бился аудиенции с министром, который утвердил нужный документ. Говорят, это был случай беспрецедентный!
С.А. Афанасьев был гигантом во всех отношениях - от роста до редкого ума, в то же время - очень доступный человек. Несколько раз я принимал участие в проводимых им совещаниях. Это был учитель с большой буквы.
Стартовая позиция для HI уникальна. Шуточное ли дело - запустить ракету длиной (высотой) 110 метров при диаметре в опорной части 16 метров. Одного грунта из котлована под «старт» было выработано более миллиона кубометров. Специальный ж.д. путь от МИКа до старта длинной 4,5 км состоял из двух обычных ж.д. путей на мощных железобетонных ленточных фундаментах с колеей шириной 20 метров. Гигантский установщик тащили по этому пути четыре тепловоза. Сказка…
К сожалению, уже первый пуск оказался неудачным. Ракета поднялась на 100 метров и улетела «за бугор». Второй пуск - взрыв на старте с его разрушением. Я наблюдал пуск с расстояния 6 км. Впечатление такое, будто мышцы отделяются от костей и, того гляди, оторвутся. Переворачивались автомобили. В Ленинске в домах повыбивало стекла. Пуск назначили ближе к полуночи. Время засекретили, однако все население городка знало точное время пуска и высыпало на улицы и крыши домов. Вначале народ увидел яркую поднимавшуюся «звездочку», затем «звездочку» падающую, потом - грохот! Это аварийно отделилась и приземлилась на парашюте головная часть - космический корабль Л1.
МИК выдержал ударную волну, т.к. имел десятикратный запас прочности, рассчитанный на взрыв ракеты на старте. Замечу, что «парус» здания - 8 тысяч кв. метров. И построено здание не на десятилетия, на века. Тот контроль за технологией строительства, что был тогда со стороны военной приемки, не снится сейчас строителям и в кошмарах.
А недавно МИК был разрушен. В средствах массовой информации было заявлено, что «Сооружение пришло в ветхость: построено спешно с низким качеством, низкой прочностью, по советскому принципу -как подарок к какому-нибудь юбилею»! Это не дословно, но по смыслу верно. Такой вывод мог сделать либо случайный некомпетентный человек, либо недобросовестный чиновник. Скорее всего, здесь есть и то и другое. А про другие версии забыли?
График и план мероприятий восстановления старта HI были разработаны под моим руководством. Документы лично мной представлены в Москве зам. министра обороны по строительству генералу армии А.Н. Комаровскому и его заму - генерал-полковнику А.В. Геловани и утверждены последним со сроком восстановления три года. В этот срок мы уложились. Мне посчастливилось непосредственно руководить восста новлением, а в срок сдачи докладывать о готовности старта новому зам. министра обороны по строительству генералу армии Шестопалову. В день доклада Шестопалову было присвоено звание маршал инженерных войск.
Ракето Н-1 в монтажно-испытательном комплексе на Байконуре
К сожалению, академик Королев СП. не дожил до восстановления старта. Место Королева занял В.П. Мишин - бывший его заместитель. При Мишине лунник был обречен. Люди из КБ Королева говорили, что СП, будь он жив, заставил бы летать царь-ракету. Увы, история не знает сослагательного наклонения, а Мишин - не Королев.
Вспоминаю зама Афанасьева -Ударова Ф.Б., который руководил опергруппой, утвержденной тремя министерствами: Минобороны, MOM и Минмонтажспецстроя, на период восстановления. Это был зам, достойный своего начальника - министра. Фамилия соответствовала его непреодолимой энергии добиваться успеха всегда. Было чему у него поучиться. Не хуже был и еще один зам - Литвинов. Он помогал в строительстве космических объектов на 2-й площадке. Тоже моя епархия. А самым великим учителем был генерал Шубников Г.М. - начальник строительства космодрома с нуля. Это он устанавливал памятник нашему солдату-победителю в Берлинском Треп-тов парке. Это его «Голос Америки» называл Тюратамским кротом. Это из-под его «крыла» вышли руководители строительства космодрома старшего поколения.
Еще одна великая личность - Герой Советского Союза генерал-лейтенант Григоренко М.Г. - патриарх военного строительства, отец Главного управления специального строительства Министерства обороны СССР. Управление занималось строительством аэродромов, военных комплексов стратегического назначения, специальных испытательных полигонов и т.п. Волевой, жесткий, требовательный, бескомпромиссный, умнейший военачальник, участник Великой Отечественной войны. Но иногда его жесткость переходила в жестокость, и тогда бывали «жертвы». Григоренко панически боялись все. Он мог за любой просчет снять с должности начальника любого ранга - полковника, генерала. Тем не менее генерала Григоренко беспрекословно уважали за стратегический ум.
Ракета-носитель "Энергия" на старте
Первое знакомство с ним состоялось, когда я, будучи капитаном, был вынужден докладывать и отчитываться о ходе строительства объектов под HI ареопагу в составе министра Афанасьева, его замов, нескольких заместителей других министров, начальника проектного института и других «небожителей», в общем -полному залу представителей министерств и ведомств.
