— Сергей, как ощущения? — спросил у меня Гена, когда подошёл ко мне со спины и аккуратно положил руку на плечо.
— Если честно, как первый раз с девушкой. Словами не объяснить, но очень понравилось, — посмеялись мы с Геной, и пошли сдавать снаряжение.
Выполнив ещё два подобных полёта в течение следующих трёх дней, нам объявили, что программа поступления завершена. Перед убытием, каждому необходимо было ещё раз побеседовать со всеми начальниками.
Я сидел в коридоре перед учебным классом вместе с Морозовым в ожидании своей очереди. Сегодня нужно было выглядеть официально, поэтому на мне тёмно-синие брюки и белая рубашка без галстука. Николай, одетый в военную повседневную форму, конечно, был в себе уверен и уже перебирал вслух, на какую фирму пойдёт после окончания школы.
— Знаешь, а мне кажется, что перспективы у «яковлевцев» неплохие. Вертикальный взлёт весьма популярное сейчас направление для развития. Как думаешь? — спросил Морозов, с издёвкой посмотрев в мою сторону.
— Я пока не думаю, Коль. Если тебе уже сказали, что ты идёшь работать на фирму «Яковлева», то это здорово, — улыбнулся я.
— Нет, мне ещё не предложили. Но так и будет, Родин. Мне, как лучшему, будет предоставлен выбор, — пригладил свои волосы Морозов.
Мда, самооценка у него выше стратосферы. С чего он решил, что распределение после окончания школы будет сродни тому, что в военном училище? Вряд ли здесь есть понятие «золотой медали».
А вообще, уверенности Морозова могут некоторые позавидовать. Ну и с техникой ему везёт. Никогда не слышал, чтобы он рассказывал о том, что ему приходилось оказываться в сложном положении во время полёта.
— Сам-то куда хочешь? Или тебя уже бедолаги «туполевцы» обхаживают? — спросил Коля, громко рассмеявшись.
— А ты считаешь прославленное бюро «Туполева» непрестижным? С таким отношением тебе скажут своё собственное конструкторское бюро основать. Там и будешь летать.
— Ой-ой-ой! Я тебе всё сказал, Родин. Когда придёт время выпуска, за меня бороться будут.
— Смотри, чтоб не порвали тебя на части, — улыбнулся я.
Из класса вышел Швабрин в хорошем настроении. За ним сразу же вызвали Морозова, а Иван сел со мной пообщаться.
— Так, в гостинице отметим обязательно, — подмигнул Фёдорович, достав мелкую расчёску из кармана и начав причёсывать свои усы.
— Что сказали?
— Ничего. Мол, вам всё сообщат. Это было официально, — с серьёзным видом сказал Швабрин, а потом заулыбался. — Но я их вывел на чистую воду. Маратыч подмигнул и показал мне класс, — поднял большой палец вверх Ваня.
— Тогда, тебе можно и «булки» расслабить, — сказал я и пожал руку Швабрину.
— Честно, вообще не думал, что когда-нибудь вырвусь с Белогорска. Я ж козлом был в начале, верно? — подмигнул мне Фёдорович. — Это потом с твоей группой я за ум взялся. Ну, и Нестерову спасибо.
Мы в очередной раз вспомнили Белогорск. Если в начале нашего поступления вскользь вспомнили всех общих знакомых, то сейчас уже подробнее обсудили каждого из них.
Рыжий Тёмыч, как я понял, на двух детях останавливаться не собирается. Его Света уже опять беременна, хотя полгода, как родила второго. Когда успевают!
Нестеров тоже с Ириной родили. Да и как! Сразу обогнали Рыжова, поскольку у них тройня. Вот что значит «меткий стрелок» Пётр Николаевич Нестеров.
Наш командир звена, Роман Валентинович Новиков, к сожалению, был списан с лётной работы. Зато, каким-то образом «пролез» на кафедру Тактики и получил подполковника.
Я же в свою очередь, подробнее рассказал о Гнётове. Иван был сильно удивлён, что Григорий Максимович оказался не самым плохим человеком. Если судить по моим рассказам.
Поведал и о встрече с Вольфрамовичем, и с Басолбасовым, и как с Бардиным в очередной раз «нахрюкались» в отпуске во Владимирске. Не умолчал и о появлении в моей жизни Веры.
— Девушка это хорошо, Серёга. Жениться не думаешь? — спросил Ваня.
— Сложный вопрос. Сам пока не знаю на него ответ, — сказал я, а сам задумался.
Женя вспомнилась. Ведь я только сделал ей предложение, а потом случилась трагедия.
— Короче, ты сомневаешься в ней.
— Просто не думаю, что будет дальше. Как идёт так пускай и идёт.
— Это правильно. Вот только может и мимо пройти, Серый, — подмигнул Ваня.
— Если любит, то будет ждать.
— Я не про измену. Вон, посмотри на Нестерова. Сколько они так с Ириной жили? А он разродился только несколько лет назад позвать её замуж. Когда-нибудь надо перевернуть страницу, Серый.
Смотрю на Швабрина и вспоминаю, как я назвал его однажды «алкоголиком». Но, на тот момент, другой характеристики он не заслуживал.
— Слушай, Вань, раз уж мы так откровенны, сделай одолжение? — спросил я.
— Конечно, Сергей. Говори, — настроился выслушать меня Швабрин, но ему вряд ли понравится моя просьба.
— Ну, сбрей ты свои усы! Вообще, не идут тебе.
— Эх, Родин. Такой момент испортил, — выдохнул Швабрин. — По-моему, я тебя сейчас снова пошлю.
