5 марта
«Штаб 4-й армии Начальнику канцелярии заведываю-щему авиацией и воздухоплаванием в действующей армии. Секретно. Ходатайство.
В гренадерском авиационном отряде был произведен удачный опыт установки пулемета системы „Кольт" на аппарате типа „Альбатрос", причем начальник отряда находит вполне возможным установить пулеметы „Кольт" и на аппаратах других систем.
Не будет ли признано возможным исходатайствовать выдачу пулеметов системы „Кольт" на вооружение наших самолетов до наступления весенней кампании; это несомненно принесло бы большую пользу авиационному делу, тем более, что аэропланы противника также вооружены пулеметами.
Эверт».
6 марта — Телеграмма Начальника штаба Северо-Западного фронта в Ставку:
«Подано: 21/2 1916 7 ч. 3 м. по полудни
Получено: 22/2 1916 1 ч. 19 м. по полуночь
Всепреданнейше доношу, что в феврале месяце германские самолеты два раза не пропускали летчиков 12-й армии на шоссе Митава — Шавли отгоняя их с дистанции 300/400 шагов пулеметным огнем точка Для успешной борьбы наших летчиков с неприятельскими ходатайствую о снабжении авиационных отрядов фронта пулеметами в количестве достаточном для вооружения всех аппаратов точка... Бонч-Бруевич».
Под давлением фронта ГВТУ (3) марта запросило у Главного артиллерийского управления еще 100 пулеметов.
После длительной переписки между двумя управлениями, наконец, последовало решение отпустить с Тульского оружейного завода 104 пулемета «Максим». 60 пулеметов были оставлены в Петрограде (у Веденера), 22 направлены в Киевский авиапарк, остальные розданы по авиаотрядам.
Западный фронт
Истощив имеющиеся силы на правом берегу Мааса, германское командование решает наступать на левом берегу.
6марта — Германские войска стремятся овладеть важнейшими высотами Морт-Омм и 304 при поддержке огня 100 тяжелых батарей. Однако в этом районе уже сконцентрированы превосходящие французские силы и немецкие атаки не приносят никакого результата. С обеих сторон начинаются затяжные бои на истощение.
9 марта — Группа «Аистов» справилась со своей задачей. За 16 дней боев под Верденом один русский летчик Федоров сбил 8 германских самолетов. Из приказа генералиссимуса Жоффра о награждении Федорова: «...Вы удвоили славу, покрывшую знамена Верденской армии. От имени этой армии благодарю Вас за услугу, оказанную Франции».
Французский военный летчик майор Брокар в газете «Matin», вышедшей 20 мая 1916 г., назвал русских летчиков, воевавших во Франции «рыцарями воздуха без страха и упрека».
12 марта — В воздушном бою у Компьена Гийнемер сбивает седьмой самолет противника.
13 марта — Гийнемер, Брокар и Деллен в течение дня сбивают 6 германских самолетов (4 — утром и 2 после полудня); в последнем бою у Бар-ле-Дюка Гийнемер ранен двумя пулями в левую руку. Общий счет Гийнемера достигает уже 10 машин.
17марта — Над Верденским театром боевых действий было зафиксировано 32 воздушных поединка между германскими и французскими летчиками; до сих пор воздушная война еще не достигала такого разгара.
В результате массированного применения авиации с обеих сторон произошло качественное изменение воздушных столкновений. До Верденских боев имели место только одиночные воздушные поединки, носившие преимущественно случайный характер, в которых германские летчики превосходили летчиков Антанты. Особенно легко немцы сбивали многочисленные «Фарманы». В пылу же Верденских боев произошло настоящее рождение истребительной авиации. Начались групповые бои. Количество и качество самолетов обеих сторон сближалось, вырабатывались особые приемы ведения воздушной борьбы.
С тех пор, с легкой руки американцев, воздушные схватки Первой мировой войны получили прозвище «Собачьи бои».
Способы боевых действий истребительных групп сторон были различны. Германские истребители придерживались оборонительной тактики. Они применяли так называемую воздушную завесу, сущность которой заключалась в барражировании над расположением своих войск мелкими группами (по 2-3 самолета). Французские истребители широко применяли наступательную тактику, так называемое косвенное обеспечение боевой деятельности своей авиации. Полуэскадрильи и эскадрильи истребителей в боевых порядках направлялись в расположение германских войск, отыскивали барражирующие германские самолеты и атаковывали их.
Таким образом, причина потери германскими авиаторами господства в воздухе находилась не столько в численном превосходстве французских воздушных сил, сколько прежде всего в новых принципах их организации. Верховный главнокомандующий французских военно-воздушных сил дю Пети дал указание большую часть истребителей направить на обеспечение деятельности самолетов разведчиков, и лишь небольшую часть оставить в резерве командования. Этот резерв, в любой момент готовый усилить действие авиации на особенно горячем участке, также сыграл немаловажное значение в перевесе, завоеванном воздушными силами Франции.
И это произошло несмотря на то, что основу германских истребительных групп составляли «Фоккеры Е 1», превосходившие большей частью действовавшие с французской стороны «Ньюпоры 16 С 1» как по скорости, так и по маневренности.
