— Ладно. Верю. Тащи его выше, в 88ю, — сказал генерал и захлопнул дверь, прям перед нашим носом.
— Я…тебе… говорю… восемь и восемь. Ну, что ты не понял? — сказал Костя.
— Помолчи, уже, и шагай наверх.
Родители Кости вызвали мне такси и оплатили его, в награду за доставку сына. В свою квартиру, я уже попал без происшествий. Однако, утром, с больной головой, дед потащил меня на рыбалку.
Пожалуй, это был именно тот случай, когда мне не очень хотелось выполнять данное слово. Рыбная ловля, всё же совсем не совсем любимое мной занятие, а после вчерашнего испития напитка тому подавно.
— Плохо? Давай рассольчику попьёшь? — предложил дед, когда мы собирались в прихожей, надевая сапоги и длинные плащи.
— Неа, давай на воздух выйдем. Там пройдёт.
— Я обычно ещё и стопарик на утро пропускаю. Но тебе не советую. Может опять развезёт. Ты просто не пьёшь, вот и реакция такая.
— Да, да. Пойдём уже, дед Вов.
Спустившись к речке, головная боль немного отпустила. Однако шли мы вдоль берега всё дальше и дальше. Уже и очертания домов стали тонуть в рассветом тумане, а мы всё брели. Придя на место, дед начал приготовления к рыбалке. Срезал пару рогатулей с дерева, насадил червей на крючки «закидушек», и начал закидывать их в воду.
— Вот, сейчас ещё колокольчики нацепим на рогатки и будем накрывать, — сказал дед, наматывая леску, на палку со звенящей штукой.
— А накрывать что? — спросил я, снимая с себя вещ-мешок времён Великой Отечественной Войны и небольшой котелок.
— Поляну. На сухую рыба не идёт, Сережка. Надо тебе перекусить, а то с голодухи и под ложечкой засосёт.
Дед Вова оказался предусмотрителен! Разложил на небольшом покрывале вареную картошку, свежих огурчиков и помидоров. Про бутылочку «Русской» не забыл.
Мне он сразу сунул термос с зелёными квадратами на корпусе. Горячий куриный супчик, который бабушка приготовила утром, оказался самым необходимым сейчас средством прихода в нормальное состояние. И когда успела баба Надя его сварить? Это вкуснятина меня ещё и согрела на берегу.
— Дед, че то не идёт клев сегодня, — сказал я, закрывая крышку термоса.
— Ну, мда. Согласен, Сережка! Щас мы это поправим.
Дед Вова начал что-то искать в своём рюкзаке. Я же смотрел на медленное течение реки и наслаждался свежим воздухом. Тишина и спокойствие на этом берегу не могли быть ничем нарушены. Я даже не обратил особого внимания, как у деда в руках что-то зашипело.
— А теперь лучше пойдёт, — сказал он и швырнул дымящийся предмет в воду. — Лаа… жись!
Я только и успел, что припасть к земле, как меня накрыло брызгами после взрыва. Ах, деда Вова!
— Ты чего? — воскликнул я, когда дед вскочил на, ноги улыбаясь, будто нашёл клад. Схватив садок, он принялся набирать всплывшую на поверхность рыбу.
— Так быстрее, Серёга! И надёжнее!
— Но противозаконно, — сказал я, открывая мешок и принимая в него окуней и краснопёрок.
— Ой, не нуди! Как бабка твоя, прям! Сейчас уху ещё сварим с тобой.
После приготовления всем известного супа из рыбы, я несколько успокоился. Если так всегда ходят на рыбалку в союзе, то я пас. Но, было очень душевно посидеть у костра и вот так поговорить с родным мне человеком. Пускай дед Вова является им только настоящему Родину, я бы не отказался, чтоб и у меня был такой родственник.
На следующий день, как и планировал, нужно было попасть к Красновым. Мне повезло, что Леонид Борисович оказался дома. Но сначала, пришлось немного поболтать с Димкой. Малец задавал вопросы быстрее, чем я успевал на них отвечать. Его интересовало всё, как летает самолёт, где, сколько и почему.
— Ты когда уезжаешь? — спросила мама Ани, подливая мне чаю в кружку.
— Через несколько дней. К другу обещал в гости заехать.
— Анька с тобой поедет? — спросил Димка, но его отдёрнула мама.
— Дмитрий, иди-ка ты комнату, я видел там разбросанные вещи кое-какие, — спокойно сказал Краснов.
— Да, пап. Я ещё приду, — сказал паренёк, выбегая из комнаты.
— Пойду гляну, чтобы он тщательнее убрался, — сказала Вероника Васильевна, поняв, что нас нужно оставить одних.
— Аня уехала в Москву? — спросил я, но Краснов промолчал, лишь покрутив головой из стороны в сторону.
Что-то странное с Аней происходит. В самый разгар учёбы не в институте, какие-то непонятные намёки от Капустиной и её подруг в парке, ещё и родители немногословны. Какая-то череда загадок пошла. Пора бы уже и разгадать что-то.
— Вы мне чего-то не хотите говорить, Леонид Борисович? — спросил я, поставив чашку на стол.
— Ты пришёл сюда не просто чай попить. Это же очевидно, — сказал он, в несколько глотков допив его и убирав кружку в раковину. — В Белогорске ты однозначно пересёкся с Геннадием Добровым и Иваном Борисовым. Смею предположить, что у тебя есть вопросы.
— Будем обсуждать здесь или у вас в кабинете? Вы же не просто так быстро закончили с чаем и стали убирать его в раковину?
