— Да… всë хорошо. А что случилось? — спросил я, подымаясь со скамеек.
— Уснул ты, перчик! А потом как заорëшь, я аж с офицерского зала прибежала, — улыбнулась она мне, слегка подëргав за ухо.
— Маринка, козочка ты наша, вперëд в свой зал. Придут щас! — крикнула ей с раздачи старшая официантка.
— Ну, пока, перчик, — хмыкнула Марина и убежала.
— Не засматривайся, кобелëк. Не твоя. Вперëд, на картошку, — сказала старшая.
Я даю 200 процентов, что через чистку картошки прошли все курсанты в каждом военном училище. И не важно, в какой период нашей истории это было. Что сказать — да это жопа! Я единственный раз в своë время чистил картофан, и это не вставляет ни разу. Месяц потом не мог еë есть!
В данном случае нужно было начистить четыре чугунные ванны, да еще и с горкой. Группа из 5 человек была назначена для данного мероприятия. Чудо-агрегат под названием «картофелечистка» естественно был сломан. Только мыл вялые проросшие клубни. Предстояла долгая и нудная ночь.
— Бездари, идите к телефону! — крикнула нам старшая официантка. — С вашей роты звонят.
Бросив всë, я устремился к чëрному аппарату с дисковым наборником. В трубке прозвучал голос Макса.
— Тут… короче у тебя двойка, Серёга.
Глава 14
Вот так, Сергей Сергеевич и закончился твой путь к мечте стать лëтчиком! Небо, как говорится, тебя не приняло.
А в это время, четыре абитуриента и один курсант со второго курса, боролись с невероятным количеством картофеля. Великое противостояние, из которого надо обязательно выйти победителем.
Сидя по щиколотку в воде и очистках, каждую картофелину нужно было вручную очистить ножом. Чтобы не заснуть, мы себя веселили как могли. Особенно старался курсант со второго курса.
— В джунглях Вьетнама садится американский самолет. Выясняется, что забыли захватить инструмент для ремонта. Через некоторое время им попадаются туземцы. Они рассказали, что недавно сел на вынужденную русский самолет. Летчики починил его, и улетели, а инструмент забыли захватить. Американские летчики просят принести этот инструмент. Им приносят зубило и кувалду. — «Неужто они этими инструментами чинили свой самолет?», — спрашивают американцы. Туземцы отвечают: «Этими, но они все время призывали на помощь какую-то мать».
Подобные анекдоты травили долго, а ржали ещё дольше. Даже я пару раз улыбнулся, хотя настроение паршивое.
— Серёга, да ладно тебе. Этот Баля своë получит, — сказал курсант. Дагестанец, которого звали Тайгиб. — Поступишь ещё. Если, как ребята говорят, ты профотбор потянул, значит по учëбе пойдëшь. Там могли и ошибиться с оценкой.
В моëм родном училище когда-то учился человек с таким именем.
— Погоди, а ты Тайгиб Толбоев? Лëтчик… ну будущий… возможно лëтчик-испытатель? — спросил я, не сдержав себя. Много слышал о нëм и его родном брате. Они оба Герои России, настоящая гордость Белогорского училища. А ты с ним теперь ещё и картошку чистишь вместе, Серëга!
— Я? Да погоди, так далеко не смотрю. Брат поступать собрался в следующем году к испытателям. Вот закончу, и посмотрим, — улыбался Тайгиб.
Он переживëт авиакатастрофу, будет испытателем многих типов воздушных судов, а когда война придëт в его родной Дагестан — будет участвовать в эвакуации мирных жителей и бороться с терроризмом на Северном Кавказе. К сожалению, его не станет в 2021 году. Всему виной тяжëлая болезнь.
— Но, я думаю, всë и у тебя, и у брата получится, — сказал я.
Затем пошли смешные истории из жизни, Тайгиб рассказывал об учëбе и первых полëтах. Атмосфера была расслабленная. Парни даже начали горланить песни, да переусердствовали. Прибежал посыльный от дежурного по училищу с требованием выключить наш «музыкальный автомат».
— Стой, а ты… ну со штаба? А там можно в другую часть позвонить? — неожиданно, спросил у посыльного Виталя. И куда это он собрался звонить?
— Есть, но вам не… разрешат. Это вам…, — начал отмахиваться от него курсант, который ещё не отдышался от столь быстрого забега до столовой.
— Ай, Стëпа! Та проводи, там Ереминский помощником стоит. Он нормальный.
После пары минут уговоров, Виталя, всë же выдвинулся в штаб, предварительно обговорив с нами «легенду» о своëм отсутствии, что у него несварение желудка вызвало длительное нахождение в туалете.
— Усача не будет сегодня. Завтра только появиться, — сказал Тайгиб.
Закончив с картошкой, мы отправились спать в казарму.
Оказавшись в расположении, я и не представлял, что могу так устать. Как только пересëк порог и увидел кровать, включился режим «Возврат», когда тебя аппаратура самолёта сама выводит на аэродром. Но майор Неваднев имел свой взгляд на всякие там режимы.
— Родин, завтра можешь забрать вещи с каптëрки. В обед идешь в штаб, забираешь документы, проездные и вперëд, — сказал Неваднев. — Так, а где ещё один?
Вот так да! А про Виталика мы забыли совсем. Отмазка, что он занял место в гальюне, не подойдëт.
