принимает рапорт своих механиков о попаданиях в аэроплан с улыбкой пожимая плечами. Почти одновременно с прибытием Гонтермана эскадрилья перебазируется из Ле Сельве обратно в Бонкур».
Происходят организационные перемены и в структуре российских ВВС.
29 апреля — (16) в России на базе ГВТУ создано Управление военного воздушного флота (Увофлот — УВВФ), во главе которого стал генерал-майор Пневский; его ближайшими помощниками назначены полковники Д.В. Яковлев и С.А. Ульянин.
Русский военный летчик подпоручик Н.В. Осипов с наблюдателем подпоручиком Калиновским, выполняя боевой полет на «Вуазене», вступили в бой с германским «Альбатросом» и сбили его. Самолет Осипова не дотянул до своего аэродрома, имея 152 пробоины с повреждениями важных частей аппарата. Осипов был легко ранен, Калиновский — тяжело. Калиновский умер в госпитале 6 мая.
В связи со стабилизацией фронта на Восточноевропейском театре активизировалась работа воздухоплавательных частей с привязными аэростатами. Стали выставлять свои змейковые аэростаты и германцы, до сих пор использовавшие их только на Западноевропейском театре. Стали нередкими артиллерийские дуэли с участием привязных аэростатов.
Из официального отчета: «На Северном фронте в районе Двинска производились подъемы змейкового аэростата близ дер. Катеневка. Задачей было поставлено отыскание батарей противника и исследование окопов второй линии и всего ближайшего тыла противника. Подъемами руководил командир 12-й воздухоплавательной роты подполковник князь Баратов.
Около 19 часов, когда в корзине аэростата находились наблюдатели штабс-капитан Бошенятов и прапорщик Ано-щенко, противник открыл по аэростату огонь тяжелой артиллерии.
Пристрелка была произведена противником крайне быстро, снаряды рвались в непосредственной близости от лебедки аэростата, вследствие этого командир 12-й воздухоплавательной роты предпринял маневр, уводя из-под огня лебедку с поднятым аэростатом. Вначале лебедка (весом свыше 200 пудов110) переносилась нижними чинами, а когда позволили условия местности, — в нее впрягли лошадей.
Стрельба, корректируемая, по-видимому, с неприятельского привязного аэростата, велась настолько точно, что по мере увода лебедки место ее стоянки сейчас же засыпалось снарядами. Обстрел продолжался 1,5 часа, всего противником было выпущено 114 снарядов.
Во время обстрела аэростата, представлявшего собой большую цель (по длине около 12 саженей*), за противником велись наблюдения из корзины аэростата. Была точно определена стрелявшая тяжелая батарея; о месте ее, калибре и числе орудий посланы донесения в штаб XXIII армейского корпуса и начальнику тяжелой артиллерии левого берега Двины. В это же время удалось наметить места окопов 2-й линии; произведенные при этом наблюдения являются основой для дальнейших исследований тыла противника.
Благодаря удачному маневрированию лебедки с поднятым аэростатом задача по разведке выполнена без потерь в личном составе...»
Из журнала «Вокруг света», № 16, (24) апреля 1916 г. «Хроника войны» от (11) до (17) апреля: «Против Англии Германия в отчетный период опять возобновила свои воздушные и морские покушения. Снова сделан был массовый налет цеппелинов на несколько английских графств, не давший, однако, никаких сколько-нибудь серьезных последствий...
Впрочем, и налет цеппелинов и набег крейсеров не имели самостоятельного значения, а сделаны были с целью отвлечь внимание англичан от Ирландии, где ирландцы под шумок наладили восстание... Восстание, впрочем, уже через несколько дней было почти совсем подавлено...»
Там же: «Когда над восточным побережьем Англии появляется в ночное время цеппелин, за ним сейчас же начинается охота. Десятки огненных щупальцев устремляются к нему, гремят выстрелы зенитных орудий, снаряды которых звездами рассыпаются в вышине, и обнаруженный воздушный пират спешит удалиться».
Бои под Верденом все не ослабевают.
30 апреля — Погиб германский военный летчик Хольк. Рихтгофен: «В бытность мою молодым летчиком мне однажды довелось лететь над фортом Дуомон в тот момент, когда он подвергался ураганному огню. Я заметил, что наш „Фоккер“ атакует сразу трех „Кодронов“. К моему невезению дул сильный западный ветер, очень неблагоприятный для меня. Я указал на это своему наблюдателю, и тот заметил, что наш, видно, парень отчаянный и ловкий. Мы подумали, что, наверное, это Бельке и собирались узнать о бое подробнее, когда вернемся. И тут, к моему ужасу, я увидел, что наш аэроплан, который только что атаковал, переходит к обороне. Силы французов вдруг выросли до десяти машин и совместными атаками они заставляют нашего опускаться все ниже и ниже. „Фоккера“ теснили к Вердену в самое пекло битвы.
А я не мог прийти нему на помощь! Я был слишком далеко от схватки, а тяжелая машина все равно не сумела бы преодолеть сопротивление ветра. „Фоккер“ сражался с отчаянием обреченного. Противники прижимали его все ниже и достигли уже высоты в 18 сотен футов. Неожиданно, в очередной раз атакованный французским аэропланом, »Фоккер“ скрылся в небольшом облаке. Я вздохнул свободней, поскольку посчитал, что облако спасло его.
