Алхимик глубоко вдыхает насыщенный дым:
– Пусть экспедиция пропадет в глубине массива. И сразу подумайте, как подать новость обществу так, чтобы желающих поизучать Арахан не нашлось пару поколений.
Закрыв папку, Эдуард медленно откидывается в кресле.
– Снова План Инженеров?
– Некоторым секретам лучше лежать в могиле, – резковато отвечает Алхимик. – Если изгойская зараза выплеснется за пределы Арахана – никому несдобровать. Никому!
– Не слышу всей правды. До сих пор мне не доверяете?
Она встает с дивана, наклоняется над шахматами и передвигает черного коня.
– Вам опять шах и мат, Эдуард. Теперь собирайтесь в Греон.
IIПылающий город
Небо расчерчивали трассы пуль.
Четыре торговые баржи отчаянно ревели двигателями, торопясь под защиту военного фрегата. На флагштоках трепетали яркие хара́нские вымпелы. Между принайтованными контейнерами носились бритоголовые рабы. Смуглые матросы в оранжевых рубахах отстреливались, прячась за щитами пулеметов, – орудия поднимались на верхних палубах по дюжине с каждого борта.
Одна из барж отстала: дымились пять винтов из шестнадцати. Преследователи стреляли по дизелям, вынуждая судно перейти в дрейф на балансирах. Три огромных куска ферритового минерала на днище искрили от напряжения.
Вражеский корабль, огромный уродливый каштан с бородавками винтомоторных групп, когда-то бывший клипером, висел у баржи на хвосте и сек облака в клочья, словно обретший плоть кошмар. Семь палуб щерились обломками, на крыльях запеклась ржавчина. Разбитые иллюминаторы смотрели пустыми глазницами. За паутиной колючей проволоки и драной чешуей брони неровно пульсировали серо-фиолетовые глыбы, распространяя губительные волны. Излучение неочищенного минерала сбивало авиационные датчики с толку.
– Изгои, сэр! – паучьи пальцы старшего лейтенанта Ви́ктора Ка́рсова летали по верньерам.
– Эскадрилью в воздух, – приказал Леове́н Алема́нд, капитан фрегата Королевского флота Алько́нта «Ве́нтас Аэ́рис», командир восемнадцатой боевой группы.
Неподвижный и спокойный, в белом мундире с золотом коммандерских полусолнц на плечах, он наблюдал за подчиненными с возвышения капитанского поста. Зеленые глаза холодно смотрели из-под козырька фуражки. Мало того что харанцы последние месяцы шастали по Альконту, как по родным джунглям, так теперь еще и изгоев на хвосте притащили! Коммодор Велесов не зря ярился от каждой новой путевой.
– Харанцы начали маневр уклонения!
– Это им не поможет. Изгои не отстанут. Комплексы к бою.
Серебряная громада военного корабля пришла в движение. Нос и борта ощетинились пушками.
На экраны к Карсову хлынули доклады из орудийных отсеков. Он застучал по клавишам, синхронизируя системы наведения. Его помощники не отставали, быстро переговариваясь между собой.
Мостик наполнился отрывистыми фразами и писком приборов. По коридорам прокатился вибрирующий гул: подключились авиатехники. Загудели двигатели, запитывая системы подачи боеприпасов.
На верхней палубе поднялись шлюзы, выпустив хищные тени перехватчиков.
«Вентас Аэрис» приготовился обрушить на изгоев огненную бурю.
– Чай, сэр, – валет возник рядом, словно из ниоткуда.
Ру́фин Бе́ртрев, светлоглазый альконец в идеально выглаженной серой форме, всегда появлялся вовремя.
– Благодарю, – офицер разомкнул сцепленные за спиной руки и взял чашку. Валет неизменно был рядом, в противовес старшему помощнику, – у того еще не кончилось увольнение.
Карсов щелкнул переключателем. В динамиках раздался панический вопль на ломаном альконском:
– Оньи догонять!!!
Алеманд сделал глоток, не сводя глаз с клипера изгоев. Харанцы паниковали не зря. Дикари Араханского массива не знали жалости и не вели переговоров.
Их клипер отличался от кораблей цивилизованного мира, как горы от равнин. Его сварили вокруг ферритовых глыб из ошметков разных судов и выпустили в небо. Конструкция противоречила всем принципам авиастроения, но невероятным образом держалась на ветру и была куда опаснее самых современных боевых групп. Не из-за высоких летных характеристик или уникального оборудования. Изгои не дорожили этими грудами металлолома и яростно таранили противников, превращая в обломки и свои корабли, и чужие.
От бортов клипера отсоединились восемь угловатых силуэтов. Уродливые маленькие машины-стервятники пронеслись над отставшей баржей. Каждая выплюнула на палубу по пять-шесть бойцов и ушла за подкреплением.
– Телец, – отчеканил Алеманд, – перехватчики изгоев на вас. Лейтенант Карсов, абордажный шлюп к взлету. Лейтенант Ди́ров, слышите меня? Очистите баржу от дикарей.
– Вы же не о харанцах, сэр? – бодро отозвался лейтенант Юстас Диров, командир взвода Крылатой пехоты «Вентас Аэрис».
– Официально признанных дикарей.
