— Я понял. Это та, с которой тебя застукало большое начальство, — ответил я, придвигая к себе тетрадь.
— И ты туда же?! С Валькой я там был. С Валей! — выразил свой протест Марик.
— Это в корне меняет дело, Барсов. Давай уже рассказывай и не отвлекай меня от, действительно, важных дел.
— Ну, значит так. Я был у Светки, тут пришла Клава, чтобы рассказать про Верку. Со строевого отдела, которая, — продолжил свой рассказ Марик. — Потом и Верка пришла, а мне с ней и Светкой рядом втроём нельзя находиться. У меня же с Веркой тоже кое-что было. Ещё в Союзе.
Этот рассказ, определённо надо заканчивать. Наш герой-любовник так меня совсем с мысли собьёт.
— Ты хвалишься передо мной, что ли? Я сейчас тебе леща дам, если что-то важное не скажешь, — разозлился я.
— Всё-всё! Короче, я Верку вывожу, чтобы она лишнего не ляпнула при девках. Разговорились мы с ней. Тут она мне и рассказала, — сказал Марик и придвинулся ко мне ближе. — Это из-за Аньки Вещевая в Союз улетела. Краснова всё подстроила.
Глава 23
Первые несколько минут я переваривал информацию, которую мне сказал Марк, и даже попросил его повторить, чтобы удостовериться, что мне не послышалось. С чего бы это мне верить какой-то Верке, которая рассказала об этом Марику. А тот, ведомый мужской солидарностью, решил мне всё поведать. И тянул он с этим почти сутки.
— Ну и что я, по-твоему, должен сделать? Бежать и разбираться с Красновой?
— Серый, так там разговор был, что вы с этой Анькой были вместе. Она родила от тебя и вашему сыну уже лет 10 где-то, — продолжал меня пичкать слухами Марк.
— Вообще-то, 3 года, — поправил я Барсова.
— Та ладно! Так это, правда, оказывается, — скривился он. — Теперь понятно, почему Вещевая уехала. Мешала вашему счастью, и ей надо было подвинуться. Не понятно чего ты комедию ломал с догонялками самолёта. Что, не понравилось когда тебя по носу щёлкнули? Решил сразу с двумя? Не ожидал от тебя. Разочаровал ты меня Серёжа.
Вот это больная фантазия у Барсова. В принципе, у кого что болит, тот о том и говорит.
— Это всё? — спросил я.
— Там ещё про отца КГБшника она говорила. Вещевую к Пупову таскали, к замполиту тоже. Не к Савельевичу, а который из Кабула приезжал. Такой, на барона похож!
Помню этого типа. Он ещё всё хотел меня от Ани отстранить, чтобы самому всё и везде показывать. Не сильно бы я и расстроился, если бы у него так и вышло.
Вообще, если поверить информатору Марика, то всё очень даже сходится. Причина странного поведения Ольги — её искреннее желание не мешать воссоединению семьи. Только как они Томина продавили? Может, командир сам, видя все эти склоки и метания, решил меня оградить от чрезмерного женского внимания? Ну не будет Вещевой, придёт другая.
Наверное, я так был нужен Ольге, что она даже не попыталась со мной поговорить и прояснить ситуацию, которая яйца выеденного не стоит. А Аня всё-таки оказалась сукой!
— Ты чего? Расстроился, Серый? — спросил Марк, поймав меня с задумчивым лицом.
— Думаю просто. Больше ничего твоя Верка не сказала? — спросил я.
— Неа. Мы… к «делу» быстро перешли, я её…
— Дальше можешь не продолжать. Технологию этого процесса я знаю.
Маниакальность столичной штучки поражает. Увижу, придушу тварь!
Сегодня получилось слетать очередное упражнение по курсу боевой подготовки. Теперь мне осталось налетать нужное количество часов, чтобы допуститься к сдаче зачётов и контрольных полётов на 2 класс. Томин как раз сегодня уточнял у меня и Барсова, какие у нас успехи в этом плане.
Оказалось, что командир договорился, чтобы нам все документы оформили здесь и отправили на присвоение в округ. А вот Барсов лётную книжку не вёл от слова «вообще». Естественно, Томин не поскупился в сравнениях Марика с животными, насекомыми и рыбами.
Валерий Алексеевич никогда в своих сравнениях не называл подчинённых какими-либо птицами. Очень уважал пернатых созданий наш командир полка. Пару раз я слышал, как он говорил, что единственное чего об авиации не знают птицы, так это содержание телеграмм по линии безопасности полётов.
Сегодня на базе вообще была некая суета. На Шинданд отправляли очень большой груз и передовые команды технического состава во главе с замом по инженерно-авиационной службе Викентьевичем. Во время всего этого движения, командир пришёл в класс, чтобы провести постановку задачи на завтрашний перелёт.
— Вопросов быть не должно, — закончил он с официальной частью. — Гаврюк и Родин у вас ещё будет дополнительное задание. Пупов подходил?
— Да. Посекретничали, — улыбнулся Валера.
— Это хорошо. Сергей, ты готов? Все свои вопросы со спиной решил? — абсолютно серьёзно спросил у меня командир.
Всё знает! Настоящий командир, по правде, должен быть в курсе о здоровье и личной жизни своих подчинённых.
— Так точно. Вчера провели нужную терапию, — ответил я.
— Без проникновения? — шепнул Марик, намёка на близость с Асей.
— Уткнись, Барсов, — толкнул его в плечо Валера.