По прибытии на аэродром я доложил о виденном и услышал в ответ, что на „Фоккере“ летел граф Хольк, мой старый товарищ по восточному театру войны. Граф упал на землю, убитый пулей в голову. Его смерть глубоко опечалила меня, поскольку Хольк всегда был для меня образцом военного летчика с железным характером и мужчиной среди мужчин, чьей энергии я всегда старался подражать».
Восточная Африка
Леттов-Форбек: «Воздушная разведка, при наличии густого кустарника и высокого леса, под защитой которого находился наш лагерь, едва ли могла дать противнику какие-либо сведения. Бомбы, сброшенные летчиками у Кахе, причинили лишь небольшие потери и не помешали проходившему через этот пункт подвозу наших запасов. Чтобы вызвать наш огонь, опять появились северо-западнее Ней-Штеглица знакомые уже нам английские всадники, редкими и сильно растянутыми цепями...»
МАЙ
Командиры отдельных отрядов ЭВК на румынском фронте и в Галиции, в районе Тарнополя и Черткова, продолжали совершать боевые вылеты.
В этом месяце была открыта новая школа военного воздухоплавания в Оксфорде. Вообще в Англии на этот момент уже работало 15 тренировочных станций и 10 готовилось к открытию. Всего на данный момент в Англии находилось в обучении 963 человека.
В мае этого года 12-я истребительная группа «Аистов» насчитывает уже 8 эскадрилий. В каждой эскадрилье по 12 летчиков. К маю месяцу один Наварр увеличил свой личный счет до 11 машин, положив начало применения слова «ас»111, с легкой руки французских репортеров очень быстро вошедшее во всеобщее употребление. 67-я эскадрилья Наварра в плюс к победам своего командира сбила еще 15 самолетов.
Охота германских авиаторов на русские самолеты-гиганты продолжается.
1 мая — «Муромца», который под командованием А.В. Панкратьева выполнял боевое задание, атаковали 2 «Фок-кера», один из нападавших был сбит. «ИМ» на трех моторах дотянул до своего аэродрома. В бою были смертельно ранен военный летчик офицер Ушаков и тяжело ранен военный летчик поручик Федотов.
9 мая — Состоялся один из боевых вылетов «ИМ-10», который заслуживает специального упоминания. Этим воздушным судном командовал лейтенант А.М. Констенчик. Констенчик и его экипаж получили приказ уничтожить огромную железнодорожную станцию Даудзеваса. Эта станция была расположена неподалеку от Фридрихштадта и «ИМ-10» бомбил этот важный железнодорожный узел ранее. Во время этих вылетов бомбы, сброшенные с «ИМ-10» вызвали ряд пожаров во вражеских складах.
Сей iac, получив приказ уничтожить Даудзевас, «ИМ-10» должен был атаковать укрепленные немецкие позиции, защищенные сильными зенитными батареями. Во время этой атаки, на втором заходе, «ИМ-10» напоролся на интенсивный зенитный огонь, однако, продолжая полет на высоте 2400 м, сбросил 13 бомб. Лейтенант Констенчик получил ранение шрапнелью. Упав с пилотского кресла, раненый командир потянул штурвал на себя, вынудив воздушное судно подняться вверх. Гигант потерял скорость, затем стал круто пикировать. Немцы с большим воодушевлением наблюдали за падением огромного самолета, но их ликование оказалось преждевременным. Во время пикирования, военный пилот Янковиус смог добраться до пилотского кресла и с большим трудом стабилизировал машину на высоте 1500 м. Это была нелегкая задача, поскольку «ИМ-10» оказался серьезно поврежденным, получив попадания сразу в три двигателя.
Во время обратного полета нужно было пролететь 26 км над вражеской территорией и 40 км над своей. В момент перелета линии фронта «ИМ-10» находился на высоте 1000 м. Лейтенант Янковиус посадил самолет на аэродром Зегевольде, во время посадки были повреждены стойки правого крыла, и правое крыло почти полностью отвалилось от фюзеляжа. Кроме поврежденных двигателей «ИМ-10» получил семьдесят пулевых пробоин.
Кроме лейтенанта Констенчика были ранены и другие члены экипажа: лейтенант Г.Н. Шнеур, артиллерийский офицер был ранен в руки, когда работал с фотокамерой, разбитой в этот момент шрапнелью. Заместитель командира лейтенант Янковиус также был ранен. Вместе с добровольцем Касаткиным, Янковиус во время полета перевязал раны лейтенанта Констенчика.
Во время свирепого зенитного огня, когда «Илья Муромец» спикировал на высоту 900 м сержант-мажор французской армии Марсель Плиат (француз по отцу и африканец по матери) находился на верхней пулеметной площадке и спасся от падения с пикирующего гиганта только тем, что успел перед этим привязаться. В конце концов он пробрался в кабину воздушного корабля и объявил всем, что предпочел бы больше никогда «не падать так быстро». Затем Плиат вылез на крыло, чтобы починить поврежденный двигатель и оставался там на протяжении получаса.