Эскадрилья «Вентас Аэрис» пошла в атаку, распавшись на три звена. Одно защищало шлюп. Два прикрывали друг друга.
Полдюжины дизельных перехватчиков кинулись в погоню за стервятниками изгоев. Четыре изящные «фульмы» с треугольными крыльями и двумя килями смотрелись красотками на фоне мощных, усиленных броней «колубриумов». Тяжеловесы несли по паре ракет под брюхом и по шесть пулеметов между четырьмя двухлопастными винтами на крыльях.
Их пилотов знали не только на фрегате.
Одним «колубриумом» управлял командир эскадрильи, майор Анато́лий Даре́мин. Он же – Телец. Майор отличался вспыльчивым нравом, привычкой орать, редким упрямством и незаурядными тактическими способностями.
Во втором «колубриуме» находился единственный пилот, который не признавал его авторитет. Впрочем, старший лейтенант Себастья́н Леви́цкий, барон, достопочтенный лорд Си́норск, позывной – Хару́т, вообще мало к кому проявлял уважение.
О Левицком на Королевском флоте Его Величества ходили противоречивые легенды. Многие заявляли, что ему не место в небе. Остальные утверждали: отправить блестящий талант в запас – спустить алмаз в канализацию.
Сложный характер мешал лихому асу продвигаться по карьерной лестнице, но Алеманд решил проблему. Молодые пилоты с энтузиазмом приняли старлея как инструктора. Кому-то нравилась его независимость, другие мечтали доказать, что без дисциплины на Флоте никуда, и заткнуть задиру за пояс. Третьи просто с интересом следили за противостоянием между ним и Дареминым и спорили, кто кого первым доведет до отставки.
Алеманд сузил глаза: Даремин сблизился с отбившимся от стаи стервятником. Тот заметил преследователя и заложил вираж, садясь ему на хвост. Трассы пуль изгоя прошили воздух у киля перехватчика. Майор резко потянул на себя рычаг управления, ушел вверх и кабиной вниз пролетел над врагом.
«Колубриум» оказался позади изгоя, и Даремин надавил на гашетку. Очередь отсекла правое крыло стервятника.
Он завалился набок и канул вниз.
Даремин усмехнулся: «Ха! Дикари! Никакой последовательности и дисципли…»
Прямо над ним пронесся второй «колубриум».
– Харут! – рявкнул майор. – Куда почесал?!
– Пощипать уродцев! – весело ответил старлей.
Он развернулся и на высокой скорости спикировал за тройкой стервятников. Приблизился к крайнему справа с задней нижней полусферы, открыл огонь – хвост разнесло в щепки.
Даремин едва не выругался в эфир.
От гнева у него свело челюсти: «Да ты у меня месяц будешь батрачить с техниками на ВПП!»
Одного-то Левицкий сбил, но прочие его заметили.
– Крапивник, прикрой Харута! – приказал майор его ведомому.
Молодой пилот, недавний выпускник Летной академии, изменил курс.
Старлей направил «колубриум» вертикально вверх, теряя скорость. Стервятники охотно ринулись за легкой добычей. Однако перехватчик не пошел выше трех миль. Там начинались «стеклянные» высоты, где не глохли лишь крупные корабли. Он развернулся в облаках, устремил нос на одного из преследователей и разразился очередями из всех пулеметов.
Корпус стервятника окутал дым. Миг – машина разлетелась в клочья. Левицкий промчался сквозь облако огня. Второй противник, летевший навстречу, попытался уйти в сторону. Не успел – его подсек Крапивник. Пули «фульмы» зазвенели по собранному из обломков перехватчику.
Тот потерял управление и устремил нос к земле. Крапивник уступил ему дорогу вниз, разминувшись с «колубриумом».
Левицкий показал ведомому большой палец.
– Вы их крепче, чем россо́нцев, треплете! – восхитился Крапивник.
– Легче, – скрипнул зубами старлей. С россонцами у него были особые счеты.
Осталось четыре стервятника. Они собрались в группу, огрызаясь очередями и не подпуская к себе звенья.
Партия в воздушные шахматы затягивалась.
«Не поймешь, куда бить!» – изучая клипер, Даремин в очередной раз проклял дикарских инженеров.
Творения изгоев уступали кораблям Флота во всем, но не имели единой схемы. Слабые места менялись. Каждый бой сопровождала раздражающая угадайка. Даремина это невероятно бесило.
Он быстро напал на одного из противников. Стервятник проигнорировал атаку и накинулся на ведомого майора.
За ведомым потянулся шлейф черного дыма.
– «Левантес», возвращайтесь! – приказал Даремин. – Парни, барьер!
Альконские перехватчики заманеврировали, защищая отступавшего. Стервятники перестроились и брызнули в разные стороны.
Их схема показалась Даремину идиотской. Слишком поздно майор понял ее настоящий смысл.
Изгои не собирались гнаться за «Левантесом».
Они освободили дорогу клиперу.
Корабль дал залп.
«Колубриум» Даремина содрогнулся от взрывной волны, потерял скорость и начал заваливаться. То же случилось с Левицким. Остальные перехватчики оказались вне зоны огня и рассредоточились. Отвлекая на себя стервятников и давая «колубриумам» время выровняться, они засновали между пунктирами очередей юркими невесомыми ласточками.