— Ты чë не со всеми, енот? — возмущался Баля, закрывая дверь. Снова он дежурный по роте. — Чего один шляешься?
После этих слов дверь в расположение скрипнула и вошëл Виталик. Он как-то странно выглядел — довольный, будто и не работал совсем!
— Алексей, помолчи. Чего такое, Казанов? Какие у тебя проблемы?
— Никаких, товарищ майор. Ну… заблудился, — ответил Виталик. — Разрешите встать в строй?
— Отставить, Казанов. Иди спать и не шуметь, — тихо сказал Неваднев и вышел из казармы.
Баля попытался ещё несколько минут поддеть меня, но вышло у него это не очень. Что можно взять с этого человека, если он позволил себе такую подставу?
— Ну что, Родин, тебя завтра проводить до КПП? — скалился ефрейтор. Хочется напоследок разукрасить его яркими красками, да только зачем ребëнка обижать?
— Баля, я на твоëм месте переживал бы. Завтра мне уже терять нечего будет, — сказал я, проследовав в умывальник.
Весь вечер ждал момента, когда смогу умыться. Уже перед раковиной, меня догнал Виталя.
— Воды всë равно нет. Ну… ты не переживай. Всë у тебя будет хорошо, — улыбался Казанов, похлопав меня по плечу.
— Не разделяю твою радость, Виталь. Особенно по поводу воды.
— Ну… ничего. Пошли спать. Завтра же в наряд.
— Виталя, не тупи. Спасибо, что пытаешься поддерживать, хотя не очень это у тебя получается. Завтра Родин, то есть я, еду домой.
— Зачем? А вдруг всë наладится? Может… перепутали что-то? Ты не иди за документами! — воскликнул Виталик и удостоился угрожающего жеста кулаком от дневального на «тумбочке».
— Ты чего так распереживался? — спросил я. — Думаешь, первый раз вылетаю с училища?
— А… ну… когда ты успел… ты уже поступал? Ты же только школу… ну… закончил? — удивился Казанов.
Опять ты, Серый, за языком не следишь! Не забудь и про звание рассказать своë, про награды, а затем на английском Шекспира. Ну точно, КГБ как-нибудь попадëшься!
— Да… эт… я за ПТУ. После 9 класса пробовал туда поступить. И не получилось, — отмазался я.
— С твоими знаниями и не получилось? А почему после 9 класса? — никак не успокаивался Виталя, продолжая допрос.
— Да, попутал. После 8 класса. Давай оставим эти мысли о моей учëбе. Ты чего ходил в штаб-то?
Казанов слегка помялся, но так и не рассказал о причинах подобного манёвра. Темнит что-то, наш пухляш. Но это уже не столь важно.
После завтрака Неваднев отправил меня в каптëрку за вещами. В друзья не хотел я к нему набиваться, но перед моим убытием в штаб за документами, приятно пообщались.
Служил он, оказывается в морской пехоте, но за какие-то грехи был сослан в стройбат.
— Мда, судьба у вас, товарищ майор. Спасибо и удачи вам, — сказал я.
— Ты не вешай нос. Как говорится, не боги горшки обжигают! Иди в штаб приëма, там всё уже готово для тебя. И давай на следующий год сюда.
— Может получится куда-нибудь сейчас притулится? Говорят, в Саратовское вертолётное недобор. Всего вам доброго.
Перед уходом, я хотел всё-таки переговорить с преподавателем физики. Не знаю, чтобы это решило, но для себя определить причину неудовлетворительной оценки нужно.
— Родин? Да, да помню вас. У меня мало времени. Что хотели? — спросил он, когда я встретил его в дверях преподавательской. Кабинет был пуст, так что говорить можно открыто.
— Я могу увидеть свою работу? Ошибки посмотреть.
— Это неважно, — затянул он свою любимую фразу.
— Тогда, может, вы назовёте мои недочёты или это неважно? — передразнил я его.
Физик усмехнулся и сел за рабочий стол. Он делал вид, что занимается разборкой документов и совершенно не обращал внимания на меня.
— Чем я вам оказался не мил? — спросил я.
— Родин, вы ещё здесь? Покиньте помещение. В этом году вам не светит Белогорское училище.
В штабе приëма очереди не было. Полковник Кузнецов и его близняшки занимались только вновь прибывшими. Сейчас перед его дверью своей очереди ждала очередная группа.
Документы «на выход» отдавали в другом кабинете. Приходишь, расписываешься, получаешь проездные и вперëд. Пытай счастье в другом месте.
— Родин есть? — выглянула из кабинета женщина, прям-таки, баскетбольного роста. Ей даже пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой.
— Я, Родин Сергей.
— Давай, проходи.
Проверка наличия документов не заняла много времени. Женщина долго охала и утешала меня, мол, как мне не повезло.
— Ой, ну как так-то, Сергей? Такой милый, хороший, умный и так… Нет слов.
Она меня, будто хоронит! Спасибо ей за сочувствие, но так эмоционально — уже перебор.
— Извините, но вот все эти качества, которые вы назвали, не влияют на оценку за экзамен. Хороший парень — не специальность. Всего хорошего.
Грустно уходить вот так. Вроде и делал всё правильно. И по справедливости пытался. Наверно, стоило бить во все колокола и стучаться по кабинетам, чтобы разобрались в случившемся? Определëнно, стоило.
— Серый!
И идти стоит быстрее, а то в голове какие-то голоса непонятные. Глючит уже.