Алеманд нахмурился. Внутри шевельнулось неясное предчувствие.
– Лейтенант Карсов…
– Уже, сэр, – тот будто прочитал его мысли.
Зазвучал искаженный связью голос старшего лейтенанта Себастьяна Левицкого:
– Вызывали?
– Доложите обстановку.
– Жив, сэр. Здоров. Без одного двигателя, – хрипловато ответил старлей. – Вижу чудо из чудес: шикарная шхуна гонится за ржавым галиотом, и, не поверите, долбаная корзина лучше!
– «Аве Асандаро»! – выкрикнул Алеманд, но, по крайней мере, не бросился к месту Карсова. Он резко сбавил тон: – Галиот называется «Аве Асандаро»? Лейтенант Левицкий, отвечайте!
– Да Тень разберет…
– Лейтенант Левицкий, сожги вас Белое Солнце, – прошипел офицер, – немедленно опишите галиот!
Что-то в интонациях командира убедило старлея выполнить приказ досконально.
– Старый, сэр. Модель где-то двухвековой давности – трехпалубная трехкрылая. Оснащение нестандартное: балансир плюс два вспомогательных и добавочный дизель. Топливо не жалеют, рвут на форсаже.
«Фаина! – оцепенел Алеманд. – Мария!»
– Лейтенант Карсов, связь с «Аве Асандаро»! Лейтенант Левицкий, прикрывайте галиот!
Алеманд в который раз до боли в пальцах сжал кулаки за спиной. Он беззвучно взмолился Белому Солнцу, прося защитить Марию и уберечь малышку Фини, где бы та ни была. Что она в небе, на галиоте или на шхуне, Алеманд страшился даже думать. Офицер надеялся – сестра на Венетре.
Чудовищным напряжением воли он заставил сердце биться спокойно и размеренно. Пара… минут. Пара долгих, бесконечных минут. Лицо замерло маской. Экипаж сегодня видел слишком много его эмоций.
Когда «Аве Асандаро» ответил, Алеманд медленно сел в капитанское кресло и склонился над пультом.
– «Вентас Аэрис»? – спросил Вильгельм Горрент. – Извините, вы слегка не вовремя…
– Мне безразлично, – произнес офицер. – Где ваш капитан?
– Вот поэтому и не вовремя, – вздохнул Вильгельм. – Как бы помягче объяснить…
Палач. Специалист по устранению. Профессиональный убийца. До какого предела надо дойти, чтобы назвать смерть ремеслом?
О них редко говорят вслух, тем более не тыкают пальцем. Однако любой не вполне законопослушный человек знает или способен указать, к кому обратиться для кардинального решения проблемы.
Простые люди не делают разницы между преступниками. Но сами преступники всегда в курсе, кто из них убивает за деньги. «Убийца» – статус.
Одни просто работают. Другие наслаждаются процессом. Есть меткие стрелки, знатоки ближнего боя, талантливые химики и тонкие психологи. Все – мастера в своей области.
Профаны попадаются в собственные сети, собственным жертвам или исчезают не без помощи собственных нанимателей. И я не слышала о каких-либо сообществах или, хлеще, профсоюзах. Убийцы – конченые одиночки.
Верахвия Талвак
– Кэп, да это же… – потрясенно выдохнул Устин Гризек на ухо Лем.
– Сэйтон. Я вижу, Греза, – ответила она, отведя рацию в сторону, чтобы не услышал барон Эмрик Архейм. – Какого цверга ты еще не в оружейной?
– План меняется, капитан? – саркастически поинтересовался Вильгельм Горрент.
– Заткнись, умоляю.
Фары озаряли обзорный купол бежевой шхуны, подсвечивая людей в рубке, как актеров на сцене, и название «Стригас». Пилот был Лем незнаком, но она сразу узнала Лейда Сэйтона, «финансиста Клауса Тейда» и леди Фаину. Архейм собирался шантажировать Леовена Алеманда жизнью младшей сестры!
«Ублюдок!» – психанула капитан Лем Декс. План действительно менялся.
– Мне казалось, – произнес Архейм, – вы сполна получили гонорар.
– Сполна… – Лем криво улыбнулась, вспомнив наполовину фальшивые семь тысяч гата. – Значит, я задолжала тебе сдачу.
– Можете на нее освободить дорогу, – зашкаливающе любезно предложил барон.
Пилот перевел недоуменный взгляд с галиота на Архейма. Он не понимал, почему мистера Тейда называли «Измаилом».
Барон ему что-то сказал. Пилот передвинул несколько рычагов. Балансиры шхуны вспыхнули, дизельные двигатели смолкли, крылья опустились горизонтально. «Стригас» зависла напротив «Аве Асандаро» в режиме парения.
Сэйтон хищно провел языком по зубам, желто-карие глаза полыхнули. Фаина сложила руки на зонте и наклонила голову, талантливо изображая смущение от встречи с малознакомыми людьми.
– Не растерялась девочка… – прошептала Лем.
– Я говорил, кэп, она крутая…
– В о-ру-жей-ну-ю, Греза.
Устин ретировался, прекратив испытывать терпение капитана.
– Считаю до трех, капитан Декс, – Архейм сделал знак Сэйтону. Убийца достал нож и поднес к лицу Фаины – девушка вздрогнула. – Вы же не позволите юной особе лишиться уха или, скажем, носа по вашей вине?
– Ты разговариваешь с нелегальным мусором, забыл?
– Один…
– Мне плевать, – скучающим тоном добавила Лем. – Мы виделись раз в жизни.
– Два…
– А вот твоим попыткам надавить на Алеманда – конец, если ты ее покалечишь.