— Наблюдательный. Не знал бы я весь твой жизненный путь, подумал, что ты не в авиационном училище, а… в несколько ином заведении. Пошли в кабинет.
— Вы так и не сказали где Аня? — спросил я, но Краснов снова промолчал.
Интерьер рабочего помещения Леонида Борисовича не поменялся. Всё также простенько и со вкусом. Первым делом, я, конечно, бросил взгляд на фото.
Теперь я знал, что здесь в обнимку стоят Краснов, Добров, Борисов и мой отец, а также ещё один человек, чьё лицо мне явно не знакомо.
— Давай, рассказывай, что ты узнал? — задал провокационный вопрос Леонид Борисович.
Я будто сижу на допросе в конторе или на встрече со связным из «Центра» во время какого-то разведывательного задания.
— Почти ничего. Я одного не могу понять, почему так сложно мне сказать о том, как погиб Сергей Родин-старший?
— Ты мне не отвечаешь на вопрос…
— Так это я пришёл их задать вам. Или вы не были настолько дружны с моей семьёй, как говорили ранее?
Краснов промолчал и встал со своего места. Странно он себя ведёт. Много отмалчивается.
— Всё, что говорили тебе люди с этой фотографии, правда, — сказал Краснов, указывая на тот самый снимок.
— Почему вы тогда сразу не могли мне сказать?
— Мал ты ещё, а теперь вижу, что ты зрел не по годам. Ведёшь себя сдержанно, в учёбе у тебя дела неплохо идут.
— Контролируете меня, значит. Хорошее у вас прикрытие партийного работника! — сказал я, намекнув, что догадался, с какой структурой связан Краснов. Он резко взглянул на меня, но затем улыбнулся.
— Ничего лучше не придумали, как видишь. Родные знают про инцидент с посадкой в поле?
— Хотите, чтоб у них сердце прихватило? Я вот не хочу. Вы опять уходите от ответа, — настаивал я.
— Тебе называли какие-нибудь имена, Сергей?
— Фамилия мне известна. Человек, курировавший какую-то работу лётного состава. Я так понимаю, что это были лётчики Испытательного Центра ВВС? Лучше них нет никого в стране, — сказал я, встал с места и подошёл к фотографии. — Значит, от вас правды не дождёшься. Время придет, и все тайны войны во Вьетнаме всё равно выйдут наружу. Так, что если вы знаете товарища Платова, скажите, где его найти, — указал я на пятого человека на снимке.
— Его местонахождение мне неизвестно, — сказал Краснов, и положил мне руку на плечо. — Меня не было в день гибели твоего отца в той стране, а он был.
— Вы поможете мне найти Платова?
— Я попробую узнать, но ничего не обещаю.
Слабо вериться мне в искренность этих слов, но пока других вариантов нет. Пришлось утвердительно кивнуть.
— Так что с Аней? — спросил я, но в этот момент открылась дверь кабинета.
— Пап, я вернулась… — послышался за спиной голос Ани. Обернувшись назад, я увидел её, одетую в белую рубашку и клетчатую длинную юбку. Теперь слегка увеличившийся живот стал мне заметен отчётливо.
Глава 9
Как ни зайду к Красновым, так словно в душу кошки нагадили. Не по себе становится, что ты оказываешься невольным свидетелем проблем этой семьи. И вроде всё у них хорошо: живут не бедно, работа уважаемая, но, есть один нюанс.
Куда убежала Аня из кабинета, я так и не понял, но предположу, что закрылась в своей комнате. Внешнее спокойствие Леонида Борисовича начало давать трещину. Чтобы этого не было, он решил оперативно залить неловкую ситуацию дело крепким напитком. Выбор его пал на пятизвёздочный коньяк с названием «Плиска» на жёлтой этикетке.
— Болгарское пойло. Будешь? — спросил Краснов, но я помотал головой в знак отказа.
— Почему не сказали? — спросил я, вновь присаживаясь в кресло, где сидел пару минут назад.
— А что бы ты сделал? Живи и здравствуй, а мы будем воспитывать нашего внука или внучку сами. Это не твоя вина, что она не смогла устоять перед обворожителем с третьего курса МГУ с очень известной фамилией.
— И что? Теперь ребёнок будет расти без отца…
— Лучше так, чем с таким отцом! — вскричал Леонид Борисович, хлопнув ладонью по столу. — Мы сами воспитаем, а тебя прошу, если ты лю…, — оборвался на полуслове Краснов и выпил ещё одну рюмку. — Если тебе Аня не безразлична, не оставь её. Ей нужна поддержка.
Я встал с кресла и направился к выходу из кабинета. В голове было много мыслей на этот счёт. И хочется помочь, а ведь помощи от меня никакой. Тот я ещё психолог!
— Леонид Борисович, я вас так и не поблагодарил за историю в аэроклубе. Говорю сейчас — спасибо, — сказал я, остановившись у двери.
— Я не мог не помочь, Сергей.
— Однако, того, что вы от меня ждёте и, возможно, ждёт Аня, я ей дать не могу.
— Я понимаю. Береги себя! До встречи!
От Вероники Васильевны я узнал, что Аня выбежала куда-то на улицу, даже не взяв с собой пальто. Я заспешил вниз, вслед за ней.
И чего это ты такой сердобольный стал, Серый. Раньше бы и бровью не повел бы. Ведь не ты же виноват в этой неприятной ситуации. С другой стороны, называть так беременность, как-то неправильно.