Ещё немного и нужно выводить самолёт.
Глава 14
Серо-тёмная масса продолжала давить на нервы, и, кажется, сейчас тебя проглотит. Про себя, как мантру повторял схему распределения внимания — авиагоризонт — вариометр — авиагоризонт — высотомер — авиагоризонт — указатель скорости и снова авиагоризонт. Высота уже подошла к той отметке, когда в обычных полётах в полку стоит приготовиться выводить самолёт.
Глаза бегали от одного прибора к другому. Смотрел я и перед собой, чтобы увидеть ту самую зелёную сигнальную ракету или мигающий строевой огонь Валеры. Чего он молчит и ничего не говорит? Настолько его придавила перегрузка?
— 201й, подтвердите 23! — громко произнёс авианаводчик, когда высотомер отсчитал 2500 метров.
Секундная пауза и в эфир врывается Валера.
— 201й, 23, 23! — разрывает динамики голос Гаврюка. Этим условным сигналом он сообщает, что цель обнаружена и он готов к сбросу.
— 201му разрешил, — даёт добро на применение авианаводчик.
Ещё секунда, вторая, и я выныриваю из облаков. Вижу, как уходит вверх Валера, отстреливая ловушки от ракет, но взрывов на земле нет. В воздухе висит только маленький зелёный огонёк, слегка осветив несколько стоящих рядом домов. Почему нет разрыва? 500ый калибр бомб должен был обрушить эти здания до основания.
— Не сошли, не сошли! — докладывает Гаврюк.
Высота уже на пределе. Сбрасывать нужно сейчас, иначе самолёт не выведу. Совместил с маркой прицела зелёный огонёк. Палец приготовился нажать на боевую кнопку. На прицеле загорелся световой сигнал «пуск разрешён».
— 202й, 23, — еле слышно говорю я, жму кнопку сброса и ухожу следом за Валерой.
Скорость настолько большая, что сразу не выходит уйти с набором. Со всех сторон беспорядочно рассекают ночное небо пунктиры пулемётов и зениток. Вытягиваю ручку управления самолётом на себя, издавая не то хрип, не то еле слышный крик. Рука перемещает ручку с большим трудом. Вдавило в кресло невероятно сильно.
Нащупываю левой рукой рычаги управления двигателем и включаю форсаж. Появляется столь нужный прирост тяги, так необходимый при выводе из пикирования. Задираю нос и перед глазами небольшой просвет в плотной облачности, где ярко светит луна.
— 202й, попал, ой… подтвердил 30. Повторяю, подтвердил 30, — слышу в эфире доклад авианаводчика о том, что цель поражена.
И это хорошая новость! Даже моих двух сбросанных ФАБ-500 хватит, чтобы сложить здание как карточный домик. Другой вопрос, что у Валеры не сошли бомбы. Теперь будет ворчать на аэродроме.
Следом заход выполнили штурмовики и высыпали на дом Исмаила весь свой запас. Ну, чтоб наверняка всех духов похоронить.
— 201й, на месте, — доложил я Валере, пристроившись справа.
— Понял, — недовольным тоном произнёс Гаврюк. — Янтарь, 201й, линейка 36, подскок 5. У нас 31.
— 201й, принял. Линейку сохраняйте, от модуля 45, разрешил вам на прежнем подскоке, — выдал в эфир руководитель полётами информацию.
Если бы простой человек слушал это, он бы подумал, что специалист в области управления полётами свихнулся. Однако, таково предназначение переговорной таблицы — чтобы никто не догадался. В данном случае Валера сообщил руководителю наш курс и высоту, а также цифрой «31» факт того, что мы готовы к посадке.
После касания полосы, пробега и заруливания к самолётам уже мчались несколько УАЗиков. Выключив двигатель, я совершенно расслабился. Всё же, день был очень напряжённый.
Посмотрев по сторонам, я увидел Томина, который нервно курил вместе с техсоставом. Похоже, «батяня» переживал за нас, своих подчинённых, больше чем мы за выполнение задачи.
Открыв блистер фонаря, в кабину заглянул Дубок, излучая свою фирменную отеческую улыбку.
— Как аппарат? — тихо спросил Елисеевич, не спешивший доставать меня из кабины.
Я и не торопился вылезать, поскольку сил не было от слова вообще. Опустошение физическое и моральное. Медленно закрыл глаза и снова переварил в течение нескольких секунд весь полёт. Краем уха только слышал, что Дубок шикал внизу, чтобы не будили меня.
— Я не сплю, Елисеевич, — сказал я, и в этот момент на плечо легла увесистая ладонь.
Открыв глаза, слева от себя я обнаружил Томина.
— Устал? — спросил командир, затушив сигарету об свою ладонь.
— Есть немного, Валерий Алексеевич.
— Бывает. В Египте в 71 м тоже уставал после таких вот вылетов. Чуть старше тебя тогда был, — сказал командир, расстёгивая мне подвесную.
— У нас был заместитель по лётной подготовке в учебном полку… — начал говорить я, вспоминая Граблина, который стал не сразу хорошим человеком в глазах курсантов.
— Дима Граблин? Ну, точнее, Дмитрий Александрович? — спросил Томин и я кивнул. — Да, мы с ним в Египте были. Хороший лётчик, но судьба сложная у него. Сейчас, вроде всё налаживается.
— А как дочка его? — спросил я, вспоминая Сонечку.
