В чердачном окне промелькнул силуэт. Лем напрягла глаза, тронула великана за локоть и спросила одними губами:
– Справишься?
Павел кивнул.
Они прошли дальше, изучая убежище Зубов из переулков. Окна на первом этаже банда заколотила наглухо. Люк в подвал – засыпали кирпичами. У задней двери дежурил амбал в растянутом свитере, жамкая в губах самокрутку. Лем решила: с ним разберутся Константин и Верахвия. Боковые стены были глухими. Парадная дверь, казалось, могла выдержать прямое попадание из крупнокалиберного орудия. Однако здание дышало на ладан, и знай капитан, где Даниил и Ольг, воспользовалась бы по совету археолога динамитом.
Лем знаком приказала Павлу возвращаться и ненадолго задержалась, всматриваясь в окна второго этажа. Стекол через раз не хватало, местами рамы затянули газетами, и за бумагой подрагивал свет газовых ламп. Двое мужчин показались в центральном окне, обменялись парой слов и исчезли в глубине дома.
Капитан недовольно прищурилась. Бандитов наверху было немного, и, скорее всего, пленников держали внизу, в укрепленной части убежища. Задача сильно усложнялась.
Опасаясь внимания дозорных, Лем поспешила за Павлом.
– Знаток, что в подвалах? – вернувшись, спросила она.
Верахвия недоуменно повела плечами. Устин громко фыркнул, словно вновь услышал «зайчонок».
– Понятно, – капитан закусила верхнюю губу – худшее предположение подтверждалось. – Павел, полезешь наверх после первого выстрела. Кас, пока я и Греза пробираемся за ним, отвлекаешь дозорных со Знаток.
Константин взглянул на Верахвию – та провела двумя пальцами вдоль ружейного ремня.
– Расположитесь на втором этаже того дома, – Лем махнула рукой на полуразрушенное здание напротив Зубастой дыры. – Первым снимите охранника у черного входа и палите по окнам. Греза…
– Кэп, а мы точно не надорвемся? Нас пять, а «зубов», как в пасти, чуть ли не тридцать две шту…
– Лезешь после Павла, передо мной. Поговорку слышал?
– Какую?
– Я – один, зато флотский. Шевелимся, господа и дамы. Инструктаж окончен.
Группа разошлась по переулкам вокруг бандитского убежища.
Верахвия и Константин какое-то время искали вход в разрушенный дом. Окна и двери крест-накрест закрывали доски, и Верахвия предложила перелезть через обвалившуюся стену. Механик согласился.
Он ее подсадил. Археолог перемахнула через кирпичный завал и, спрыгнув, достала из сумки фонарик. Электрический свет выбелил полумрак, распугав крыс и разбудив спавшего под дерюгой нищего. Бездомный не успел даже пикнуть. В руке Верахвии сверкнул нож, и он обмяк.
Константин приземлился у нее за спиной.
– Меня не должны здесь видеть, – не обернувшись, произнесла она.
– Знаю, – откликнулся Константин.
Они миновали несколько пустых комнат и подошли к лестнице. Перил не было, ступени осыпались.
Держась за стену, Верахвия начала подниматься. Механик следил, чтобы она не сорвалась.
Из-под ее сапога с треском вывалился кирпич. Археолог закачалась, и Константин подался вперед. Правой рукой поймал напарницу за талию, а левой закрыл ей рот, заглушив вскрик. Верахвия зажмурилась и благодарно прикусила механику указательный палец. Потом освободилась и преодолела оставшиеся ступени одним прыжком.
Лишенный крыши второй этаж заливало предрассветное марево. Оно обманывало восприятие, раздвигало стены и превращало мусор на полу в странный нечитаемый узор.
Под ногами скрипели доски, хрустели камни, хлюпал мох. Рухнувшие балки перекрывали подход к окнам. Пригнувшись, Верахвия и Константин пробрались под ними и устроили дула «скоп» в соседних проемах. Механик провел большим пальцем по мушке и прикрыл один глаз.
– Кто снимет дозорного? – осведомилась археолог.
Константин промолчал. Его палец скользнул по спусковому крючку. Охранник в растянутом свитере дернулся и отскочил – на дверном косяке осталась выбоина. Охранник сорвал с плеча винтовку, вскинул и выстрелил.
Константин упал на пол, уйдя от пули. Верахвия открыла огонь.
Бандит исчез в коридоре.
Едва стихло эхо первого выстрела, Павел, укрывавшийся за строительными лесами, закинул на крышу кошку. Проверив, что крюк надежно зацепился, великан полез наверх. Ему аккомпанировали набиравшие силу крики «зубов» и звонкие хлопки ружей.
Из парадной двери выскочил худой бандит. Не заметив великана, он побежал вокруг дома, намереваясь через переулки зайти атаковавшим с фланга. Устин прицелился ему в спину.
– Нет, – Лем перехватила руку парня. – Привлечешь внимание. Живо за Павлом.
Капитану не пришлось повторять. Устин сиганул под строительные леса и вскарабкался по рамам на нижнюю платформу. Лем подпрыгнула и ухватилась за доски обеими руками.
Тем временем Павел лез выше. Могучая фигура мелькала между ячейками рам, но ни один столб не заскрипел, ни одна балка не прогнулась. В глазах поднимавшегося следом Устина застыл немой восторг. Засмотревшись, он оцарапался о сломанную доску. На тыльной стороне ладони забагровел зигзаг. Парень остановился, вытирая кровь об куртку. Лем поторопила его, дважды хлопнув по лодыжке и мотнув головой в сторону пустыря. В небе стремительно увеличивалась черная точка – «Аве Асандаро».