Таким образом, немцам так и не удалось удержать запланированную ими воздушную блокаду под Верденом. Для действительного установления подобной блокады им нужно было, согласно их же собственным расчетам, подготовить не менее 800 самолетов. В распоряжении же всего западного фронта было только в общей сложности около 1000 самолетов и собственно у Вердена лишь около 170. Поэтому французские воздушные силы регулярно проламывали воздушную блокаду германских воздушных сил, которые тщетно старались ввести некий вид позиционной войны в воздухе. Вдобавок ко всему эта воздушная блокада свела на нет действенность собственно германской воздушной разведки. Германские самолеты-разведчики хотя и были самолетами типа С, вооруженными пулеметами с носа и с хвоста, из-за малой скорости и маневренности не могли тягаться с французскими истребителями. Они подвергались массированным атакам истребителей и либо погибали, либо вынуждены были отказываться от выполнения своих задач и возвращаться на аэродромы.
Стремясь выровнять противостояние в воздухе, на германской стороне начали усиленно строить сеть наблюдательных мест, связанных с групповым руководством истребителей, и оповещать через телефон или радио о количестве, высоте и поведении воздушных сил противника, чтобы таким способом уведомлять специально для этого созданные отделения о приближении врага. Таким образом, на основании логики развития событий воздушной войны в Верденской операции можно утверждать, что подлинное начало германских истребительных сил последовало из обороны.
Прежде всего благодаря преобладанию именно наступательной тактики французской авиации воздушные бои в эти дни разгораются не только в районе Вердена, они охватывают пространство от острова Эльбы до самого центра Германии.
18 марта — Первая воздушная победа Удета.
Удет: «Мы над Дарнбахом, совсем близко от Мюльхау-зена. Внизу люди, цветные пятнышки в коричнево-зеленом ландшафте. Они бегают взад и вперед, жестикулируют и указывают вверх. Затем я преодолеваю барьер. С этого мгновения я вижу только одно: этот большой „Фарман" в центре строя. Я опускаю нос вниз, набираю скорость и пикирую на полном газу. Вражеский самолет вырастает в размерах. Наблюдатель встает. Я вижу его круглый кожаный шлем. Он хватается за пулемет и направляет его на меня. Когда до противника остается восемьдесят метров я хочу открыть огонь, но я должен быть абсолютно уверен. Ближе, ближе, сорок метров, тридцать, огонь! Вот он закачался из стороны в сторону. Голубое пламя вырывается из выхлопной трубы, он кренится, пошел белый дым, попадание в топливный бак! Клак... клак... клак... — с металлическим звуком пули ударяются в мою машину как раз перед кабиной. Я оборачиваюсь и смотрю назад. Два „Кодрона“ поливают меня пулеметными очередями. Я остаюсь спокойным. Все должно быть сделано так, как будто это тренировка на аэродроме. Ручка вперед, и я пикирую. В трехстах метрах ниже сбитого мной аппарата я выравниваю машину. Фюзеляж „Фармана“ проносится мимо меня как гигантский факел, волоча за собой темное облако, из него бьют яркие языки пламени. Вниз падает наблюдатель, его руки и ноги растопырены, как у лягушки. В этот момент я не думаю о нем, как о человеке. Я чувствую только одно — победа, победа, победа!
Железные тиски в моей груди лопнули и кровь течет в моем теле мощным, свободным потоком' Воздух надо мной наполнен сейчас оглушающим органом моторов. Время от времени слышится торопливый лай пулеметов. Все машины поднялись в воздух с Хабсхаймского аэродрома и бросились на врага. Не выдержав этого напора, французская эскадрилья распадается на части и начинаются индивидуальные схватки. Куда ни посмотри, машины кружатся в воздушном бою. Одиночный „Кодрон“ поспешно пытается скрыться на запад. Никто его не преследует. Я иду за ним, дав полный газ. Опьянение от первого боя уже прошло. Уничтожение врага стало тактической проблемой и ничем больше.
Я открываю огонь с расстояния 150 метров и вновь останавливаюсь. Слишком далеко, еще слишком далеко. С расстояния восемьдесят метров я выпускаю еще одну очередь. На этот раз я ясно вижу результат. „Кодрон“ дрожит, правый двигатель выпускает маленькое облако дыма, пропеллер замедляет свой ход и останавливается. Пилот оборачивается и смотрит на меня. Через секунду самолет входит в крутое пикирование. Я следую за ним. Он летит только на одном моторе, никак не может оторваться от меня. Я сейчас так близко к нему, что ощущаю поток воздуха от его пропеллера. Новая очередь — пилот пригибается к штурвалу. Затем заедает пулемет: во время почти отвесного пикирования перекосило патроны в пулеметной ленте. Я бью по пулемету обоими руками. Никакого толка, пулемет молчит. Я не могу стрелять, у меня нет другого выбора кроме как оставить в покое своего оппонента и вернуться домой. В пять двадцать пять я приземляюсь на аэродроме в Хабсхайме. Я взлетел в четыре шестнадцать. Все заняло у меня чуть больше часа. В середине поля стоит капитан Макентхун, командир Хабсхаймской базы. Он стоит, расставив ноги, и наблюдает за боем в бинокль. Я подхожу к нему: