— Ты как, Родин? — похлопал меня по спине, к которой прилип комбинезон, вымокший от пота, полковник Томин.
— Всё в порядке, товарищ полковник. Нам в штаб 109-й дивизии нужно и побыстрее, — сказал я, расталкивая инженеров. — Товарищи, всё после доклада командованию.
— Наука, а ну, в сторону! — крикнул Валерий Алексеевич, освобождая нам с Гаврюком проход к машине.
Здесь уже ждал нас и Виталик. Он вкратце объяснил, что чуть позже нам необходимо явиться на доклад к его начальнику и маршалу Соколову.
— Рассказать нужно всё. Где летали, что видели. Снимки и предварительный доклад от технических специалистов будет готов через пару часов, — сказал Виталик. — Пока можете отдохнуть в модулях.
Согласно полученной рекомендации, Томин отправил нас сначала сбрасывать снаряжение на «высотку». Хорошее чувство выполненного долга сменилось сразу, как только мы вышли из командирского УАЗа. У здания нас поджидал Хреков.
— Время сколько, товарищи лётчики? — громко сказал генерал, взглянув на часы. — Совещание вас не интересует.
Придумал ещё какие-то посиделки! О чём разговаривать с ним, если он, кроме слов «доложите», «есть» и «так точно» ничего не знает.
— Товарищ генерал, мы только что с вылета и у нас доклад через пару часов в штабе маршалу… — начал говорить Томин, но его перебил Хреков.
— Вы чего тут городите, полковник? Где вы, а где маршал Соколов?! Не доросли ещё.
— Товарищ генерал, судя по всему, это вы не доросли, раз вас не посвятили в детали нашей сегодняшней работы, — сказал Томин и показал нам идти в класс.
За нашей спиной генерал продолжал сыпать угрозами в сторону Томина.
— Как думаешь, перейдёт Хреков к радикальным действиям? — спросил я у Валеры, укладывая в шкаф своё снаряжение.
— Этот может, но командир — мужик заслуженный. В худшем случае отправят его служить в какой-нибудь северный полк, — ответил Валера, расстёгивая на себе подвесную систему.
— Зато, там зарплата больше, — заметил я.
— Вот именно. Так что, ничего не сделают Томину.
Я всегда знал, что вся работа в армии начинается до или после захода солнца. По «холодку», так сказать. Вот и сейчас «боевая свинка» Хреков, когда время уже позднее, продолжает кричать на лётчиков, рассказывая, как они плохо бомбят.
— Почему расход боеприпасов такой большой? Вы не можете всё одной бомбой решить? — наехал он на Реброва.
— Товарищ генерал, можно всё решить одной бомбой. Последствия будут ужасные, — ответил Вольфрамович, намекая на ядерное оружие.
— Отставить шутки, товарищ подполковник! Нашли место и время. Командование требует результатов, а у вас их нет, — воскликнул Хреков.
— Не у вас, а нас, — шепнул мне Валера.
Конечно, Хреков у нас непогрешимый. Представляю, что он рассказывает на совещании у руководства. Это хорошо, что сейчас ещё нет здесь Томина. Кстати, куда-то он пропал, пока шёл за нами.
— Разрешите, товарищ генерал? — открыл дверь Валерий Алексеевич и вошёл в кабинет.
— Полковник Томин, вы мне как раз и нужны. Весь личный состав свободен, а вам, Валерий Алексеевич остаться, — сказал Хреков и встал со своего места, чтобы попить воды.
Естественно, мне хотелось подслушать, о чём будут говорить командиры. По выражению лица Хрекова было видно, насколько он готов опустить ниже плинтуса командира нашего полка.
— Присаживайтесь, Валерий Алексеевич, — сказал генерал, когда я закрыл неплотно дверь, выйдя из класса после всех.
Кроме меня, желающих развесить уши не оказалось. Всем уже хотелось быстрее попасть в модули, помыться и вытянуть ноги на кровати. У Гусько с Бажаняном был запланирован суперматч в нарды, где главным призом была бутылка какого-то импортного алкоголя, который в Союзе никто бы из них не достал.
— Я готов постоять, Андрей Константинович, — отказался, садиться Томин, в первый раз на моей памяти, назвав по имени и отчеству Хрекова.
— Пускай и так. До меня дошла информация, что вы в обход руководителя операции, ведёте разговоры с командованием, получаете от них какие-то распоряжения, — тихо спросил генерал-майор. — О чём вы разговаривали несколько дней назад с маршалом Соколовым? И откуда вернулись ваши лётчики сейчас?
Вот так вопросы задаёт, Хреков! Расстроился, что его не позвали на эти собрания и не посвятили в тонкости секретной работы.
— Я не вправе, товарищ генерал, рассказывать вам детали моего разговора с командованием, — спокойно произнёс Валерий Алексеевич. — И эти лётчики не только мои. Они и ваши тоже, раз вы являетесь руководителем операции.
— Томин, ты доиграешься, — грозно заявил Андрей Константинович. — Командование округа давно уже тебя приметило с плохой стороны. Всё командование уедет, и вы с Павловым останетесь со мной. Как думаете, кто будет командовать авиацией 40-й армии? Я вам тогда устрою здесь сладкую жизнь.
— Угрожаете, товарищ генерал?
— Сомневаешься, полковник? — снова спросил генерал.
— Поджилки просто трясутся, вот и уточняю, — с иронией ответил ему полковник.