Наверху Павел вылез на козырек. Секунда – и он, пробежав по скату, нырнул в чердачное окно. Выбираясь на крышу, капитан подумала, что ему с такими навыками место не в Крылатой пехоте, а в Беркутах, личной гвардии Его Величества Алега VI Маркавина.
Когда они с Грезой нагнали Павла, он затягивал удавку на шее бандита. При этом повернулся так, чтобы жертва оказалась между ним и дозорным, перезаряжавшим ружье в десяти ярдах от них.
Тот смерти напарника не заметил. Павел опустил тело на пол и, пригнувшись, скользнул вперед, точно харанский тигр сквозь джунгли. В руке пехотинца возник широкий нож.
Дозорный потянулся к патронташу, обратился к напарнику:
– Эй, послушай… – и поднял глаза.
Больше «зуб» ничего сделать не успел. Рука пехотинца запечатала ему рот, лезвие ножа вошло сверху под ключицу. Павел придержал вздрогнувшее в агонии тело и прислонил труп к свае.
«Двумя меньше», – Лем пролезла за Устином внутрь.
Заметив нечеткий силуэт на противоположном конце чердака, она выхватила из кобуры левый «кейц». Увлеченный стрельбой противник не смотрел по сторонам, но обернулся на хлопок револьвера.
Пуля вошла бандиту под подбородок. «Зуб» выронил ружье, обхватил руками шею и опустился на колени.
Павел пристально, очень пристально, посмотрел на капитана: выстрел был на грани человеческих возможностей.
– Вниз, – не дожидаясь, пока жертва затихнет, она подошла к люку и прислушалась.
Со второго этажа на чердак вела узкая крепкая деревянная лестница. Внизу звучали голоса.
Лем осторожно выглянула.
Комната была бы просторной, если бы не стоуны хлама по углам. Помещение задумывалось как холл: из него вели несколько дверей, на стене виднелись прямоугольники окон. Трое бандитов отстреливались, укрываясь за кладкой от пуль Верахвии и Константина.
Устин подполз к краю люка, присмотрелся и на вопросительный взгляд капитана отрицательно покачал головой. Нет, он не видел этих парней на складе.
Оба отпрянули, когда один из «зубов» обернулся.
Вовремя – их не заметили.
– Зачищаем, – сказала Лем. – Павел – налево, Греза – направо. Встречаемся посередине. Корабль на подходе, поэтому действуем быст…
Ее голос утонул в реве дизелей, так что дважды повторять не пришлось.
Павел спустился и размытой тенью метнулся к намеченному проходу. Устин задержал дыхание, боясь, что того увидят, но бандиты на миг завороженно застыли. Затем бросились на пол, как по команде.
Кладка взорвалась кирпичной крошкой, перемешанной с обрывками газет, заменявших стекла. Пулеметные очереди прострочили ветхое здание, словно прогнивший брезент.
За окнами скользнула большая серая тень, и Устин победно ухмыльнулся.
Лем понимала его. Ей тоже начинало казаться, что любой безумный план обречен на успех, если «Аве Асандаро» поблизости.
Парень соскочил вниз и спрятался за большим ящиком. Убедившись, что не привлек внимания, он скрылся в правом коридоре.
Лем приготовилась прыгнуть за Устином, но снова взвыли пулеметы. С крыши потек шифер – треск смешался с грохотом выстрелов. Очередь прошибла разлом в скате. Пули выбили облачка пыли из пола. Трещина света пробежала к капитану, точно молния.
«Молодец, Виго!» – беззвучно похвалила штурмана Лем и скатилась с чердака. За два года она ни разу не пожалела, что взяла угрюмого данкельца с темным прошлым на корабль.
Наверху обрушилось крепление крыши – обломки запечатали люк.
Скрывшись в облаке пыли, Лем ползком пробралась к третьей и последней двери – средней. Перед капитаном оказалась уходившая вниз лестница. Лем прижалась к стене, поджидая Павла и Устина. Она хотела было проверить, остались ли еще живые в холле, но на нее выскочил ополоумевший от страха «зуб». Последний из троицы и безоружный.
Лем среагировала мгновенно. Схватила его за плечо, развернула к себе и ударила двумя пальцами в солнечное сплетение. Наставник с Фелимана объяснял: так боль ощущалась даже при хорошем брюшном прессе. Согнувшегося бандита капитан добила рукоятью револьвера по затылку. С трудом удержав рухнувшее тело, она привалила тушу к стене.
Павел возник из «своего» коридора так же беззвучно, как туда канул, и одобрительно хмыкнул. Он встал с другой стороны от двери, покачал головой – никого.
Устин появился вторым и развел руками:
– Все на первом, по ходу.
– Ищем дальше, – Лем начала спускаться.
Первый этаж встретил темнотой. Ее не могли разогнать ни рассеянный свет, сочившийся в щели между досками на окнах, ни затухавшая у стены перевернутая газовая лампа.
Лестницу от остального помещения отделяла стена. Лем подкралась туда и напрягла глаза, осматривая комнату. Павел тронул ее за плечо и указал в дальний угол. Капитан с трудом различила очертания затаившегося человека и забаррикадированную парадную дверь. Коснувшись ее плеча снова, пехотинец поднял три пальца. Лем оставалось только позавидовать кошачьему зрению или опыту заметившего засаду великана.