— Если сомневаешься, можем поменять. Спина — серьёзное дело, — настоятельно уточнил Томин.
— Я готов, товарищ командир, — уверенно сказал я.
— Ладно. Все свободны, кроме Гаврюка и Родина. Товарищи офицеры! — подал команду Валерий Алексеевич, когда дверь в кабинет открылась.
Снова перед нами нарисовался Хреков, выглядевший недовольным.
— Валерий Алексеевич, вас нельзя оставлять! — принялся за старое генерал. — На аэродроме бардак. В штабе вакханалия. В жилой городок решил не ездить, чтобы сердечко поберечь.
И так далее! Несколько раз мы у Хрекова были уволены. Ещё он обещал нам устроить экзекуцию по возвращении в Союз, комиссиями пугал, а потом похвалил, за столь быструю подготовку к перебазированию. Хотя, неделя — срок немаленький.
— Там пришла со мной делегация. Проведёте здесь постановку и на построение, — отдал распоряжение Хреков и в сопровождении Бажаняна вышел вместе с большинством лётчиков.
К нам с Валерой тут же присоединились два человека. Это были лётчики, одним из которых был Садовников Николай Фёдорович, приветливо с нами поздоровавшийся. Второго испытателя я не узнал. Встретил его впервые.
— Рад всех видеть, товарищи! — пожал каждому руку Садовников. — Этот человек представится сам, — кивнул он в сторону своего коллеги.
Высокий, темноволосый, улыбка настоящего артиста, ярко выраженное спортивное телосложение. Я присмотрелся к этому человеку и не мог понять, где я его уже видел.
— Фёдорович, ты нам Виторгана привёл? — улыбаясь, спросил Томин. — Понимаю, что не Эммануил, но сильно похож.
— Это верно! Часто путают, — посмеялся вместе со всеми двойник знаменитого актёра. — Валерием меня зовут. Фамилия Меницкий.
— Если не ошибаюсь, конструкторское бюро имени Микояна? — спросил Валера, крепко пожимая руку своему тёзке.
Концентрация Валериев в этом классе просто зашкаливает!
— Оно самое. А вас, как зовут? — обратился ко мне Меницкий, но я находился ещё в некотором смятении.
— Серый… ой, Сергей Родин. Это честь для меня, Валерий Евгеньевич! — поздоровался я двумя руками.
— Ого! Вы мне льстите, молодой человек, — ответил мне испытатель. — Коля, это тот, кто твою задницу прикрыл в горах? — обратился он к Садовникову.
— Именно он. Вокруг меня бочку сделал, ещё и ловушки отстрелял. А там ущелье… ну я уже рассказывал тебе, — отмахнулся Садовников.
— Приятно познакомиться, Сергей, — улыбнулся мне Меницкий.
Историю жизни этого человека я знал очень подробно. Пройдёт много лет, и он напишет свои мемуары под названием «Моя небесная жизнь». Именно эту книгу заставит меня прочитать дядя, чтобы проникнуться любовью к небу.
В ней всё, как в кино, но только это реальная история о том, как простой парень, однажды попробовавший полёт, понял, что это лучшая работа в мире. Если я не ошибаюсь, даже сериал снимут по этой книге.
Валерий Евгеньевич Меницкий, заслуженный лётчик-испытатель. В будущем он станет шеф-пилотом конструкторского бюро имени Микояна, а потом и заместителем генерального конструктора. В 1982 году будет удостоен звания Герой Советского Союза, а в 1987 году ещё и получит Ленинскую премию. Пожалуй, Меницкий — одна из самых легендарных личностей в истории отечественной авиации.
В 2008 году он скоропостижно скончается после болезни.
Командир зачитал под магнитофон необходимые указания, а потом перешли уже к обсуждению конкретной задачи. Появился и Пупов, который контролировал весь вопрос со стороны.
— Я думаю, вы поняли, что необходимо провести разведку вдоль границы с Ираном, — обозначил главную задачу Садовников. — Вы нас прикрываете, а мы с Валерием Евгеничем выполним всю оставшуюся работу.
— Везёт вам! А вот мои ребята на вашем новом МиГе, пару раз без прикрытия летали, — улыбнулся Томин.
— Ну, мы не такие смелые. И МиГ не наш, а общий, — посмеялся Садовников. — Делаем два прохода, снижение будет на Афганской стороне, за 30 километров до приграничного иранского города Тайбад, — указал на карте искомый объект Николай Фёдорович.
— Можно и ближе. Самолёт маневрирует хорошо, — сказал Меницкий. — Что скажете? — спросил он у меня и Валеры.
— Гор здесь больших нет. Нам тяжело будет укрыться от ПВО Ирана, — сказал я.
— Это верно, но и слишком далеко от границы нельзя. Смысла в этом разведывательном полёте не будет. Рискнём? — предложил Валерий Евгеньевич.
— Мы согласны. Будем над вами с превышением 1000 метров, — предложил Валера. — Профиль полёта можем сделать сейчас, а можем и в полёте уже корректировать.
— Сильно тревожить иранцев нельзя. С ними проще, чем с Пакистаном, но это тоже не союзник, — напомнил нам Пупов.
— Понятно. Особое внимание необходимо обратить на это место, — указал Садовников на горный район в устье реки Герируд.
На карте указанный Николаем Фёдоровичем район был обозначен синим цветом. Расположен искомый объект в горном массиве Кухе-Сенге-Сурах или если переводить с местного языка «Белые горы». Кажется, я начал догадываться, что именно нас там интересует.