несколько раз и «с первыми петухами» до моих коллег информация дошла. А может, просто все запасы закончились. Даже вино из Джанкоя прекрасно зашло мужикам.
Поспав несколько часов, я решил сделать пробежку. Уже не первый раз в Крыму я осматриваю окрестности таким способом. Сегодня добежал до самого известного сооружения в Фёдоровке — пирс. Его длина практически 150 метров. Сооружение монументальное! Насколько я помню, во время строительства НИТКи его использовали для разгрузки блоков комплекса.
Тренажёр построили, а пирс теперь используют рыбаки. В тёплое время года ещё и купающиеся.
Прибежав в гостиницу, мне вновь встретилась госпожа Аида. В одежде она себя явно не ограничивает. На ней было надет приталено малиновый комбинезон с коротким рукавом и белым поясом. Молния на груди слегка расстёгнута, чтобы все видели её немаленький размер «достоинства».
— Держите себя в форме, молодой человек? — спросила она, откусив яблочко.
— И вам доброе утро! Держу, — ответил я, проходя дальше по коридору.
— А про мою ничего не хотите сказать?
— Она у вас очень яркая.
— Хм, вам нравится? — придержала меня за локоть Аида.
Она теперь меня силой решила взять?
— Нравится, но я бы на себя такое не надел.
Девушка рассмеялась и потянула меня в сторону моей комнаты.
— Вы интересный человек, Сергей. Не хотели бы зайти ко мне на дружескую беседу? — предложила Аида.
Не нравится мне подобное внимание. Стоило бы убрать её руку и пойти к себе. Однако, пускай уже говорит что хотела здесь.
— Я после пробежки, если вы не заметили.
Действительно! Не смущает дамочку, что я сильно вспотел и пахну «мужиком».
— О, это не проблема. Душ можете у меня принять.
Началось! Совсем уже напрямую бросается намёками.
— Аида Сергеевна, давайте начистоту. Я женат и отношений на стороне не ищу. Если у вас есть ко мне серьёзный разговор, давайте поговорим здесь или на улице.
Девушка ехидно улыбнулась, поправляя воротник моей кофты наманикюренными коготочками.
— Хочешь начистоту? Пожалуйста. Пока я довольна вами, будет доволен и мой дядя. У вас, как мне известно, нет поддержки в Министерстве Авиапрома. Я же могу намекнуть родственнику, чтобы военное руководство обратило на вас внимание. Как ни крути, корабль будет подчиняться главкому ВМФ, — улыбнулась девица, дотронувшись до кончика моего носа.
— Какое имеет отношение к самолётам ваше хорошее настроение?
— Прямое. Советую тебе семейными принципами пренебречь ненадолго. Сократить дистанцию между нами, так сказать.
Уголки губ Аиды слегка приподнялись в злобной ухмылке. Она потянулась ко мне, пытаясь поцеловать. Совсем уже страх потеряла⁈ Её не останавливает даже то, что кто-то может нас увидеть.
— Вы слишком настойчивы, Аида Сергеевна, — ответил я и пошёл в комнату.
Следующие несколько дней мы активно работали. Ваня продолжал проверять на прочность «учебную палубу». Проблем с двигателями больше не случалось, однако начали вылезать новые неисправности.
Например, пневматики колёс, которые меняли с большой периодичностью. Не как в Афганистане, конечно. При этом наши замечания к самому тренажёру не были услышаны. Видите ли, всё у них проверено и прочность соответствующая.
Очередной день в первых числах февраля начался с того, что командир части не давал нам «добро» на полёты. Дело дошло до звонков в Николаев, но начальник Центра согласился с доводами полкового начальства.
В классе постановки в этот момент царило недоумение среди инженеров. Сагит ещё не вернулся с очередного «раунда» телефонных звонков. Зато появился радостный Ваня. Довольный как кот, которому только что почесали за ухом.
Услышав от меня не самую радостную новость, его ухмылка не пропала с лица. Согласен, что ничего смертельного не произошло. Плакать и паниковать не стоит. Но как-то уж неадекватно Швабрин реагирует на наши сложности. И это заметил не только я.