— Недавно мы с ним перезванивались по телефону ЗАС. С дочкой всё хорошо. Она учится, на поправку идёт. Полностью не избавиться от недуга, но Александрович верит в неё, — улыбнулся Томин. — Хорош сидеть. Вылезай.
Приятно вспомнить Белогорск, хоть и закончился он для меня трагично. Внутри появился небольшой комок, когда звучали имена так или иначе связанные с Женей.
Ощутив под собой бетон, я осмотрелся по сторонам и заметил, как ко мне идут несколько человек.
Валера, вставляющий «пистонов» техникам за не сход боевых изделий, был ближе всех. Чуть дальше Лазарев и Хреков, довольно улыбающиеся. Командир «Каскада» и наш командующий что-то активно обсуждали, указывая на меня и сруливающих с полосы Су-25х.
Хреков подошёл ко мне. Я изначально не понял, почему он так пристально смотрит. Поймав вопросительный взгляд Валеры, я понял, что генерал требует доложить ему.
— Товарищ генерал-майор, лейтенант Родин поставленную боевую задачу выполнил, — отрапортовал я, приложив руку к шлему у меня на голове.
— Молодец, Сергей Сергеевич. Думаю, что уже старший лейтенант. Лично проконтролирую, чтобы тебе досрочно было присвоено очередное воинское звание, — пожал мне руку Хреков.
— Андрей Константинович, ему тут пару месяцев подождать и будет старлеем уже. Как-то иначе надо человека поощрить, — предложил Томин.
— Иначе не могу. Да и сам факт присвоения звания досрочно не менее показателен, чем ордена и медали. И вообще, мне решать, как поощрять, — махнул рукой Хреков и повернулся к Валере, который также доложился генералу.
— Посадку произвели штатно… — начал говорить Гаврюк, но его генерал перебил.
— Не сошли? Что за ерунда?! — удивился Хреков и подошёл к МиГу, на котором летает Валера. — Жаль, но главное, что цель достигнута, а точнее уничтожена, — сказал генерал и отвернулся от Валеры и самолёта.
Мой командир звена уже дёрнул рукой, чтобы ответить на рукопожатие, но оно не состоялось. Выглядело не очень хорошо со стороны.
Начальники ещё пару минут общались между собой, а Валера всё это время продолжал волком смотреть в их сторону. Обидная, конечно, ситуация. Не его вина, что так произошло, но генерал не стал отмечать заслугу Валеры в том, что он грамотно руководил группой в процессе полёта.
— Козлина поросячья, — недовольно прошипел Гаврюк, когда командиры пошли встречать штурмовиков.
— Ты чего? С кем не бывает, Валер, — решил я его подбодрить, похлопав по плечу.
— Руку убери, — зашипел он на меня сквозь зубы, и это было очень неожиданно. — Ненавижу весь этот цирк!
С этими словами Гаврюк пошёл по тёмной стоянке в сторону домика высотного снаряжения, который закончили возводить только сегодня. Краской пахнет даже здесь, на стоянке.
Поведение моего командира звена меня впечатлило со знаком минус. Откуда такое недовольство? Может, как и у меня, сильная усталость и перенапряжение?
В домике высотного снаряжения было темно, и только коридор, и сама комната для хранения были освещены. Медленно шагая по забетонированному полу, я размышлял над поведением Валеры и не только его. Последнее время вся наша эскадрилья себя странно ведёт. Может, так на них повлияли обстрел, снайпер и нападение в домике дежурного экипажа?
Пытаясь повернуть в комнату высотного снаряжения, я мощно споткнулся об порожек.
Всё предрасполагало к тому, что именно сейчас я совершу невероятной красоты полёт. Руки уже были расставлены в стороны, а ноги остались где-то позади.
Но мне повезло. На своих двоих удержался только благодаря расставленным ногам и большой упругой заднице, за которую ухватился, падая. То, что это не Аси размерчик, понял сразу.
— Молодой человек, вы совсем не знаете манер, — улыбалась пухленькая девушка, глаза которой я увидел перед собой, когда она обернулась. — Или я могу вас называть Сергей?
Девушкой оказалась Зоя, коллега Аси из строевого отдела. С виду не самая красивая на этой базе дамочка, но и она обладала хорошими качествами. Взять, например, размер груди. Колоссальный просто! Натуральная подушка. Не знаю, много ли ребят прикладывались к Зоиной груди, но потрогать хотел в Шинданде каждый второй.
— Можете Сергеем звать. Меня так мама с папой назвали, — сказал я, пытаясь обойти грудастую пышечку, одетую в алую блузку и светло-бежевую длинную юбку. Куда-то же собиралась Зоя в таком красивом одеянии! Или к кому-то.
— А я вот тут зашла к вам, чтобы… чтобы помочь расставить всё. Убраться помочь, — хлопала своим пышными ресницами Зоя, выставляя напоказ главное достоинство, выглядывающее из-под рубашки.
— Кому помочь? — улыбнулся я.
Кажется, не хочет Зоя, чтобы я подошёл к своему шкафчику. Всячески пытается меня отодвинуть, прижимаясь грудью и поправляя на голове собранные в высокий объёмный хвост светлые волосы.
— Так вам — лётному составу. Вы столько работаете, летаете, устаёте… — начала она объяснять свою тягу к волонтёрской деятельности, как вдруг послышался сильный чих из моего шкафчика. — Блин, — расстроено выдохнула Зоя.
— Да, да. Ещё и в мой шкафчик спрятала любовника, — сказал я и открыл деревянную дверь своего шкафа.