«ИМ-Киевский» нес на борту 524 кг бензина, 98лсг масла, четыре пулемета — два Максима и два Мадсена, и две камеры, Потте и Ульянина. Миссия продолжалась четыре часа, на высоте от 3200 до 3600 м. За это время было покрыто расстояние в 533 км. Район цели для разведывательного полета примерно соответствовал границе с Германией, включая такие географические пункты как Вилленбург, Нейденбург, Сольдау, Лаутенбург, Страсбург, Торн и определенные узловые станции на железных дорогах, по которым перевозились немецкие войска.
В Торне полет проходил над верхним течением реки Вислы до Плоцка, затем к северу, до Млавы и далее на восток. «Илья Муромец» затем повернул на юг и полетел назад к линии фронта от ее восточного края к западу по направлению к Плоцку. В результате были тщательно разведаны передовые позиции противника. Были сфотографированы наиболее важные пункты и большие города, всего — более 50 фотографий.
Стало ясно, что враг не перемещал свои войска в этом районе. Вывод был очевидным. В штаб 1-й армии пришла ложная информация. Разведывательный полет «Ильи Муромца» продемонстрировал, что вражеские силы из этого района были перемещены куда-то в другое место. Копия этого доклада была направлена в Ставку русской армии.
На самом деле Германия концентрировала силы южнее этого района. Задуманная ими новая операция связывалась с прорывом фронта между Верхней Вислой и подножьем Бескидов (в районе Горлице), а не с действиями против одного или двух флангов, как это имело место раньше. На этот удар германский генеральный штаб делал очень большую ставку.
Согласно принятым планам ведения операций на Восточном фронте сводная 11-я армия Макензена86 в Галиции была снабжена тремя авиаотрядами №№ 1, 8, 21 и одним бомбардировочным дивизионом Верховного главнокомандования (Отделение голубиной почты в Остенде) — всего в количестве 54 самолетов.
Зигерт: «В марте 1915 г. после того как за зиму условия ведения воздушной войны на западном фронте сделались для нас невыносимыми, авиакорпус Верховного главнокомандования был переведен также на восток, где ему открылось широкое и благодарное поле деятельности. Базируясь на Алленштейн, он произвел в течение 30 дней 20 воздушных бомбардировок: на Ломжу, Остроленк, Прасныш, Це-ханов, Новгород и Белосток, при средней дистанции походов около 280 км».
Зигерт: «Весной 1915 г. русские направили против 12-й армии большие воздушные силы, которые делали нападения даже на штабное расположение армии фон Гальвица».
«Русские записки» №3, март 1915 г.: «Что касается слухов от 24-25 марта о бое английской и немецкой эскадр у острова Сильт, то дело шло о налете английских гидропланов, подкрепленных флотилией крейсеров и контрминоносцев на западном берегу Шлезвига, причем четырьмя британскими контрминоносцами было потоплено два германских сторожевых судна, и один британский контрминоносец погиб от столкновения во время бури с британским же судном.
Некоторое значение для морских колониальных операций может иметь объявление 10 марта Голландией войны Португалии за реквизицию немецких судов в портах республики...
Из действий воздушного флота, кроме уже упомянутого нападения британских гидропланов на Шлезвиг, следует упомянуть налет 17 марта германских гидропланов на восточные берега Англии, где бомбы были сброшены над Дилем, Рамсгэтом и Маргэтом, и экспедицию 25 марта французских аэропланов против немецкого лагеря в Мат-чикове (на Балканах, к юго-западу от Дойранского озера)».
«Русские записки» №4, апрель 1915 г.: «Упомянем, наконец, главнейшие факты войны в воздухе. 20 марта по пути из Компьена в Париж и обратно германские цеппелины сбросили дюжину бомб на столицу и столько же на Компьен. В Париже было ранено 8 человек и властями приняты серьезные меры для того, чтобы предотвратить возможные новые атаки на Париж. Скоро союзные летчики взяли свой реванш. В непосредственно следовавшие за нападением дни французскими воздушными силами было сброшено 20 бомб на немецкий аэродром и на станции Лихтерфельде и Эессон, в Бельгии, на вокзал в Серне и Альткирхе и казармы в Миль-гейме (Эльзас), на казармы и вокзал во Фрейбурге (Баден); и, наконец, в районе Эн, на казармы в Лафер и на здания вокзалов в Анизи, Шони, Тернье и Куси-ле-Шато. С другой стороны 24 марта английские летчики произвели значительные разрушения между германскими подводными лодками, строившимися в Гоболене, близ Антверпена. Подожжены антверпенские морские доки; убито и ранено около 100 немецких рабочих; повреждены дирижабли в Сент-Агате и Гоболене. 27 марта французские летчики снова проникли в Эльзас-Лотарингию и бомбардировали вокзал в Меце и казармы в окрестностях Страсбурга...
На Балканском полуострове австрийские аэропланы сбросили десяток бомб 19 марта над городом Антивари, а 13 марта австрийский аэроплан сбросил 7 бомб на рынке в Подгорице, убив 22 человека и ранив 62».