Барон жестом остановил Сэйтона.
– Мне выгодно, чтобы сделка сорвалась. Офицерчик тебя живьем сожрет, а я получу премию. Служба обожает эффективные решения.
– Отличный блеф… – тихо прокомментировал Вильгельм.
– Я даю ему то, что он хочет во мне видеть, – Лем запустила пальцы в волосы и убрала свалявшиеся пряди за уши. Она нервничала – заныл оставленный Сэйтоном шрам на животе.
Архейм уперся ладонями в бортовую панель и, щурясь, посмотрел прямо на галиот:
– Как насчет встречного предложения, капитан Декс? «Аве Асандаро» платит Служба? Я десятикратно перебью любую предложенную лордом Корвунд сумму. Что скажете?
Он дал несколько секунд обдумать ответ.
– Во сколько обойдутся ваши услуги? И, прошу, пригасите уже фары на своей лохани! Слезы текут!
– Слышала, капитан? – хмыкнул штурман. – Мы летаем на лоха-а-ани… И сколько стоит наша лоха-а-ань?
– Бесценна, – криво улыбнулась Лем и ответила барону: – Пятьдесят тысяч в джаллийской валюте и твоя шхуна. Мы давно хотим новый корабль взамен нашего корыта. И я не торгуюсь.
– Звонкий Господин вас в жены без приданого взял бы, капитан Декс! – возмутился Архейм. – Что ж, тогда всем придется хорошо поработать. Служба доверяет вам и знает ваш галиот – станете моим этранейским конем.
– Хочешь подняться на борт «Аве Асандаро» и выпрыгнуть, как цверг из кошелька?
– Читаете мои мысли…
– Ты ведь догадываешься, что он попробует нас прикончить, едва перекинем трап? – уточнил Вильгельм.
– Я скажу тебе больше, – Лем не сводила глаз с барона. – Мы с ним оба это понимаем. Архейм не попытался изрешетить нас на месте только потому, что у него безоружное гражданское судно, а на галиоте по-прежнему стоят пулеметы. Уверена, он спрашивал насчет них еще в Вердиче, опасаясь, как бы мы не подорвались на собственных боеприпасах, и гениальный финт с поддельной реликвией со свистом не полетел в бездны Подгорной Хозяйки.
– Кстати, о боеприпасах. У особняка мы высадили почти все.
– Я помню. Но Архейм не в курсе.
– Капитан Декс, вы согласны? – поторопил барон. – Я редко делаю столь щедрые предложения.
– Мы подойдем к вам с левого борта и сами выпустим фиксатор. Отбой, – Лем выключила связь. – Надеюсь, Греза не просто втюрился, и девчонка сообразит…
Шанс был всего один.
«Стригас» продолжала парить рядом с «Аве Асандаро». Лем развернула галиот, ненадолго потеряв из виду рубку шхуны. Она могла лишь предполагать, какие указания раздал подчиненным Архейм и сколько у него людей, кроме пилота и Сэйтона. Капитан не собиралась затягивать с дракой, но не хотела, показавшись на верхней палубе, мигом превратиться в решето.
Лем поручила Вильгельму управление и крикнула Устина. Парень примчался вихрем. Они вместе вышли наружу, обогнули рубку и встали на носу. Ветер сек лица, дробинки мороси простреливали до костей.
Лем кивнула смотревшему изнутри обзорного купола штурману. «Аве Асандаро» сместился, встав под углом в сорок пять градусов к «Стригас» и почти клюнув ее носом. Ветер норовил снести галиот в сторону, но Вильгельм вовремя подключил Константина Ивина. В передней части корабля открылось овальное отверстие, откуда выстрелил шестигранный фиксатор и крепко примагнитился к фюзеляжу шхуны. Механик запустил брашпиль, подтягиваясь к «Стригас».
Архейм, Сэйтон и Фаина тоже вышли из рубки на нос. Барон – во главе троицы, убийца – последний, девушка – посередине. Она встретилась глазами с Лем и одной рукой прижала к груди зонт; другой рукой ей приходилось цепляться за планширь, чтобы не вылететь за борт, на скалы внизу.
Капитан указала ей взглядом на Устина. Тот пристегнул к поясу карабин страховочного троса, лихо перескочил на шхуну, обмотал канат перекидного трапа вокруг кнехта и завязал узлом.
Фальшивым узлом.
«Лишь бы Архейм не разбирался в узлах…» – Лем закусила верхнюю губу и вдруг заметила, что Сэйтон смотрит на нее. Прямо сверлит глазами. Темные штаны и черная кожаная куртка превращали его в тень на фоне рассветного неба – горели лишь по-волчьи желтые глаза. В равнодушных зрачках отражалось лицо капитана: уродливый череп с ошметками плоти.
Сэйтон хотел ее убить. Лем это чувствовала.
Архейм подошел к трапу и схватился обеими руками за поручни, едва не потеряв трость. Ненадежная конструкция ходила волнами от ветра. Под ногами в ячейках мелкой сетки виднелись фиолетовая масса гор и извив глубокого ущелья с серебром реки. Лететь – долго, падать – больно.
– Это сделка, и Роза Ветров тому свидетель! – прокричал барон; опасливо разжав правую руку, он протянул ее капитану.
– Слова сказаны, – Лем подалась вперед, – и договор!..
Архейм понял: она смотрит ему не в лицо, а за спину. Барон приказал Сэйтону снять капитана, пока сам будет заговаривать ей зубы. Но что-то пошло не по плану. Он начал поворачивать голову, стараясь выцепить убийцу краем взгляда – и