— Что вас смущает?
— Ваши ошибочные сведения. Я никого не сбивал. А вот кто сбил меня, надо ещё обсудить. Как и то, на каком основании вы меня здесь удерживаете.
— Замолчите, Родин, — напрягся Джордж, сжав кулаки.
— А что⁈ Правда, глаза колит? — повернулся я к нему.
Так резко это сделал, что чуть шею не заклинило. Ох, как хочется им выговориться! Но надо беречь силы.
Мэлвин выпил залпом воду из стакана и громко поставил его на стол. По перепонкам такой звук здорово ударил.
— Тогда у меня нет другого выбора, как отправить вас на сушу, — покачал своей седой головой Мэл.
Он обещал это сделать уже давно. Видимо, и сейчас врёт.
— Кстати, а вы слышали, что умер господин Черненко? У Советского Союза новый руководитель — Михаил Горбачёв. Думаю, ему не нужны проблемы с вами. Он уже отдал приказ об отзыве авианосной группы «Леонида Брежнева». Вас тут оставили и забыли, господин Родин. Теперь предстанете перед судом в США.
История в этом плане не поменялась. Нет смысла Мэлвину врать о смерти Черненко и избрании Горбачёва. А вот вывод «Леонида Брежнева» вполне может быть дезинформацией. Рано ещё принимать такие решения новому генсеку.
— Чего же вы молчите? — спросил Джордж и тут же на него гневно посмотрел Мэлвин.
Кто ж так ломает всю игру, а⁈ Молодой коллега Мэла не выдержал и продемонстрировал, что от меня ждали реакции на эту информацию. Я должен был прямо сейчас сказать что-то вроде — «давайте поговорим» или «может порешаем».
Даже в таком предобморочном состоянии, я не поведусь на обещалки ЦРУ.
— Что я должен подписать?
— Признательные показания, — спокойно ответил Мэлвин.
— Давайте, — ответил я.
Джордж сильно удивился, но быстро взял со стола протокол и протянул мне. Почти всё в нём было написано на русском.
— Сил нет держать листок. Положите на стол и дайте воды.
Мэлвин сам налил мне стакан и протянул. В этом кувшине точно не отравлена вода, иначе бы Мэл налил себе из другого сосуда.
Дрожащей рукой я взял стакан и поднёс к губам. Один, второй глоток и внутри начало всё оживать. Жаль, что часть этой воды нужно будет использовать для другого.
— Ой! — воскликнул я и выронил стакан на стол.
Вода разлилась, промочив протокол, и растеклась по столешнице.
Джордж негодовал, а Мэлвин только усмехнулся. Его коллега продолжал кричать и что-то требовать от начальника.
— Дико извиняюсь, — ответил я, когда Джордж нагнулся ко мне и продолжал посыпать крепкими выражениями на английском.
— Русские не сдаются? — продолжал улыбаться Мэлвин, сложив руки на груди.
Я ничего ему не ответил. Он всё и так понял — ему меня не сломать. Добиться признания или перехода на американскую сторону у Мэла не получится.
— Кретин!
— Охрану позови, Джордж, — прервал возмущение коллеги Мэлвин. — Он свой выбор сделал.
Джордж открыл дверь и впустил морпехов. Надев наручники, они вывели меня из кабинета. Выпитая вода была совсем нелишней. Я даже немного приободрился. Хватит протянуть ещё какое-то время.
В камере обыденный порядок не изменился. Завели внутрь, сняли наручники и усадили на шконку. Только морпехи собирались выйти, как появилась медсестра.
— Не время осмотра, — встал у неё на пути матрос.
— Это необходимо. Он еле стоит на ногах. Сколько не спит этот человек? У него по внешним признакам началось обезвоживание, — запереживала блондинка.
— Сара, всё у этого русского в порядке. Идите в медблок, — начал выпроваживать её матрос, но медсестра оказалась с характером.
— Смирно! Как старший по званию, я приказываю вам отойти в сторону, — возмутилась девушка.
Матросы переглянулись и пропустили Сару в камеру. Она быстро вошла и села рядом.
— Вам нужно встать. Сможете? — спросила она, но я должен соблюдать легенду незнания английского.
Продолжил молчать. Тут Сара решила взять всё в свои нежные руки. Потянула меня и помогла встать.
Голова кружилась. Ноги подкашивались.
— Я помогу вам расстегнуться, — сказал медсестра и освободила меня от военной куртки.
Кто-то из матросов присвистнул от увиденного. Сара продолжала ощупывать мои рёбра, которые стали теперь ярко выражены. Слушала меня через фонендоскоп и аккуратно… поглаживала. Уж не «Стокгольмский синдром» подхватила блондинка?
В дверях появился Джордж.
— Сара, что ты делаешь? — возмутился он.
— Свою работу. Давление низкое. Ещё несколько таких дней и ему нужна будет помощь. Посмотри, как у него трясутся ноги, — сказала блондинка, усаживая меня на шконку.
Не теряя времени, я лёг и закрыл глаза. Громкий разговор был слышен отчётливо и сквозь сонливость.
— Он пленный. Завтра его уже здесь не будет. И прекрати строить из себя Мать Терезу, — огрызался Джордж.
— У себя в конторе будешь командовать. Дайте ему поспать!
— Спасибо, лейтенант. Вы свободны, — непринуждённо ответил Джордж.
Только дверь закрылась, как снова включился свет. В динамиках снова началось шипение и свист. С каждым часом становилось всё жарче.