— Сергей, а какую причину озвучил командир полка? — спросил Иван.
— Вышел срок временного положения об испытаниях на тренажёре. Нет решения на проведение наших мероприятий со стороны высшего руководства ВМФ или командования морской авиации.
— Да это всё ерунда. Сейчас Сагит решит вопрос, — махнул рукой Швабрин.
Предполагаю, кто нам в этом поможет. Вообще, удивительно, что будущее корабельных истребителей МиГ зависит от девушки. Очень странной и загадочной, которая стремится к овладению тем, кто ей понравился. Чем же в этот момент занимается руководство в Москве?
Сагит вернулся через несколько минут. Запыхавшийся и радостный.
— Добро дали, но со скрипом, — улыбнулся он и посмотрел на Ваню. — Сегодня отработаем посадку с нормальным весом. Взлетаем с максимальным весом и отрабатываем проходы. Как только выработаешь топливо, выполняй «конвейеры».
— Понял. Вы, как всегда? — уточнил Швабрин.
Сагит посмотрел на меня, раздумывая над выполнением полётов.
— Что сегодня по плану для 51й машины? — спросил Байрамов.
Инженеры тут же вышли с множеством предложений. Начиная от полётов на устойчивость и управляемость, до проверки навигационного оборудования. В итоге решено было отработать «виражи-спирали» и на возврате выполнить демонстрационный комплекс.
— Сергей, пилотаж отработаешь, если дадут над аэродромом поработать, — предупредил Сагит.
— Дадут. И зрителей ещё нагонят, — похлопал меня по плечу Иван.
— Я не против. Ну, если вам интересно моё мнение. А то вы тут всё за меня решили, — посмеялся я.
Через полчаса, вдыхая наполненный влагой черноморский воздух, я меряю шагами стоянку, отыгрывая в уме весь полёт.
Погода в Крыму часто меняется в течение дня. Утром — низкая облачность с кратковременными осадками. Ближе к обеду — облачность, похожая на слоёный пирог. Однако первый слой находится высоко, что вполне позволяет мне выполнить пилотаж.
Иван в это время ходит по посадочному блоку, проверяя целостность конструкций. После того как выполню свой полёт, пойду на рабочее место РВП, оказывать ему консультативную помощь.
— Сынок, пилотаж будет? — спросил у меня Дядя Вася, когда я залезал в кабину.
— А как же⁈ Погодка хорошая. Главное, чтобы руководитель не завернул.
— Мы тут с местными поспорили, что они такого не видели. Подыграешь? — подошёл к стремянке Арнас.
— Хвостом вперёд летать не буду, но основную программу покажу.
Запустил двигатели, выполнил контроль всех систем и, по команде руководителя полётами, приступил к рулению. В назначенное время поднялся в воздух и направился в пилотажную зону за береговую черту.
Назначенные режимы выполнил. Самолёт вёл себя устойчиво. Проконтролировал топливо, которого вполне хватало для заключительного этапа полёта.
На подходе к аэродрому оценил высоту нижнего края облачности. Не ниже 1500 метров, что меня полностью устраивает.
— Лесная, 088й, из 2й зоны, занял 1500.
— 088й, вас понял. Готовы работать по второй части задания? — запросил у меня руководитель полётами.
— Готов. Остаток позволяет.
— Разрешил.
Выхожу в центр аэродрома.
Запомнил время на секундомере. Надо отработать всё в течение не более 5–7 минут. Ручку управления отклонил на себя и начал вводить самолёт в петлю. Потянул его выше, чтобы прочувствовать верхнюю границу пилотажа. Ведь, его можно крутить и ещё выше, но тогда зрители ничего не увидят.
Засекаю в верхней точке петли 1200 метров. Многовато, но для начала сойдёт! Переворот и пикирую вниз. Доворачиваю в створ условной оси пилотажа. За неё решил принять посадочный блок тренажёра. Готовлюсь выводить. Ручка управления на себя, выхожу в горизонт и плавно снижаюсь. Жмусь к земле и выполняю косую петлю, практически огибая при этом здание командно-диспетчерского пункта.