Экспромт получился из-за того, что Григоренко в тот день отстранил от должности моего начальника -полковника Чумичева В.А., руководившего строительством объектов HI. Из-за этого в затруднительное положение был поставлен начальник Управления инженерных работ (УИР) генерал Гурович И.М., которому теперь самому надлежало идти на «Голгофу» и докладывать. Неудобно же генералу с больными ногами водить указкой по громадным «парусам» графиков. На вопрос Григоренко -кто докладчик, а точнее, на приглашение: «Илья Матвеевич, пожалуйста, докладывайте», тот сказал: «Докладчик…» и назвал мою фамилию.
Я этого не ожидал. Доклад, который, кстати, готовил Чумичеву я, у него и остался, а он на совещании отсутствовал как отстраненный. Я услышал свою фамилию, как под наркозом. Но какая-то неведомая сила подхватила меня на крыло, понесла к трибуне. Доклад длился около часа с перебежками от трибуны к графикам и обратно. Затем около часа шли вопросы, дебаты, критика - все с моими ответами, в том числе, на несколько каверзных от Григоренко, а он всегда мот их поставить так, что не оставлял никаких шансов на ответ. Но та же неведомая сила помогла мне сориентироваться. Меня отпустили с миром и живым.
Закончилось наше знакомство с Григоренко, когда я уже был замом начальника СТУ по «Бурану», а он - инспектором Главной инспекции Министерства обороны. До этого его постигла участь многих, например, Жукова. Без предупреждения и объяснения причин Григоренко вручили приказ министра обороны и постановления Совмина о сдаче должности в течение недели К.М. Вер-телову. Григоренко положил ключ от сейфа на стол и ушел, ничего не сдавая.
Будучи инспектором, Григоренко в течение двух лет по две недели в квартал терзал меня, как в пыточной камере, называя меня своим гидом. Я был обязан возить его на «Рафике» (и только на «Рафике») каждый день по объектам и докладывать все до мелочей о ходе строительства, о проблемах, о критических моментах и т.д. Правда, каждая встреча с «патриархом» оборачивалась подпиткой знаниями, которых не получить ни в каком ВУЗе. Этот короткий срок общения с великим строителем был без преувеличения адекватен академии.
То же, что и с Григоренко, произошло и с генералом Гуровичем И.М., который после смерти Шубни-кова стал начальником строительство космодрома. Так получилось, что он приметил меня, молодого офицера, за безотказность в работе и начал «лепить» из меня «что получится». Делал он это очень своеобразно. Бросал меня куратором на самые тяжелые объекты, давал, с одной стороны, большие полномочия, а с другой
- на любом совещании спрашивал за любой негатив. Начальники управлений, которых он давал мне в подчинение, оказывались в стороне, а долбил и прессовал он меня, доводя иногда до унижения. Когда я научился держать его удары, он стал выводить меня на более высокую орбиту, посылать меня к зам. министра обороны и другим руководителям представлять УИР, при этом инструктируя, как с кем себя вести. Оказывается, он готовил меня к должности главного инженера. Но главного прислал Вертелов - полковника Орехова В.Ф., как оказалось, с подсказкой Гу-ровича. А через месяц Гуровича отправили в отставку. Я стал и.о. главного инженера, а Орехов начальником строительство.
С именем Орехова В.Ф. связано создание стартовой позиции под «Протон», реконструкция объектов под программу «ЭПАС» (экспериментальный полет «Аполлона» и «Союза») и создание экспериментальных стартовых установок высокой защищенности (ВЗ). Я был по совместительству назначен руководителем строительства и реконструкцией объектов под программу ЭПАС и за это очень благодарен Орехову. Три года длилась эта подготовка в режиме «военного времени». За неделю до завершения работ был наведен идеальный порядок на легендарной второй площадке вплоть до разбивки цветочных клумб. Снесены все межведомственные заборы. И когда приехал Главком ракетных войск генерал армии Толубко В.Ф., он был приятно удивлен красотой площадки. Благодарил меня и жал руку. Последним штрихом стал реконструированный МИК, где еще кипели отделочные работы, и где буквально за день до срока сдачи объекта начальник 1-го Управления полигона генерал Булулуков В.А. сказал мне: «Тебе пришел конец», и доложил наверх о срыве срока сдачи.
Но он не знал, что такое маневр. У нас были подготовлены и люди, и материалы для последнего рывка. На работу в ночную смену вышло около тысячи военных строителей, которые закончили отделку и отлакировали пол в зале площадью две тысячи кв. метров. В центр зала постелили дорожки для высокой комиссии. Когда утром приехал генерал Булулуков, он первым делом бросился в зал, где пришел в состояние шока и ярости. Пол блестел приятным зеленоватым цветом. И эти дорожки… Он буквально набросился на меня, спрашивая, кто разрешил зеленый цвет.
Я ответил: «Я, по совету жены».
«Ну, Эдуард, ты уже на нарах…», - выдал генерал.