АПРЕЛЬ
После того как французский летчик Ролан Гарро установил на своем самолете легкий пулемет с синхронизатором, позволявшим стрелять через лопасти пропеллера87, союзники тут же позаимствовали этот опыт. Резко возросли потери воюющих сторон в людях и технике. Немцы организовали охоту за усовершенствованными машинами.
1 апреля — Установив на свой самолет пулемет, стреляющий сквозь омет винта, и бомбосбрасыватели своей конструкции, Гарро в первый раз отправился испытать свои устройства. По пути к станции Гондзам он заметил на высоте 1700 м «Альбатрос» и обстрелял его из пулемета. «Альбатрос» развернулся и тоже атаковал Гарро. Однако вторая очередь французского летчика оказалась более точной. Германский самолет начал падать и на высоте 1000 м загорелся.
2 апреля — Наварр добивается отправки на новое спецзадание; его направляют с пассажиром в Ретель.
Наварр: «...На обратном пути я замечаю Лаонский аэродром немцев. Идея! Не удивить ли мне зрелищем французского „митинга". Я спускаюсь падающим листом на 500 м над ними и начинаю представлять серию всех трюков, какие только знал.
Должно быть, это заинтересовало их, потому что никто и не думал стрелять по мне... Вдруг я слышу ружейные выстрелы, — оборачиваюсь: это старый «Альбатрос» добросовестно обстреливает меня. Глупец, прервал мою программу... я не мог его сбить, потому что на спецзадание отправляют без оружия. Что делать? Мне кажется, что высмеять этого господина — единственное нормальное решение. Я принимаюсь за это: как будто не видя его, я спускаюсь падающим листом до 100 м над аэродромом; немец продолжает свое. В следующий момент я прерываю фигуру, забираюсь круто вверх, и мой „Парасоль" мгновенно производит такое впечатление» точно взлетает к небу, тогда как «Альбатрос» не может и думать следовать за мной. Потом я вновь проделываю мой непогрешимый падающий лист, ошеломляя моего бессильного противника.
Должно быть, смеялись же внизу. Этой мысли достаточно было, чтобы развлечь меня и заставить забыть всякие заботы...»
Этот случай очень хорошо характеризует не столько самого Наварра, сколько большинство военных летчиков начала войны. Хотя, конечно же, по всем свидетельствам На-варр был одним из самых недисциплинированныхпилотов.
Доставленный на этот раз пассажир Наварра также вскоре погиб. У французского летчика сложилось впечатление, что он приносит несчастье. На третье спецзадание он согласился отправиться только в паре с Ведрином, всегда совершавшим заброс шпионов удачно; и не ошибся.
4 апреля — Русские авиаторы на «ИМ» обнаружили на Хорженевском направлении большое скопление войск и обозов. Германская артиллерия открыла ураганный огонь по аэроплану.
«Илья Муромец» опять подтвердил свою абсолютную надежность; в то время как другим русским летчикам постоянно мешали выполнять их боевую работу всевозможные трудности, в том числе и технического характера, «ИМ» оказывался в любой ситуации безотказным и надежным средством разведки.
Телеграмма генерала М.Д. Бонч-Бруевича в ставку: «Постоянная неисправность моторов в отрядах, особенно в 5-м отряде, мешает разведке, в течение минувшей недели в этом отряде было три случая остановки моторов в расположении противника, сегодня летчик Кононенков вследствие порчи мотора сел недалеко от Плоцка, пользуясь отсутствием противника поблизости, починил мотор, завел машину, на ходу вскочил и полетел, но у Старжебы мотор вторично остановился, удалось спланировать к нашим окопам».
Подобные остановки мотора не всегда заканчивались столь безобидно. Много летчиков при вынужденных посадках погибло, попало в плен или получило увечья.
Сикорский: «При полетах на малых аэропланах нередко случалось, что летчик бывал вынужден спуститься, не будучи в состоянии почему-либо долететь до места назначения или вернуться на свой аэродром. Очень нередко приходилось слышать, как у кого-нибудь испортился двигатель и он спустился в огород или в болото и поломал свой аппарат. Мелкая случайная неисправность двигателя всегда возможна. Поэтому на аэроплане с одним двигателем летчик частенько осматривается по сторонам, выбирая местечко, куда бы спуститься, если мотор вдруг остановится. Но на большом воздушном корабле дело о»6стояло совершенно иначе. Летчики на нем знают, что все моторы сразу не остановятся. А если с каким-нибудь одним случиться какая-нибудь неисправность — это неважно. Корабль будет свободно продолжать свой путь. Починкой мотора займется механик, а остальные будут спокойно оставаться на своих местах и делать свое дело».
8 апреля — Технический комитет ГВТУ в России продолжает напряженную работу по созданию более совершенных бомб и бомбосбрасывателей. В составе авторитетных специалистов комитет признал желательным определить теоретически необходимые поправки к уже использующимся в русских войсках прицельным приборам Толмачева, Тираспольского и Лебеденко. Профессору Г. А. Ботезату, представившему исследование «О движении снаряда», были отпущены необходимые средства и сделано предложение руководить работами.