Мы начали смеяться, а в этот момент из класса вышел довольный Морозов. Я не стал задерживаться и быстро зашёл после него.
Глава 27
Оживлённые разговоры начальства школы испытателей в классе не затихли с моим появлением. Рашид Маратович рассказывал какую-то шутку помощнику по штурманской службе Карлову. Заместитель по научно-методической работе Крымов что-то показывал в документах Гурцевичу, с важным видом поправляя свои очки.
— Филлипыч, так мы делать не будем, — мотал головой начальник школы.
— Смотрите сами, но это было бы самым верным, — сказал ему Крымов.
Гурцевич посмотрел в мою сторону и попросил всех вернуться к работе. В окне жужжал кондиционер, давая необходимую прохладу в этот июньский день. Карлов, судя по его красному лицу, вчера очень хорошо провёл вечер. Стоявшая рядом с ним стеклянная бутылка «Ессентуки 4» была уже пустой, и он принялся за минеральную воду марки «Московская», которую отобрал у Маратовича, оставив того ни с чем.
— Доброго дня, товарищи! — поздоровался я, войдя в класс.
— Проходи, Сергей! — радостно сказал начальник школы Вячеслав Сергеевич и указал на стул перед большим столом, за которым сидело начальство.
— Как вам полёты на МиГ-31? — спросил у меня заместитель по лётной службе Рашид Маратович.
В этот раз я решил не проводить сравнение полёта и уединения с девушкой.
— Отличный самолёт. Хотелось бы ещё, — сказал я.
— Ну, и как вы думаете, будет у вас ещё возможность полетать на этом самолёте? — спросил у меня Крымов, медленно сняв очки и пристально посмотрев на меня.
— Конечно, — ответил я.
— Вы весьма самоуверенный молодой человек, — сказал Крымов, но Гурцевич тут же сурово посмотрел на него.
Интересно, а как тогда вёл себя Морозов, раз меня охарактеризовали как самоуверенного?
— Уверенность и самоуверенность — разные вещи, Василий Филиппович, — ответил я. — Я не знаю, каковы у вас критерия для поступления, но вступительные испытания мною пройдены. Правильно понимаю?
Рашид Маратович улыбнулся и, подмигнув мне, показал «класс». Крымов в это время отвернулся, смотря в окно на качающиеся ветки деревьев.
— Не знаю, что мы тут думаем. Всё же налицо, товарищи, — сказал Карлов, наливая себе в гранёный стакан минеральной воды.
— Сергей, вы считаете, что все вступительные испытания вами пройдены? — задал вопрос Гурцевич.
Думать тут смысла не было. Я прошёл все испытания. «Выкрутились с экипажем» в аварийной ситуации и сохранили самолёт. У людей, сидящих передо мной, нет оснований меня не принять.
— Пройдены, Вячеслав Сергеевич.
— Однако вы понимаете, что можете нам не подойти, верно? — продолжил Гурцевич.
— В любом случае, решение за вами, — сказал я.
— Что ж, тогда… — начал Гурцевич, но остановился, начав листать документы на столе.
— Но если не возьмёте, я буду приезжать и приезжать. Брать вас измором, — добавил я во время паузы.
Присутствующие посмеялись. Даже Крымов искренне улыбнулся. Начальник школы прокашлялся, закрыл мои бумаги и отложил в сторону.
— В следующий раз, вы приедете сюда надолго, Родин. Думаю, вы поняли, о чём я, — сказал Гурцевич, и ко мне пришло понимание.
Я — поступил! Только бы не подпрыгнуть сейчас.
— Учёба нескоро. Ориентируемся мы на начало ноября, — вступил в разговор штурман Карлов, протянув мне командировочное удостоверение. — Об итоговых результатах мы сообщим в часть.
— Вы военнослужащий, и продолжаете выполнять свои обязанности. Только когда придёт запрос на вас, и вы напишете рапорт на увольнение, тогда и расслабитесь. Но я вам этого не говорил! — в шутку пригрозил Гурцевич и отпустил меня.
Ощущения были невероятные. Ещё одна моя мечта сбылась! Теперь можно спокойно дослужить несколько месяцев до начала обучения.
Через три дня я вернулся в Осмон.
Погода шепчет, настроение хорошее. Ничто не может меня сейчас расстроить. Придя в общежитие, я получил телеграмму-бланк с извещением из переговорного пункта.
— «Вы приглашаетесь на междугородние переговоры с Владимирском во 2-е отделение связи Осмон…» — начал я читать.
Похоже, что со мной хочет поговорить Вера. Надеюсь, что-нибудь интересное скажет, а я порадую её своими успехами на поступлении.
Вечером я заглянул к Марику, который только что вернулся со службы и готовился убежать на очередное свидание. Почему он выглядит воодушевлённо, я понимал. Предстоящая встреча с девушкой не могла не радовать Барсова.
— Всё же, ты охмурил переводчицу, — сделал я вывод.
— Ещё как! Я тут надумал жениться, — с гордостью заявил Барсов, поправляя брючный ремень.
От такого заявления мне стало не по себе. Кашель напал. Будто это не Марик сейчас передо мной. Вот будет смешно, если он раньше меня на Миле Андреевне женится.
— Марк, а ты точно на солнце не перегрелся? Так тебя зацепила эта девушка? — спросил я, перестав кашлять.
— Серый, спать не мог первые дни, как увидел её. Ты же помнишь, как я рисковал с этими кубинцами в ангаре, — сказал Марк, проверяя целостность носков.