Пульсируют виски. Невыносимо болит живот. Я не ел уже несколько дней. Ощущение, что будто желудок прилип к позвоночнику.
Пытаюсь как-то спрятать голову под курткой, но мне этого сделать не дают. Заходит охранник и отбирает её, оставляя меня в штанах. О сне приходится лишь мечтать.
Рассудок затуманен. Такое ощущение, что всё вокруг плывёт, а в голове отдаются звуковые удары. Первая мысль, что теперь я так остро ощущаю пульс.
Дверь в камеру открывается. Я поднял голову и увидел на пороге моего «старого знакомого». Господин Дейн собственной персоной с двумя какими-то парнями. Каждый из них с дубинкой и одет по гражданке.
Узнал их. Виделись с ними в комнате предполётного брифинга. Он привёл с собой молодёжь. Видимо решили «попрощаться» перед отправкой на сушу.
Сам Брейкер ступает медленно, но каждый шаг бьёт по мозгам. Как и удары чем-то тяжёлым по двери. Не думаю, что он зашёл спросить, как у меня дела.
— На меня смотри, урод, — схватил он меня за подбородок, когда я поднялся и сел на шконку.
— Сэр, он слишком слаб. Нас за это не погладят по голове, — сказал один из парней, что стояли на входе.
— Ты слушай меня, если хочешь продвинуться по службе!
— Да, сэр!
— Контора может делать что хочет с ним. Если я не могу ему отомстить в воздухе, то сделаю так, что он туда больше не поднимется. И пока его не увезли, я это сделаю, — резко ответил Дейн и выхватил у одного из подручных дубинку.
Всё понятно! Готовятся покалечить меня.
— Поднимайте его, — произнёс Дейн, закатывая рукава.
Сейчас бы и пришибить одного, а затем и второго. Вот один тянет руку, а второй ещё не подошёл, но силёнок у меня маловато.
Меня подхватили подмышки и стащили на пол. Ослабленные колени от соприкосновения с холодным полом пронзила боль, но мне помогли подняться на ноги.
Дейн размял руки и повернулся ко мне.
— Вот в таком положении, ты мне нравишься больше. Я никому не прощал унижения. Теперь готовься испытать своё, — сказал Брейкер.
Брейкер взял дубинку и начал размахивать передо мной. Потом залез в свой карман и достал оттуда… часы. Мои часы «Штурманские»! Этот потёртый кожаный ремешок я всегда узнаю. Единственное, что осталось у моего реципиента от отца. Думал, что они утонули.
— Ты крепкий. Жаль, что ты не понимаешь меня, — продолжал получать удовольствие Дейн.
Сердце забилось сильнее. Маленький размер камеры сузился. Будто я смотрю в бутылочное горлышко и вижу перед собой Дейна.
Дыхание участилось. Руки задрожали, но это был не тремор. Мышцы напряглись. Кажется, где-то внутри меня ещё был аварийный остаток энергии.
Никакой тактики, стратегии или холодного расчёта. В столь ограниченном пространстве камеры против трёх оппонентов надо только одно — бить.
— Оставлю себе часы, как трофей, — злобно улыбнулся Дейн и замахнулся дубинкой.
Удар ногой и американский суперпилот отлетел к стене. Пока двое оппонентов в ступоре, их хватка ослабла. Есть шанс.
Ударил в голову тому, что слева. Переключаюсь на правого и тоже прямой. Костяшки пальцев встречаются с его переносицей. Хруст, слюни, и громкий стон были его реакцией. Второй падает на шконку и не встаёт.
Возвращаюсь к первому и не даю оклематься. Удар справа, слева, и мощный апперкот. Хруста не почувствовал, зато зубы щёлкнули громко. Есть нокаут.
Дышать тяжело. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а Дейн уже очухался. Бросается на меня с дубинкой. Ухожу влево и точно попадаю ему в висок. Он устоял и отмахнулся локтем.
Успеваю увернуться и бью правой. Потом левой и ещё раз правой. Финальный удар левой. Дейн медленно уходит в грогги и падает рядом со шконкой и ног подручного, который ощупывает окровавленный нос и боится встать. Мотает головой и что-то говорит в нос.
Опускаю руки. Сердце постепенно успокаивается, но дыхание по-прежнему прерывистое.
Только сейчас увидел, что дверь камеры слегка приоткрыта. Эмоции эти несколько секунд так били через край, что я не услышал ни единого звука из динамиков. Его нет, а в камере только всхлипывания парня со сломанным носом.
Дейн и второй подручный в полной отключке. На полу капли крови и чёрные полосы от ботинок.
Я подошёл к Брейкеру и залез в его карман. Достал часы. Ещё целые, но не ходят. Не заводил он их совсем.
— Лежи и не вставай, — тихо сказал я и вышел из камеры.
Бежать всё равно некуда. Просто хочется покинуть эту гнетущую атмосферу четырёх стен. К камере подбегают Мэлвин и Джордж. Видок запыхавшийся. За ними и Алан Грей.
— Идиоты! Вы чего натворили⁈ — вбежал в камеру Джордж.
— Что с ними? — спросил Мэлвин, не сводя с меня глаз.
— Живы. В нокауте.
Грей что-то начал шептать Мэлвину, но мне было всё равно. Я держусь из последних сил. Но даже в коридоре этого тюремного блока дышалось лучше, чем в камере.
Я прошёл мимо Мэла и Грея. Они меня проводили взглядом, но не остановили.