— Я тебя предупредил. Не будешь со мной работать, перееду и даже не замечу тебя. И весь твой хвалёный полк раскидаю по округам. Моих покровителей ты знаешь.
Мда, страшный человек этот Хреков. Связи у него, зуб точит на Томина и Павлова, полк наш ему не нравится — большой список недовольств для одного человека. Похоже, что ничего интересного здесь я не услышу.
— Ай, как нехорошо, — прозвучал у меня за спиной знакомый голос.
Повернувшись, я увидел идущего ко мне Виталика с небольшим чёрным чемоданом и широкой улыбкой.
— Любопытство. Ничего не могу с собой поделать, — ответил я.
— Это нормально. Как я понимаю, у вас очень строгий начальник. Пытается всегда держать руку на пульсе.
— Да, а также чушь нести в радиообмене. Человек-доклад и документ, — махнул я рукой. — Не хочешь присмотреться к нему?
— Серёг, давай о работе только в части касающейся. И вообще, не мой профиль искать врагов народа.
— Договорились.
Виталик показал движением головы, что нам нужно отойти от двери в сторону.
— Сейчас таких становится много. Даже в моей структуре появляются фрукты как ваш Хреков. Бюрократия страшнейшая. Это не совсем правильно, — сказал Казанов, когда мы вышли на улицу.
— Поэтому ты и работаешь в «поле»?
— Главное слово — работаешь, а не просиживаю штаны на Лубянке или «в лесу». Наташа, правда, переживает сильно. Ребёнка сейчас ждём, кстати, — улыбнулся Казанов.
— Поздравляю, Виталь. Очень рад за тебя, — искренне порадовался я за своего друга. — И как бороться с такими токсичными деятелями, как Хреков? — спросил я, когда мы вышли на бетонку магистральной рулёжки.
— Увы, мне это не известно. Давай будем делать свою работу. Кстати, о ней, — остановился Виталик, взглянув на свои часы. — Я в штаб дивизии. Уже есть анализ ваших сведений. Будьте готовы к вызову.
— Понял.
И он просто ушёл к зелёному УАЗику, который стоял поодаль от нас. Такая вот работа у этих «конторских». Ни друзей, ни связей, а то и вообще нет. Всегда знал, что если попал в такую структуру — гордись. А если не получилось вступить в ряды спецслужб — радуйся.
— Кстати, — сказал Виталик, вернувшись ко мне. — Никого не сбивали во время полёта?
— Обижаешь. «Главный» не включал, «кнопку» не нажимал, — ответил я и добавил: — мы настолько устрашающи, что один сам разбился.
— Бесконтактный бой — оригинально, — улыбнулся Виталик и пошёл к машине.
Через час мы стояли перед кабинетом Соколова в ожидании окончания их разговора с КГБшниками. Валера ходил из стороны в сторону, а Томин щёлкал своей зажигалкой.
— Что думаете по поводу того, как можно будет уничтожить базы духов? — спросил командир.
— У нас немного шансов, Валерий Алексеевич против пакистанских истребителей, — сказал я. — Можем сыграть только на внезапности и вытащить их на ближний бой.
— Эх ты! На ближний бой сразу! — воскликнул Томин. — Ты понимаешь, что нас увидят километров за 50 до границы. Не забывай какие прицелы у Ф-16.
— У МиГ-23 тоже есть схожие по характеристикам прицелы. Можем использовать их для прикрытия, а сами атакуем базу.
— Серёга, даже если и получится прикрыться от пакистанцев, думаешь так легко разбомбить этот объект? Сто процентов, ПЗРК и зениток там натыкано, как ёлок в тайге, — высказался Валера.
Мда, оптимизма у моих коллег очень мало. Стало быть, нужно надеяться на мудрость руководителей. Вот только среди них есть Хреков, который умом и сообразительностью не отличается.
В кабинете мы стали рассказывать об увиденном в полёте. По итогам нашего задания и предоставленным сведениям, которые получила разведка от наземных наблюдателей, были обнаружены перевалочные базы.
— Товарищ маршал, благодаря воздушной разведке установлено, что в провинции Кунар находится несколько объектов по транспортировке оружия и боеприпасов, — начал докладывать Виталик и предоставил слово нам.
Я подошёл к карте и указал на несколько участков местности, где нами были замечены скопления людей и техники.
— Населённый пункт Дангам всего в 10 километрах от Асмара, — указал я на карте точку в непосредственной близости от границы с Пакистаном. — К нему ведут несколько дорог в ущельях и одна горная, по которой перемещались автомобили. Но это не всё.
— Что ещё откопали? — спросил Соколов, отбросив в сторону фотопланшет.
— Восточнее Асадабада есть ещё два скопления, от которых идёт прямая дорога до Пешавара. Вот они — кишлаки Чикар и Варикар, — продолжил я.
— Товарищ маршал, разрешите сразу озвучить предположение, — вступил в разговор Томин и Соколов не противился этому. — Здесь очень хорошее место, чтобы держать под контролем Джелалабад. В эти районы уже уходили духи после неудач в Панджшере.
— А в Джелалабаде у нас что, Сергей Иванович? Правильно, вертолётный полк и спецназовцы, которых мы держим для прорыва блокады Хоста, — сказал Соколов и встал со своего места. — Не выведем из игры эти базы, они нас без аэродрома оставят.